Права животных

П. В. Безобразов

МОСКВА
Печатня А. И. Снегиревой
Остоженка, Савеловский пер., соб. дом
1903

СОДЕРЖАНИЕ:

• Вступление
• Глава I. Душа животных
• Глава II. Человек и животные
• Глава III. Права животных
• Глава IV. Законодательство
• Глава V. Вегетарианство
• Глава VI. Вивисекция
• Глава VII. Наши обязанности

ГЛАВА V
Вегетарианство

Официальная наука не признает вегетарианства. Ученые, занимающие профессорские кафедры, физиологи и врачи, в большинстве случаев убеждены, что человек не может обходиться без мясной пищи.

Вот напр., что мы читаем в одном новом учебнике физиологии, написанном немецким профессором:

«Для того чтобы получить пищу, в которой отдельные вещества, белки, углеводы и жиры содержались бы в надлежащем отношении, человек принимает ее в виде соответственной смеси растительных и животных веществ. Блок берется главным образом из животной пищи, так как животные белки легче перевариваются, нежели растительные. Жиры получаются большей частью из животных припасов в форме жиров органов и масел, а в южных странах из растительных масел (оливковое масло). Углеводы дает мука злаков, картофель и т. д., главным образом, в виде крахмала, сахара и пр. Из всего этого ясно, что человеческий организм не может питаться одной только растительной пищей. Для того, чтобы добыть из нее количество белка, необходимое для поддержания равновесия, потребовались бы громадные количества растительной пищи, даже в хорошо приготовленном состоянии; при этом вводится ненужный и громадный излишек крахмала, а в особенности' большое количество клетчатки, которые очень затрудняют пищеварение и причиняют вред организму. Поэтому попытки вегетарианцев ограничить питание человека одной растительной пищей должны быть самым решительным образом отвергнуты. Кишечник у человека не приспособлен как у травоядных, к переработка больших количеств пищи, из которых он извлекал бы, рядом с прочими пищевыми веществами, необходимое количество белка. Если бы мы пожелали навязать кишечнику такую колоссальную работу на продолжительное время, то это могло бы быть сделано лишь в ущерб отправлениям других органов и главным образом головного мозга. Народонаселение, которое имело бы в своем распоряжении только растительную пищу, бесспорно отстало бы в культуре. Индусы и китайцы, которые живут большей частью растительной пищей, остановились на низшей степени культуры, несмотря на значительную древность последней. Кроме того, при исключительно растительной пище мышцы не могут долгое время работать так, как при смешанной пище, так как именно в мышцах происходит самый оживленный белковый обмен, хотя во время работы этот обмен не особенно повышается сравнительно с состоянием покоя. Рабочий нуждается в известном приток белка в пище (100—150 г ежедневно), и это количество не может быть уменьшаемо без вреда для здоровья и силы организма. Поэтому для рабочего полезно рядом с большим количеством растительной пищи вводить еще умеренное количество мяса. Чтобы сохранить пригодность солдата, он должен получать определенный суточный рацион мяса (1/3-1/2 ф). Тем не менее, можно без вреда переносить некоторое и даже долгое время отсутствие мясной пищи¹.

Из приведенного отрывка видно, как слаба физиология питания.

Без всякой проверки повторяются старые выводы, будто человеку необходимо съедать 120 гр. белка и будто взамен мяса нужно поглощать какие-то невероятные количества растительной пищи. На самом же деле, подобные соображения только научные предрассудки.

Если можно некоторое и даже долгое время переносить отсутствие мясной пищи без вреда, то почему же нельзя переносить это отсутствие всю жизнь, когда войдет в привычку питаться исключительно растениями?

Все согласны, что человеку необходимо вводить в организм известное количество белков, углеводов и жиров. Все дело заключается в азотистом веществе, главную составную часть которого составляют белки. Углеводы всегда добываются из злаков, жиры можно получить, не убивая животных. Итак, вопрос сводится к следующему: действительно ли для поддержания жизни и сил человеческих требуется поглощать очень большое количество белков?

Если да, то трудно будет убедить людей в пользе вегетарианства. Очень большое количество белков легче переварить, если принимать его в виде мясной пищи.

Но наука до сих пор не пришла к положительному и единогласному решению, что такое белки и что с ними происходит в организме.

С химической точки зрения белковые вещества мало изучены. «Белковые вещества, говорит проф. Д И. Менделеев, составляют громадный класс органических, т. е. углеродистых, а именно углеродисто-азотистых соединений, неизбежно встречаемых в каждом организме до того, что каждая клетка растений содержит белковые вещества, а клетки животных организмов почти нацело состоят из белкового вещества, и жизненные отправления сосредоточиваются в тканях, содержащих эти вещества. Белковые вещества составляют одну из важнейших задач естествознания, но до сих пор, несмотря на массу исследований, сделанных физиологами и химиками для изучения белковых веществ, они не поддаются тем приемам, которыми удалось овладеть громадною массою других углеродистых веществ. Поэтому, поныне нельзя, не впадая в односторонность, дать сколько-нибудь отчетливое, но краткое химическое описание белковых веществ. Многие сведения прямо противоречивы, не удовлетворяют современным химическим требованиям и страдают неполнотою»².

По учению известного физиолога Фойта, на которого до сих пор опираются защитники мясной пищи, азотистые и именно белковые вещества, несомненно, задерживаются в организме, во-первых, когда он растет или полнеет, во-вторых, для возмещения утраченных частиц. Но несравненно большая часть азота, поступающего в организм из пищи в виде белков, выделяется вместе с мочой в Форме мочевины; эта доля азота так велика, что в сравнении с нею первые две величины ничтожны; при опытах почти все количество азота, введенное в организм можно через несколько времени найти в моче. Если потребляется с пищею больше азота, больше выделяется и мо чевины и обратно. Но при слишком малой доставке азотистого вещества, в моче оказывается больше азота, чем было в пище и вместе с тем организм уменьшается в весе, т. е. теряет собственный белок. Следовательно существует нормальное наименьшее количество белковых веществ, которое необходимо ежедневно съедать, чтобы удержать организм в равновесии. Именно согласно опытам и наблюдениям, необходимо в среднем выводе 120 граммов (или 30 золотников) азотистого вещества.

Спрашивается, на что тратятся в организме белки? Полагали, что на работу, и действительно, белки могут служить таким же источником мышечной силы, как и жиры или углеводы. Но с одной стороны, при полном покое разлагается тоже нормальное количество белка, как и при работе; с другой стороны, оно оказывается достаточным и при усиленной работе, если только доставляются в избытке жиры или углеводы. Объясняется это следующим образом. Живые элементы тела, клетки, состоят из белка и омываются кровью, содержащей в растворе белок. Живые клетки оказывают на белок крови такое же действие, какое клетки дрожжевого грибка при винном или пивном брожении оказывают на раствор сахара; дрожжи разлагают сахар на спирт и углекислоту, а клетки животного организма разлагают белок на мочевину и безазотистую часть, которая в конце концов сгорает, подобно жиру, и превращается в углекислоту и воду. Если в кровь продолжает поступать белок из пищи, то в ней в каждую минуту имеется достаточное количество белка, и равновесие не нарушается. Если же белка поступает меньше, чем разлагается, то запас белка в крови довольно скоро истощается, и кровь превращается в слишком слабый раствор белка. Это влечет за собою важное последствие. Пока кровь богата белком, она не действует на белок клеток, подобно тому, как насыщенный раствор сахара не растворяет кусков твердого сахара. Если прилить воды к раствору сахара, разжидить его, то растворится новое количество твердого сахара. Точно также и в организме; лишь только кровь начинает разжижаться, она начинает растворять белок, находящейся в клетках. Поэтому при недостатке пищи количество белка в клетках, а, следовательно, и общая масса их, постепенно уменьшается, вместе с тем они требуют для разложения все меньшее и меньшее количество белка, и так идет до тех пор, пока организм не исхудает на столько, что будет довольствоваться тем количеством белка, которое поступает в кровь из пищи.

По воззрению, изложенному проф. Фойтом, белковое вещество является в нашем организме в двух различных видах, именно; во-первых, как составная часть тканей тела, мускулов и т; д., и тогда мы называем его органическим белковым веществом, или белком, циркулирующим в организме, как напр., белок кровяной лимфатической плазмы и тканевых жидкостей. Фойт принимает, что в обмене участвует не только органически, но также циркулирующий блок.

На это Пфлюгер возражает, что обмен веществ связан единственно с деятельностью живой клетки и что поэтому разложение белка может происходить только в клетках, которые содержат органически белок, а не в циркулирующих соках. Циркулирующий же белок нужно считать лишь материалом, из которого клетка заимствует и приготовляет органически белок.

А приват-доцент Герценштейн говорит о белках следующее:

«Белковые тела в животном организме играют исключительно важную роль, являясь главной составной частью протоплазмы, тканей, органов и соков. Главное назначение белков состоит в возмещении тканей, потребляемых организмом при обмене веществ. Воспринятые животным организмом белки подвергаются в нем процессам расщепления и окисления. Но помимо того животный организм должен обладать способностью переводить белки из одних видов их в другие. Воспринятый пищей белок подвергается изменениям уже в самом начале пищеварительных путей; под влиянием отделений различных желез, белки превращаются в пептоны и делаются способными быть усвоенными организмом т. е. могут быть восприняты всасывающими путями (Энцикл. Слов. Брокгауза и Ефрона т. V, стр. 206)».

Петерсон, написавший обстоятельное исследование о пище, говорит следующее:

«Количество органического белкового вещества в теле подвержено в высшей степени значительным колебаниям, потому 'что оно находится в прямой зависимости от количества белка в пище и уменьшается с такою же быстротою при уменьшении количества или полном отсутствии белка в пище.

Подобно тому, как растворимость сахара зависит от различных внешних обстоятельств, так и кровяная жидкость может растворять большее или меньшее количество белкового вещества, и это количество находится в тесной связи с содержанием белка в пище

Почти все количество белка, вводимого в организм, выходит из него через мочу, после того, как организм получил известную необходимую ему часть белкового вещества. Уже из этого мы должны заключить, что в цели природы вовсе не входило, что бы мы обременяли машину нашего тела белковыми веществами, так как каждый излишний плюс белка обременяет наши почки излишним плюсом работы и переутомлением. Если же мы, наконец, примем во внимание тот факт, что наименьшее количество белка в пище не приносить ни малейшего вреда, тогда как злоупотребление им ведет к печальным последствиям, то у нас и получится полное основание формулировать наш вывод следующим образом:

Чем меньше белка содержится в нашей пище, тем пища эта полезнее для нашего здоровья³.

Большинство физиологов до сих пор утверждает, что чем больше физической работы производит человек, тем больше белковых веществ он должен поглощать. Но Фойт, считающийся авторитетом у тех же физиологов, доказал, что организм, находящийся в полном покое тратить тоже количество белка, как и при работе. А проф. Мунк пришел к такому выводу: мускульная работа происходить главным образом на счет безазотистых веществ и только когда таковых нет в распоряжении организма, тратятся белки⁴.

Если нам недостаточно известно, что происходить с белками в нашем организме, то тем более мы не можем знать наверно, какое количество белков мы должны поглощать для поддержания равновесия нашего тела. Официальная наука любит непреложные истины (ибо за неимением непреложных истин позволительно сомневаться в научности науки), и она возвела в аксиому вычисление старых ученых (Либиха, Молешота, Фойта), будто взрослому человеку нужно в день не меньшее 118 г белков.

В энциклопедическом словаре Брокгауза и Ефрона (т. XXIII под словом Пищевое довольствие), который многими считается последним словом научных знаний, сказано, будто растущему юноше нужно в день 100 гр. белков, а человеку старше 20 лить и переставшему расти 118 гр., взрослому рабочему 130 гр., а сильно работающему мужчине даже 145 г.

В том же словаре приведены вычисления Плейфера, названные очень интересными, согласно которым, требуется для взрослых при покое минимум 57 г белков, максимум 119, при умеренной работе 120, средней 153, сильной 160, напряженной 184 (т. X, под словом Диета).

Однако новейшие изыскания поколебали эти цифры Д-р Гиршфельд напр., (не вегетарианец) говорит, что у рабочего человека равновесие азотистого вещества достигается при употреблении ежедневно 35—40 г белка.

Взяв за основание женское молоко (в котором всего процент белков), Андрис доказывает, что человеку необходимо съедать в сутки приблизительно 33 грамма⁵.

Петерсон рядом опытов пытается доказать, что минимальное количество белка необходимое человеку это 22 грамма в день.

Таким образом, количество белка, без которого не может существовать человек еще далеко не установлено.

Но в одном согласны все, вегетарианцы и их противники.

Исключительное питание белком, говорится в выше цитированном учебнике физиологии Бернштейна, или пищей, очень богатой белками, не может считаться целесообразным для организма. При увеличении белка в пище соответственно увеличивается количество мочевины. В теле разлагается столько же белка, сколько всасывается. Если теперь пища будет состоять только или почти только из белка, то необходимо вводить очень значительные количества. Вследствие этого кишечному каналу приходится переваривать большие количества белка, что может вести в конце концов к расстройствам пищеварения. Далее, при этом условии организм нагружается чрезмерным количеством мочевины и сходных тел, которые как ненужные продукты разложения, оказывают вредное действие. Поэтому питание преимущественно белковой пищей нецелесообразно. Питание одним белком можно бы сравнить с тем случаем, когда мы пожелали бы топить печь или машину вместо дров и угля хлебными зернами. Такое отопление обошлось бы, во-первых, очень дорого и, во-вторых, при громадном количестве необходимого материала, оно дало бы слишком много излишних азотистых продуктов сгорания, которые портили бы машину.

Способность выделения почек не бесконечная, говорит Андрис. Если в организмы вводят слишком много белка, от них требуют усиленной работы, от которой почки воспаляются и почти совсём отказываются служить. От этого происходят еще более опасные последствия. Азотистые вещества, в излишке доставленные в пище, богатой белком, не выделяются уже в достаточном количестве и должны отлагаться в том или другом месте нашего тела в виде мочекислых солей и вообще пропитать и отравить весь организм. От этого происходят подагра, болезни мочевого пузыря, геморрои и разные воспаления.

В действительности же количество белков, потребляемое разными людьми в разных странах чрезвычайно разнообразно. Одни едят меньше, чем полагается по физиологии, другие гораздо больше. Из таблицы, напечатанной в книге Петерсона (стр. 15) видно, что земледелец в Германии съедает 80 г белка, городской рабочий 77 г, а врач в Мюнхене 172 г. Семья самого автора, вегетарианца, довольствуется 50 г белковых веществ в день на каждого.

Если для нашего питания достаточно 50 -70 грам. белка, такое количество легко извлечь из растительных веществ. За обедом не трудно съесть, напр., 1/8 ф. фасоли, ? ф. жареного картофеля и 1/8 ф. хлеба. Весь обед составит по весу только ? ф., а мы при этом воспримем 27 г белка. За ужином можно съесть порцию гречневой каши, выпить два стакана молока с 1/8 ф. хлеба, и тогда мы проглотим около 26 г белка. Всего 53 г. Прибавим к этому утренний кофе, два яйца в мешочек, две булочки и кусок сыра. В общем, в течение дня мы съедим 75 г белка.

Следовательно, и без мясной пищи мы можем получить нужное количество белковых веществ.

Стараясь теоретически обосновать вегетарианство, указывают обыкновенно на анатомическое сходство между человеком и обезьянами, которые, как известно, питаются исключительно плодами и никакого мяса не едят.

У человекообразных обезьян, говорит г-жа Кингсфорд, полость рта устроена по тому же образцу, как у человека: запечных мешков нет, Вартоновы протоки, т. е., выводные каналы обеих подчелюстных слюнных желез, открываются по обе стороны уздечки языка; язык похож на человеческий; у орангутанга вилкообразные сосочки языка расположены в виде угла или буквы V, как у человека; у шимпанзе их расположение несколько иное — в виде буквы Т. Форма и число резцов, клыков и коренных зубов у обезьян Старого Света («узконосых») те же самые, как у человека, только клыки у обезьян, особенно у самцов, длиннее, и «зубы мудрости» появляются в более раннем возрасте, чем у человека. Обезьяны Нового Света («плосконосые») отличаются от человека тем, что у них недостает в обеих челюстях, с обеих сторон, по одному большому коренному зубу, и его место занимает лишний малый коренной зуб. У человека поверхность больших коренных зубов делится неправильно ветвящейся бороздкою на четыре или на пять ясно различаемых бугорков. Такого же устройства и с таким же поверхностным расположением эмали большие коренные зубы у орангутанга, шимпанзе и гориллы.

Между тем, у травоядных животных распределение эмали совершенно иное: у толстокожих, жвачных (у этих последних в верхней челюсти нет резцов), грызунов — большие коренные зубы построены из слоев дентина, эмали и цемента, проникающих сквозь всю толщину зуба, так что на поперечном разрезе зуба виден не кружок дентина, одетый одним слоем эмали, как бывает у человека и обезьян, а значительное число волнообразно изогнутых складок; дентин, обладая меньшею прочностью, быстрее разрушается, и зуб приобретает неровную, иззубренную поверхность, приспособленную к перетиранию растительной клетчатки, которая всегда находится в пище этих животных.

С другой стороны, зубы плотоядных не представляют зубов в собственном смысле слова: это скорее гвоздеобразные инструменты, назначенные для разрывания на части их пищи — мяса. Резцов у них по шести в каждой челюсти, вместо четырех; они малы, остроконечны и не сходятся друг с другом; больших коренных зубов имеется только по одному на каждой стороне челюсти и их коронка напоминает пилу. Совершенно своеобразную форму имеет у этих животных последний малый коренной или «плотоядный зуб», особенно хорошо развитый у тигра: коронка состоит из трех острых бугорков значительной, но не одинаковой величины, сидящих один за другим и соединенных выдающимся краем зуба; на переднем бугорке есть еще добавочное острие. Ничего подобного не встречается у человека и ближайших к нему животных⁶».

Люди образованные и достаточные обыкновенно вставляют себе искусственные зубы уже в сорок лет, а иногда и раньше, потому что им нечем пережевывать мясо. Но у наших крестьян, которые волею судеб обречены на вегетарианство, зубы хорошо сохраняются до весьма почтенной старости. Не доказывает ли это, что наши зубы мало похожи на клыки хищных зверей, самой природой предназначенные для разрывания трупов всевозможных животных.

И по строению желудка мы также вполне подходим к обезьянам.

У человека, говорит г-жа Кингсфорд, желудок несложный, т. е. состоит только из одного помещения для пищи, как и у всего отряда приматов. Благодаря любезности профессора Брока, я имела возможность осмотреть рисунки и препараты, собранные в его антропологическом кабинете; они доказывают с поразительной очевидностью единство в устройстве пищеварительных органов человека и высших обезьян; на первый взгляд не заметно никакой разницы. Только при внимательном сравнении можно видеть, что желудок человека несколько меньше обезьяньего. Что же касается кишечного канала человекообразных обезьян, то в нем не наблюдается ни малейшего отклонения от человеческого; на слепой кишке нет брыжейки, и она удерживается на месте в правой подвздошной области непосредственно брюшиной; червеобразный отросток существует у всех человекообразных и такой же длины, как у человека⁷.

Если предположить, что в доисторические времена человек питался так же, как родственная ему обезьяна, надо думать, что наступила какая-нибудь случайная и временная причина (недостаток в зернах и плодах), заставившая его пожирать животных. Изобретение огня дало нашим предкам возможность поедать мясо в подправленном виде, так как человек едва ли был когда-нибудь в состоянии истреблять сырые трупы. Приходилось вести войну с вредными зверями, и голод дал повод попробовать их мясо; таким путем достигались две цели сразу. Во всяком случае, очень трудно сказать, что у человека естественно, и что плод культуры.

Орангутанов пробовали кормить мясом, и они к такой пище привыкали, но из этого не следует, что обезьяны должны питаться смешанной пищей.

Теоретические соображения доказывают, что вегетарианство вполне возможно, но в научные теории легко вкрадываются ошибки, вследствие несовершенства наших знаний. А потому в данном случай практика важнее теории.

Практика же доказываете, что растительная пища может заменить мясную, и что вегетарианцы вполне сохраняют умственную и физическую силу.

Д-р Ворошилов доказал, что безразлично, питаться ли горохом или мясом. Питаясь известный период времени одинаковым количеством хлеба и сахару, он прибавлял к пищи, попеременно, то мясо, то горох. При этом вес и поддержание сил, как при одном, так и при другом режиме, оказывались тождественными⁸. Вегетарианцами были выдающиеся деятели и писатели, как напр. Будда, Франклин, знаменитый, французский химик Шеврель, Грехем и у нас гр. Лев Николаевич Толстой. Этих имен, я полагаю, достаточно, и ясно видно, что умственная деятельность не страдает от растительной пищи.

Физиологи старой школы утверждают, что народ, воздерживающийся от мяса, не способен к цивилизации, и указывают на Китай. Но растительная пища не помешала китайцам выработать нравственную философию и своеобразную культуру в то время, когда европейские народы пребывали в варварском состоянии. Если потом они остановились в своем развитии и с нашей точки зрения не пошли вперед, в этом, очевидно, виноват не способ питания. Эскимосы питаются преимущественно животными и салом, и, тем не менее, у них не существует ни истории ни философии.

Естественная диета, говорит основатель вегетарианства в Германии Бальдер, увеличивает человеческие силы, красоту и продолжительности жизни. Если бы люди воздерживались от мясной пищи, они могли бы жить гораздо дольше⁹.

При наших теперешних, совершенно недостаточных наблюдениях, мы не можем утверждать, что растительное питание должно вести к исключительному долголетию.

Но во всяком случае практически возможность вегетарианства доказана в последнее время целым рядом лиц, отказавшихся от мясной пищи и не потерявших от этого здоровья.

В Англии, классической стране кровавого ростбифа, появилось первое вегетарианское общество в 1847 г. Там существует даже специальное общество для распространения вегетарианства среди детей ( Jvy Leaf Society ).

В Германии издаются вегетарианские газеты и в большинстве городов имеются вегетарианские столовые, а первое общество вегетарианцев было основано в и869 г. Бальцером.

У нас же первое вегетарианское общество открыто в Петербурге 7 февраля 1902 г. Председатель доктор медицины А. П. Зеленков и известный профессор А. И; Воейков деятельно стараются собственным примером и публичными сообщениями распространять в обществе правильный взгляд на цитате. В такое короткое время конечно нельзя было достигнуть существенных результатов, но важен почин.

Анонимная вегетарианка, принадлежащая к членам общества, делится с публикой очень полезными сведениями:

«Семья наша пятый год пользуется домашним вегетарианским режимом, и мы достигли блистательных результатов Я не буду касаться здесь подробностей, скажу только вскользь, что муж мой, прострадав годами тяжкой формой нейрастении, хроническим катаром желудка, зева и гортани, часто повторявшимися головными болями и острыми воспалениями зева из отпетой эскулапами развалины превратился в здорового, жизнерадостного и работоспособного человека. Сын мой, годами мучившийся экземой, две дочери, подвергавшиеся всяким ангинам и фо-крупам, со времени перехода на вегетарианский режим, здоровы и веселы. Я же, прострадав сильнейшими острыми приступами ревматизма и подагры (отчасти унаследованной, отчасти благоприобрётенной) из калеки превратилась в совершенно здоровую женщину. Мы уже более не боимся, как прежде, простуды и заразы. Все это логично и понятно, так как надлежащее питание, приводя кровь к нормальному составу, увеличивает тем самым, одновременно, силу самозащиты организма¹⁰.

Д-р Хег, стоящий во главе одного из выдающихся госпиталей Лондона, говорит следующее:

Современный образ жизни есть часто продукт величайшего незнания, служит причиной страшной расточительности времени и денег, выказывает умственную и нравственную невменяемость, разрушает здоровье, сокращает жизнь и вообще вполне изменяет своему истинному назначение

Если бы собрать фактические данные, напр., на счет тех частей Индии, где рис и сырые овощи составляют основу питания, то оказалось бы, что как ревматические страдания, так и прочие болезни там вообще отсутствуют. Одинаковые результаты дали бы, без сомнения, Австралия и Новая Зеландия, тогда как чрезмерное употребление мяса, везде вызывает целый ряд душевных и физических заболеваний.

Причина всюду господствующей в Англии анемии, должна быть приписана широкому употреблению мяса.

Большинство душевных болезней и нравственных дефектов имеют, без сомнения, своим источником неправильный состав крови, вследствие введения в нее различных ядов.

Вообще, болезни, постепенно, так сроднились с человеком, что он уже потерял правильное суждение, относительно утраты своего здоровья.

Я лично, говорит д-р Хег, готов был бы прежде утверждать, что и, помимо временной головной боли, пользовался при употреблении мяса, чаю и т. п. умственно и Физически, вожделенным здоровьем, но это только потому, что я не знал тогда другого, бол-е идеального самочувствия, достигнутого мною, в настоящее время, при переходе моем к.нормальному режиму. Могу смело сказать, что здоровье мое, ныне улучшилось на 50 процентов¹¹.

Несомненно, что переходить от мясной пищи к растительной не так просто, при этом происходит известная ломка организма, которую нужно перетерпеть. Человеку, привыкшему отравлять себя ежедневно водкой, тоже не так легко отстать от дурной привычки.

С детства приучают нас проглатывать котлеты, которые младенцы зачастую пережевывают с величайшим трудом и настоящим отвращением.

«Если бы, говорит проф. Грехем, детям, рожденным от вегетарианцев, вскормленным матерями-вегетарианками и приученным до известного возраста к растительной пище, не давали случая нюхать вареное мясо или видеть, как его едят другие, все они, хотя бы их были миллионы, чувствовали бы сначала сильное отвращение к мясу и выплевывали бы его с таким же омерзением, как табак¹².

Это очень вероятно, потому что люди, отвыкшие от мяса, чувствуют к нему отвращение. Не говорит ли это обстоятельство в пользу вегетарианства? Случается, что несколько лет подряд не видишь земляники, тем не менее при первой возможности ешь ее с прежним удовольствием. И вообще к ягодам, хлебу и плодам никогда не делается отвращения.

Большинство врачей убеждено, что если пациент перейдет на растительную пищу, он тотчас же ослабеет, потеряет последние силы. На самом же деле это далеко не так.

Среди известных спортсменов немало вегетарианцев, и они получают призы и по части силы и ловкости не уступают людям, питающимся мясом.

Франц Хагер, один из самых сильных и ловких гребцов, принимавший участие венских гонках, оказался вегетарианцем.

Вот письмо, помещенное им в одной газете в 1899 г.

Пять лет тому назад я сделался вегетарианцем, чтобы избавиться от болезней.

Я страдал очень сильной нервностью, плохим пищеварением, сильной головной болью, желтухой.

От всех этих страданий я отделался, приняв новый образ жизни, и теперь у меня почти никогда не болит голова, жена моя тоже сделалась вегетарианкой и нашей четырехлетней дочери мы до сих пор не давали мяса.

Ребенок наш совершенно здоров и питание, при котором отлично вырастают дети, должно быть полезно и для взрослых. Неудивительно, что некоторые вегетарианцы чувствуют себя дурно, не все умеют как следует распоряжаться едой. Один думает, что надо каждый раз съедать по шести сортов разных овощей и больше ничего, другой питается исключительно мучным, третий обкармливает себя яйцами, сыром и т. п. Я знаю вегетарианцев, которые едят по 5 раз в день, по 2 и по 3раза, а некоторые едят только раз в день.

Публика имеет самые смутные представления о вегетарианстве, и это сейчас же видно, как только речь заходить о яйцах,масле, вине и пиве. Думают, что вегетарианец должен избегать яиц и масла, но может пить вино и пиво. На самом же деле вегетарианец тот, кто не вкушает мертвых животных и крепких напитков, молока же и яиц избегает по возможности. Я отлично знаю, что бег последних продуктов можно жить, хотя я от времени до времени выпиваю стакан молока и съедаю пару яиц или кусок сыра. Главная пища это все-таки зерновые вещества (хлеб, рис, маис, горох, чечевица) и фрукты.

Как доказывают новейшие исследования, даже при сильном движении белки в организме совсем не поглощаются, для чего же принимать в себя много белков? Горох и чечевица содержат больше белков, чем нам требуется, столько же, сколько мясо.

Миллер, взявший приз на шестидневной велосипедной гонке, почти настоящий вегетарианец. Вегетарианцами оказались и лучшие ходоки, прошедшие расстояние от Вены до Берлина.

Весной 1897 г. я делал множество физических упражнений и никогда не уставал. Я делал пешком от 20 верст в день, кроме того, я греб, от 1-2 часов и плавал от 1/2 часа до 2 часов, при этом я ел не больше двух раз в день, иногда и один раз¹³».

Если мы примем во внимание не только богатых людей, услаждающихся гастрономией, но и все человечество вообще, хотя бы только в пределах европейских государства, то заметим, что мясо не составляет существенной части человеческого питания. Только состоятельные классы общества действительно кормятся животными, а сельское население везде есть главным образом растительные вещества.

Во Франции, где говядины едят гораздо больше, чем в России, в среднем на каждого жителя приходится по 32 килограмма мяса в год¹⁴. Следовательно, если бы потребляемый во Франции скот разделить поровну между французами, на каждого приходилось бы по 88 грам. (21 золотник) мяса в день, откуда он. мог бы извлекать не больше и6 грам. белков. Ведь это только 1/8 того; что по старинной физиологии требуется человеку. Остальные 7/8 все равно пришлось бы извлекать из растений. Стоит ли убивать животных из-за одной восьмой нужного количества белков? На практике же масса населения и того не имеет, французский крестьянин получает ежедневно не больше 5 — 6 грам. белков, извлеченных из мяса.

С течением веков и ростом народонаселения придется не увеличивать количество скота, а сокращать его. Для содержания коров требуется много земли, и густо населенные европейские государства давно уже не могут продовольствоваться своим скотом.

В небольшой брошюре Петерсон доказывает, как невыгодно держать коров и быков. Корова в течение 10 лет даст нам 18 тысяч литров молока и свое мясо, составляющее 250 килограммов. Всего, переводя это на сухую пищу 2200 кг. Но в течение 10 лет корова съела 43800 кг, следовательно, получается дефицит в 40 тысяч кг.

Участок земли, нужный для пропитания одного быка, по вычислению Петерсона, может прокормить 20 человек¹⁵.

Есть крайние представители вегетарианства, утверждающие, что человек может довольствоваться невареной пищей и питаться исключительно зернами и плодами. К ним принадлежат поляк Моэс-Оскрагелло и немец Шликейзен.

«Человек по природе, говорит первый, не есть плотоядное животное, не есть тоже травоядное или всеядное, а представляет из себя что-то другое. По своему телосложению человек ближе всего подходит к породе обезьян человекообразных, которые в диком состоянии и, несомненно, все суть плодоядные. Но так как человек не обезьяна, и наоборот, то и в отношении естественного питания у них обоих должно происходить большое различие. Так оно и есть в действительности.

Одно из главных различай между человеком и обезьяной составляет то обстоятельство, что у человека две руки и две ноги, а у обезьян 4 руки. Основное различие между рукой и ногой составляет устройство и способ прикрепления большого пальца, который у обезьян делает ее способной к схватывание и поддерживание своего тела. Такое устройство нижних конечностей обусловливает жизнь на деревьях. У человека же две руки и две ноги. Устройство последних и способ прикрепления большого пальца поставили человеку в удел хождение по земле, а руки указывают на собирание. Отсюда прямой вывод, что обезьяне предназначено жить на деревьях и питаться плодами, назначение же человека — жить на земле и собирать семена или хлебные зерна и ягоды, т. е. плоды, как кустарников, так и деревьев. Значит — человекообразные обезьяны суть животные плодоядные, а человек злакоплодоядный.

Природной пищей человека нужно считать хлебные зерна и плоды в сыром и само собою в зрелом виде».

«Чтобы питаться по человечески, говорит Моэс-Оскрагелло, надо взять горсть или ложку (11/2-21/2 лотов) хлебных зерен, какие нам придутся более по вкусу и по запаху и жевать до тех пор, пока зерно, при помощи зубов и слюны, не превратится в молочную жижу, для чего при хороших зубах достаточно 6 минут, а при дурных и 2 минут. При глотании этой молочной жижи, после известного навыка, мы испытываем обыкновенно такое впечатление, как бы мы глотали настоящее молоко, с которым эта жижа как по составу, так и по наружному виду имеет большое сходство; по истечении известного времени чувствуется во рту ощущение приятной сладости, зерно становится все более и более вкусным. Зерен в один присест надо съесть столько пригоршней, сколько понадобится для насыщения, разнообразя притом пищу то орехами для пополнения белковых и жировых веществ, то фруктами.

Если 3 раза в день съедать по 3-5 пригоршней зерна (больше 5 не съест самый сильный работник), тогда это составит не больше одного фунта в сутки; прибавив к этому 1- 2 фунта плодов и орехов, получим 11/2 фунта пищи на одного человека из нерабочего класса и 2-3 на сильного работника-крестьянина».

Такое питание автор называет райским и говорит, что одно из его преимуществ есть полная независимость от третьих лиц, от времени дня и года. Правильное питание не признает ни поваров, ни кухни, ни огня, ни масла, приправ, кастрюль, горшков, кухонной посуды, самоваров, прислуги, судомоек, грязных помоев, неудавшихся, пригоревших и пересоленных кушаний, ссор и пререканий из за этого, грязи и кухонной вони, трактирной жизни с даваниями на чай, катарами желудка, маргариновым маслом, касторками и т. п. гадостями.

Моэс-Оскрагелло приводит несколько при-м-ров людей, довольствующихся сырым вегетарианством.

Среди выдающихся современных вегетарианцев, говорит он, укажу на Флотова, 60 с лишком лет, автора небольшого, но ценного труда Zur Begr u ndung des Korn — Esserthums . Между прочим, он пишет: когда я начал питаться исключительно одним хлебным зерном, никогда я больше не потреблял как 250 гр. (1/2 ф.) зерна, 100 гр. ореховых ядер и I - 2 фунта плодов. Только благодаря слишком испорченным зубам при уменьшении в настоящее время порции зерна и плодов, я употребляю простую мучную вареную пищу. Но Шульц, смотритель училища в Виблингене, куда меня перещеголял. Он питается только овощами и хлебным зерном, употребляя ежедневно: 160 гр. (12 лот.) зерна, 40 гр. воложских орехов, 100 гр. каштанов и 550 гр. яблок всего 13/4 ф. пищи. Как пешеход, Шульц возбуждает удивление. Ни один всеядный не может с ним сравниться. Полковник Бусек в Дармштадте сделался рьяным вегетарианцем, будучи уже 64-летним старцем, и тоже удивляет своею воздержанностью. Всех примеров и не перечтешь¹⁶..

Раньше Оскрагелло немец Шликейзен доказывал, что человек плодоядное животное преимущественно на основании сравнительной анатомии и сходства с обезьянами.

«Если логически вести исследование, говорит он, и принимать во внимание всю совокупность биологических знаний, необходимо прийти к заключению, что человек по своей природ исключительно плодоядное существо, что перемена питания произошла вследствие случайных и преходящих обстоятельств, что современное употребление мяса или искусственное приготовление съестных припасов основано только на привычке является причиной многочисленных болезней и нравственных недугов».

Шликейзен считает, что кухня одна из самых зловредных вещей, существующих в мире. По его мнению, применение огня для питания, при помощи которого мы портим кушанья, ослабили наши силы, создали болезни и сократили нашу жизнь, было гибельным заблуждением и остается им до сих пор со всеми своими несчастными последствиями. Только под влиянием кухни стало возможным для цивилизованных людей пожирать трупы животных и наслаждаться горячительными и опьяняющими напитками.

Вредными автор находит не только всякие пряности, но даже соль, молоко и масло. Он уверяет, что хотя печеный хлеб питает, но он не производит того оживляющего и ободряющего действия на организм, как зерна в естественном виде.

После появления первого издания моей книги, говорит Шликейзен. я получил со всех сторон множество запросов, каким путем я дошел до такой диеты, как плоды и зерна, тогда как она противоречит всем общепринятым взглядам на питание.

В 1856 г. и позже, я тогда четырнадцатилетний мальчик, любил философствовать в Берлинском зоологическом саду и размышлять о важнейших задачах бытия и небытия. Вскоре я познал единство природы. Но из всех вопросов меня интересовал всего больше следующий: как должен жить человек, чтобы быть постоянно здоровым и достичь возможной старости. Я тотчас же дал сам себе такой ответ : он должен жить так, как будто он никогда не выходил из рамок природы, следовательно, дышать всегда чистым воздухом, не пить ничего кроме воды, и как все живые существа питаться пищей не приправленной на огне, т. е сочными фруктами. Таким образом, я овладел уже научной диететикой, над которой с древних времен до сих пор ученые специалисты без всякого толка ломают себе головы.

Я никогда не мог понять, почему научная диететика представляет столько трудностей для ученых специалистов, тогда как уразуметь ее чрезвычайно просто. Но самые возвышенные истины, вместе с тем, и самые простые и потому может быть так трудно доступны заблудившемуся разуму. Разве существует более простая мысль, чем та, что чистая вода источника единственный естественный напиток для всех животных людей? Разве для каждого живого существа его первоначальное природное питание не лучшее, самое полезное, а, следовательно, и единственное научное. К таким заключениям пришел я и понял, что для человека также как для человекоподобных обезьян естественное питание это сочные фрукты.

Для каждого неиспорченного ума само собой ясно, что научная диететика допускает только кушанья, приготовленные без огня, потому что никакое живое существо в свободном состоянии не есть пиши, приготовленной на огне.

Правда говорят, что человек единственное животное, которое варит пищу. К сожалению это так, но это не признак высшего развития и не требование нашей культуры.

И я думаю, тщательное исследование показало бы, что и теперь четвертая часть человечества или совсем не пользуется огнем для питания или же огонь играет второстепенную роль. Конечно это народы, которые не строят железных дорог, но зато они не отыскивают научного питания.

Собственно говоря, научное питание совершенно излишний предмет, как и научное лечение или наука о том, как спать и дышать.

Надо только с неиспорченным чувством следовать природной истине.

Наука с целым арсеналом орудий и выстрелов для доказательства, что человек существо плодоядное нужна только тому, у кого недостает естественного чувства познать истину и следовать ей без науки¹⁷.

Такое райское питание едва ли возможно в настоящее время, и во всяком случае, если оно имеет значение, то только с точки зрения гигиенической, а не нравственной. Трудно доказать, что всякая вареная пища вредна человеку, животньм же решительно все равно, будем ли мы глотать сырые зерна или приправлять растения на кухне, лишь бы их не убивали.

При изготовлении пищи до сих пор руководствовались почти исключительно вкусом, а не пользой. Пора подумать о более целесообразном варении. Так, напр., во всех странах едят бульон, но готовят его таким способом, что он теряет всякую питательность.

Бульон, по своей питательности равняется нулю, справедливо замечает вегетарианка, тем более при общераспространенном способе его приготовления, т. е. при отбрасывании образующейся, при кипении, неаппетитной на вид сероватой пены, содержащей именно единственную, более или менее питательную часть бульона, т. е., белковину.

В то же время бульон содержит ядовитые вещества креатин и креатинин, входящие в состав мертвой мышцы.

Новейшие исследования доказывают, что бульон следовало бы отменить навсегда.

Проф. Швенингер говорит: почему бульон пользуется такой славой и везде рекомендуется, это для нас становится тем более непонятным, что питательность бульона ничтожна, а действие находящихся в нем солей на сердце далеко не безразлично.

Врачи очень часто для восстановления сил рекомендуют крепкий бульон. Но Кеммерих, подробно исследовавший это средство, говорит следующее:

Концентрированный бульон, принятый в малой дозе, повышает скорость и силу биения сердца (пульса); в больших дозах действует подобно яду и вызывает смерть, при симптомах паралича сердца¹⁸.

Избиение животных сопровождается жестокостью, и иначе быть не может. Нельзя представить себе кроткого, ласкового убийства, даже если бы смерть наступала моментально. Для всякого живого существа страшна не смерть, а ожидание смерти, убийственные приготовления, которые делаются в таких случаях.

Я позволю себе напомнить читателям известное описание бойни, сделанное нашим великим писателем Л. Н. Толстым. Это самая красноречивая страница, написанная в пользу вегетарианства.

«В следующий раз я пришел на бойню вовремя. Это было в пятницу перед Троицыным дном, рассказывает Л. Н. Толстой. Был жаркий июньский день. Запах клея, крови был еще сильнее и заметнее утром, чем в первое мое посещение. Работа была в самом разгаре. Вся пыльная площадка была полна скота, и скот был загнан во все загоны камор.

У подъезда на улице стояли телеги с привязанными к грядкам и оглоблям быками, телками, коровами. Полки, запряженные хорошими лошадьми, с наваленными живыми, болтающимися свесившимися головами, телятами подъезжали и разгружались; и такие же, полки с торчащими и качающимися ногами туш быков, с их головами, ярко-красными легкими и бурыми печенками отъезжали от бойни. У забора стояли верховые лошади гуртовщиков. Сами гуртовщики-торговцы в своих длинных сюртуках, с плетями и кнутами в руках ходили по двору, или замечая мазками дегтя скотину одного хозяина, или торгуясь, или руководя переводом волов и быков с площади в те загоны, из которых скотина поступала в самые каморы. Люди эти, очевидно, были все поглощены денежными оборотами, расчетами, и мысль о том, что хорошо или нехорошо убивать этих животных, была от них так же далека, как мысль о том, каков химический состав той крови, которой был залит пол каморы.

   Мясников никого не видно было на дворе, все были в каморах, работая. В этот день было убито около ста штук быков. Я вошел в камору и остановился у двери. Остановился я и потому, что в каморе было тесно от передвигаемых туш, и потому, что кровь текла внизу и капала сверху, и все мясники, находившиеся тут, были измазаны ею, и, войдя в середину, я непременно измазался бы кровью. Одну подвешенную тушу снимали, другую переводили к двери, третья — убитый вол лежал белыми ногами кверху, и мясник сильным кулаком подпарывал растянутую шкуру.

   Из противоположной двери той, у которой я стоял, в это же время вводили большого красного сытого вола. Двое тянули его. И не успели они ввести его, как я увидал, что один мясник занес кинжал над его шеей и ударял. Вол, как будто ему сразу подбили все четыре ноги, грохнулся на брюхо, тотчас же перевалился на одни бок и забился ногами и всем задом. Тотчас же один мясник навалился на перед быка с противоположной стороны его бьющихся ног, ухватил его за рога, пригнул ему голову к земле, и другой мясник ножом разрезал ему горло, и из-под головы хлынула черно-красная кровь, под поток которой измазанный мальчик подставил - жестяной таз. Всё время, пока это делали, вол, не переставая, дергался головой, как бы стараясь подняться, и бился всеми четырьмя ногами в воздухе. Таз быстро наполнялся, но вол был жив и, тяжело нося животом, бился задними и передними ногами, так что мясники сторонились его. Когда один таз наполнился, мальчик понес его на голове в альбуминовый завод, другой — подставил другой таз, и этот стал наполняться. Но вол всё так же носил животом и дергался задними ногами. Когда кровь перестала течь, мясник поднял голову вола и стал снимать с нее шкуру. Вол продолжал биться. Голова оголилась и стала красная с белыми прожилками и принимала то положение, которое ей давали мясники, с обеих сторон ее висела шкура. Вол не переставал биться. Потом другой мясник ухватил быка за ногу, надломил ее и отрезал. В животе и остальных ногах еще пробегали содрогания. Отрезали и остальные ноги и бросили их туда, куда кидали ноги волок одного хозяина. Потом потащили тушу к лебедке и там распяли ее, и там движений уже не было.

   Так я смотрел из двери на второго, третьего, четвертого вола. Со всеми было то же: также снятая голова с закушенным языком и бьющимся задом. Разница была только в том, что не всегда сразу попадал боец в то место, от которого вол падал. Бывало то, что мясник промахивался, и вол вскидывался, ревел и, обливаясь кровью, рвался из рук. Но тогда его притягивали под брус, ударяли другой раз, и он падал.

   Я зашел потом со стороны той двери, в которую вводили. Тут я видел то же, только ближе и потому яснее. Я увидал тут главное то, чего я не видал из первой двери: чем заставляли входить волов в эту дверь. Всякий раз, как брали вола из загона и тянули его спереди на веревке, привязанной за рога, вол, чуя кровь, упирался, иногда ревел и пятился. Силой втащить двум людям его нельзя бы были, и потому всякой раз один из мясников заходил сзади, брал вола за хвост и винтил хвост, ломая репицу, так что хрящи трещали, и вол подвигался.

   Кончили волов одного хозяина, пополи скотину другого. Первая скотина из этой партии другого хозяина был не вол, а бык. Породистый, красивый, черный с белыми отметинами и ногами, — молодое, мускулистое, энергическое животное. Его потянули; он опустил голову книзу и уперся решительно. Но шедший сзади мясник, как машинист берется за ручку свистка, взялся за хвост, перекрутил его, хрящи хрустнули, и бык рванулся вперед, сбивая тащивших за веревку людей, и опять уперся, косясь черным, налившимся в белке кровью глазом. Но опять хвост затрещал, и бык рванулся и уже был там, где и нужно было. Боец подошел, прицелился и ударил. Удар не попал в место. Бык подпрыгнул, замотал головой, заревел и, весь в крови, вырвался и бросился назад. Весь народ в дверях шарахнулся. Но привычные мясники с молодцеватостью, выработанной опасностью, живо ухватили веревку, опять хвост и опять бык очутился в каморе, где его притянули головой под брус, из-под которого он уже не вырвался. Боец примерился живо в то местечко, где расходятся звездой волосы, и, несмотря на кровь, нашел ого, ударил, и прекрасная, полная жизни скотина рухнулась и забилась головой, ногами, пока ему выпускали кровь и свежевали голову.

   — Вишь, проклятый черт, и упал-то не куда надо, — ворчал мясник, разрезая ему кожу головы.

   Через пять минут торчала уже красная, вместо черной, голова без кожи, с стеклянно-остановившимися глазами, таким красивым цветом блестевшими за пять минут тому назад.

   Потом я пошел в то отделение, где режут мелкий скот. Очень большая камора, длинная с асфальтовым полом и с столами со спинками, на которых режут овец и телят. Здесь уже кончилась работа; в длинной каморе, пропитанной запахом крови, было только два мясника. Один надувал в ногу уже убитого барана и похлопывал его ладонью по раздутому животу; другой, молодой малый в забрызганном кровью фартуке, курил папироску загнутую. Больше никого не было и мрачной, длинной, пропитанной тяжелым запахом каморе. Вслед за мной пришел по виду отставной солдат и принес связанного по ногам черного с отметиной на шее молодого нынешнего баранчика и положил на один из столов, точно на постель. Солдат, очевидно, знакомый, поздоровался, завел речь о том, когда отпускает хозяин. Малый с папироской подошел с ножом, поправил его на краю стола и отвечал, что по праздникам. Живой баран также тихо лежал, как и мертвый, надутый, только быстро помахивал коротеньким хвостиком и чаще, чем обыкновенно, носил боками. Солдат слегка, без усилия придержал его подымающуюся голову; малый, продолжая разговор, взял левой рукой за голову барана и резнул его по горлу. Баран затрепыхался, и хвостик напружился и перестал махаться. Малый, дожидаясь, пока вытечет кровь, стал раскуривать потухавшую папироску. Полилась кровь, и баран стал дергаться. Разговор продолжался без малейшего перерыва.

   А те куры, цыплята, которые каждый день в тысячах кухонь, с срезанными голосами, обливаясь кровью, комично, страшно прыгают, вскидывая крыльями?

   И, смотришь, нежная утонченная барыня будет пожирать трупы этих животных с полной уверенностью в своей правоте, утверждая два взаимно-исключающие друг друга положения:

   Первое, что она, в чем уверяет ее доктор, так деликатна, что не может переносить одной растительной пищи и что для ее слабого организма ей необходима пища мясная; и второе, что она так чувствительна, что не может не только сама причинять страдании животным, но переносить и вида их,

   А между тем слаба-то она, эта бедная барыня, только именно потому, что ее приучили питаться несвойственной человеку пищей; не причинять же страданий животным она не может потому, что пожирает их¹⁹.

Что и теперь даже столичные скотобойни представляют ничто довольно скверное, видно из следующего сообщения, появившегося недавно в петербургских газетах:

Городские скотобойни посетила председательница главного управления российского общества покровительства животным баронесса Мейендорф. Обнаружено немало слабых сторон организации скотобойного дела. Обращено внимание на варварский способ перевозки телят со связанными ногами, безо всякой подстилки, наваленных друг на друга Убой скота производится примитивным способом, сопряженным с продолжительным мучением. Бойцами являются нередко совсем неопытные люди, даже малолетние.

Люди, считающие вполне естественным и законным убийство животных, не стесняются в способах убийства, лишь бы удовлетворить гастрономическим вкусам.

Все знают, что раков опускают живыми в кипяток или кипящее масло, все едят их и при этом вполне уверены, что у них сохраняется нужное сердце.

Приготовление страсбургского паштета настоящее варварство. Гусей сажают в такую тесную клетку, что они едва могут поднять голову или их подвешивают в мешках в комнате, доведенной до температуры бани. Птицы с трудом дышат в удручающей атмосфере, они медленно умирают и вместе с тем их печень раздувается до громадных размеров, что и требуется для тонкой закуски.

Таких жестоких операций не знают самые дикие звери, и все это плод нашей изобретательности и нашей привычки питаться кровью.

Но могут возразить: если эта привычка продолжается веками, она имеет, вероятно, какое-нибудь основание. Человек руководствуется природным инстинктом, как и другие животные. Однако в деле питания человек не может доверять своему инстинкту, инстинкт его извращен. Ведь и животные руководствуются инстинктом лишь в тех случаях, когда они имеют дело с естественными веществами Корова не станет есть падали, а собака полевых цветов.

Но как только животные приходят в соприкосновение с человеком, вкусы их меняются, и они способны есть несвойственные им вещи. Так напр.' деревенская собака не возьмет в рот конфету, а избалованные комнатные собачонки едят всевозможные сладости.

Если бы человек обладал верным инстинктом и принимал в свой организм только полезное, он не отравлял бы себя водкой и табаком. Изобретательность человеческая мешает нам исключительно повиноваться первоначальному инстинкту, который нами забыт. И даже животные, сталкиваясь с этой изобретательностью, начинают путаться. Лошадь, находясь в лесу, отбрасывает вредные ей колючие растения, но та же лошадь, готовясь к скачкам в конюшне поглощает одурманивающей напиток, приготовленный жокеем. Медведи и обезьяны пьют водку.

Следовательно, в деле питания человек не может ссылаться на инстинкт, а должен руководствоваться разумом

Надо деятельно заняться недостаточно разработанной физиологией питания, и думается разум приведет к торжеству вегетарианства.

1. Бернштейн, проф. физиологии в Галле. Учебник физиологии животного организма и, в частности, человека, стр. 289—290.

2. Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона, т. V, стр. 197-

3. Петерсон. Наша пища, стр. 11, 39, 45. Москва, 1901

4. Там же, стр. 74.

5. Dr. C. Andries. Der Vegetarismus und die Einwande seiner Gegner, p. 32 Leipzig 1893.

6. А. Кингсфорд. Научные основания вегетарианства, стр. 9. Москва, 1893. О сходстве зубов человекоподобных обезьян говорится, напр., и в новейшей сравнительной анатомии позвоночных. C. Gegenbaur. Vergleichende Anatomie der Wirbelthiere. Bd. II, p. 76. Leipzig 1901.

7. Там же, стр. 11.

8. Нечто о вегетарианстве, вып. 2, стр. 16.

9. E. Baltzer. Der Weg zur Gesudnheit und socialem Heil p, 67 Aufl. Leipzig 1896.

10. Вегетарианка. Нечто о вегетарианстве, вып. 1, стр. 5

11. Там же, вып. 2, стр. 6-7..

12. Die Physiologie der Verdauung und Ernahrung in gesunden und kranken Tagen von Prof. Sylv. Graham bearbeitet von Th. Hahn. p. 85. 5 Aufl. Cothen 1893.

13. Vegetarischer Vorwarts, 1899 г. № 44

14. L. Grandeau. L’alimentation de l’homme et des animaux domestiques, p. 2 Paris 1893 .

15. J. Oscar Peterson. Dr. Densmore’s Jrrtumer. Briefe uber Ernahrungsfragen p. 34-35, Stuttgart 1894.

16. Константин Моэс-Оскрагелло. Природная пища человека (изд. Посредника). Москва 1896.

17. G. Schlickeysen. Obst und Brod, p. 93, 126-130, 274-278, 3-te Auflage.

18. Вегетариаика. Нечто о вегетариансгве. Вып. II, стр. 14.

19. Хауард Уильямс. Этика пищи со вступительной статьей «Первая ступень» Л. Н. Толстого. М. 1893. Об ужасах, совершающихся на петербургских бойнях, рассказывает г. Михаил Изгоев в статье «Вегетарианство, его смысли и общественное значение». Издание «Посредника», вып. 56, стр. 101.