ЖИВОТНЫЕ

Вольтер

Какая эта жалкая, убогая мысль, будто животные - автоматы, лишенные сознания и чувства, и будто они всегда действуют одинаково, ничему не научаются, ничего не совершенствуют и т. д.!

Птица делает гнездо полукруглым, когда она вьет его у стены, в четверть круга, когда оно в углу, и круглым на дереве; разве она строит его всегда одинаково? Разве охотничья собака, которую ты дрессировал в течение трех месяцев, знает теперь не больше, чем до твоих уроков? Разве чиж, которому ты насвистываешь мелодию, сразу же повторяет ее? Разве тебе не приходится потратить много времени, чтобы его обучить? Разве ты не замечал, как он ошибается и исправляет себя?

Разве ты считаешь, что у меня есть чувство, память, мысли только потому, что я с тобой говорю? Ну так вот, я не разговариваю с тобой; ты видишь, что я вернулся домой с огорченным лицом, с беспокойством ищу какую-то бумагу, открываю письменный стол, вспомнив, что я положил ее туда, нахожу и радостно читаю ее. Ты заключаешь, что я испытал чувства огорчения и удовольствия, что у меня есть память и сознание.
Сделай же сам вывод относительно собаки, которая потеряла своего хозяина, с жалобным воем искала его по всем дорогам, которая входит в дом встревоженная, беспокойная, спускается, поднимается по лестнице, ходит из одной комнаты в другую и, наконец, найдя любимого хозяина в его кабинете, выражает ему свою радость веселым лаем, прыжками, ласками.

Варвары хватают эту собаку, которая так неизмеримо превосходит человека в дружбе; они прикрепляют ее к столу, они разрезают ее живьем, чтобы показать тебе ее мезентариальные вены. Ты обнаруживаешь в ней точно такие же органы чувств, какие есть в тебе. Отвечай, ты, полагающий, что организм - машина: неужели природа вложила в это животное органы чувств, для того чтобы оно ничего не ощущало? Неужели оно обладает нервами, для того чтобы быть бесчувственным? Не приписывай природе такое безрассудное противоречие.

Но школьные учителя спрашивают, что такое душа животных? Этот вопрос мне непонятен. У дерева есть способность принимать в свои фибры циркулирующий по нему сок, распускать почки листьев и плодов; спросите ли вы меня, что такое душа этого дерева? Оно получило эти дары, как животное - дар чувства, памяти, некоторые представления. Кто наделил его этими дарами? Кто дал ему все эти способности? Тот, кто заставляет расти полевую траву, а землю - тяготеть к солнцу.

Души животных - формы субстанциальные, сказал Аристотель, а вслед за Аристотелем - арабская школа, а вслед за арабской школой - школа ангелитская, а вслед за ангелитской школой - Сорбонна, а вслед за Сорбонной - уже никто на свете этого не говорил.

"Души животных материальны?" - вещают другие философы. Они имели не больше успеха, чем те. Тщетно спрашивал их, что означает материальная душа; им приходится признать, что это - материя, наделенная чувством, но кто дал ей эти чувства? Это - материальная душа; значит, материя дает чувство материи; они не могут выйти из этого круга.

Послушайте, как некоторые глупцы рассуждают о животных: их душа - существо духовное, умирающее вместе с телом. Но чем вы это докажете? Как вы понимаете это духовное существо, которое, правда, имеет чувство, память и свою долю представлений и ассоциаций, но никогда не узнает того, что знает шестилетний ребенок? На каком основании вы воображаете, что это существо, не являющееся телом, погибает вместе с телом? Самые большие глупцы те, которые утверждали, что эта душа - ни тело, ни дух. Вот прекрасная теория. Под духом мы можем понимать только нечто неизвестное, что не есть тело. Таким образом, система этих господ сводится к тому, что душа животных - субстанция, не являющаяся ни телом, ни чем-то, что не есть тело.

Откуда взялось столько противоречивых мнений? Из постоянной привычки людей исследовать, что представляет собой какая-нибудь вещь, еще не выяснив, существует ли она. Каковы результаты действия этой вечной потенции, коренящейся в существе природы? Я вижу лишь два их вида - лишенные ощущений и ощущающие.

Эта Земля, эти моря, планеты, Солнце кажутся превосходными, но грубыми творениями, лишенными всякой чувствительности. Улитка, имеющая желания, некоторые восприятия и занимающаяся любовью, как представляется, обладает в этом отношении определенным превосходством над всем блеском солнц, освещающих пространство.

Однако все эти виды бытия одинаково подчинены вечным и неизменным законам.

Ни Солнце, ни улитка, ни устрица, ни собака, ни обезьяна, ни человек не могли сами себе дать ничего из того, чем они обладают. Ясно: все это ими получено.

И человек, и собака рождены независимо от их воли матерью, производящей их на свет независимо от собственной воли. Тот и другая сосут грудь своей матери, не ведая, что творят, и происходит это благодаря весьма тонкому механизму, очень сложному, понимания коего достигли лишь очень немногие из людей. И человек, и собака по истечении определенного срока обретают какие-то представления, память, волю; собака - гораздо раньше, человек - позже.

Если бы животные были попросту механизмами, это было бы лишним доказательством в пользу тех, кто считает, будто человек - тоже не что иное, как машина; однако в наше время нет более никого, кто не признал бы: у животных есть представления, память, определенная мера разума; они совершенствуют свои познания; охотничья собака учится своему занятию; старая лисица опытнее молодой и т. д.

От кого получили они все эти способности, если не от вечной первопричины, от принципа действия, великого бытия, одушевляющего всю природу?

Человек обретает способности животных гораздо позже них, однако в гораздо более выдающейся степени; возможно ли ему получить их от иной причины? У него есть лишь то, что сообщает ему великое бытие. Было бы странным противоречием, единственным в своем роде абсурдом, если бы все светила, все элементы, растения, животные, непрерывно и неодолимо подчинялись законам великого бытия, и один только человек мог бы сам собой руководить.

Вольтер