"Россия вегетарианская" - проект "Виты" по восстановлению истории русского вегетарианства

О трупоедении

(Мясное питание с научной и этико-религиозной точки зрения)

Ф. Потехин

Издание М.Пудавова

Киев
Товарищество «Печатня С.П. Яковлева», Золотоворотская, №11
1909

© ВИТА Центр защиты прав животных. Восстановление текста, корректура и набор
Москва, 2009

Мясо – ядовитая пища. Так утверждают д-р Хейг,
д-р мед. Henri Colliere, д-р мед. Зеленков и др.
Будьте благоразумны, не ослабляйте и
не отравляйте себя ядами, перестаньте
питаться мертвечиной, как называет мясо
д-р мед. Ясиновский.

«И сказал Бог: вот, Я дал вам всякую траву,
сеющую семя, какая есть на всей земле,
и всякое дерево, у которого плод древесный,
сеющий семя, – вам сие будет в пищу».
(Бытие, 1, 29).

Никто не станет отрицать значения питания в жизни человека в смысле его здоровья, правильности отправления физических потребностей, развития и поддержания телесных сил, но немногие уясняют себе зависимость от пищи психического строя человека, его понятия и воззрений, а еще менее кто задается вопросом о том, какое влияние на нравственность человека оказывает употребление той или другой пищи.

Между тем, влияние это существует и может быть усмотрено на каждом шагу, так как обнаруживается и в повседневных мелочах, и в исторических событиях, проявляется в нравах, во взаимоотношениях отдельных людей и целых народов.

Если пища питает вообще тело, способствуя проявлению умственной деятельности, то тот или иной род пищи направляет последнюю вверх, в высшую духовную область, или вниз, в низшую, животную, возвышая и облагораживая человека и его нрав или, наоборот, ожесточая его и приближая к звериному.

По происхождению своему пища разделяется на растительную и животную (смешанная – та и другая). Растительное царство доставляет все нужное для жизни большинству земных существ, в том числе и человеку. Но, не довольствуясь тем, что с избытком дает ему растительное царство и извлекает из него его гений, человек, поработив животное, на правах сильного берет и из него все то, что считает для себя нужным.

Помимо вынужденного труда животных и доставляемых ими продуктов, человек не придумал ничем лучшим ознаменовать умственное господство над ними, как  умерщвлением их – и ради самих тел, или мяса, которое пожирает и после смерти животных, т. е., ест трупы.

Нигде высокомерное тщеславие, непростительное невежество и холодная жестокость не обнаруживаются столь сильно, как именно здесь, в отношениях человека к низшим существам – животным.

Унаследованные от того далекого прошлого, когда дикий человек пещер и лесов и сам мало чем отличался от зверей, среди которых жил, ежеминутно опасаясь за свою жизнь, отношения эти сложились веками, и настолько вошли в привычку и современного человека, что представляются ему вполне естественными, человек не задумывается над ними, благодаря чему устраняется и самая критика их нормальности.

Если и проявление несправедливости и жестокости во взаимоотношениях людей возмущает еще, к сожалению, лишь немногих, и еще меньшее число лиц выражает свой протест активно, большинство же предпочитает молчать, – то только единицы, самые светлые личности, величайшие гуманисты, поднимают свой, полный негодования, голос, обращая внимание на недостойное для человека отношение к животным.

Огромному большинству людей кажется даже совершенно излишним интересоваться подобным вопросом, когда имеется столько ближе их касающихся, более высших, «общечеловеческих», настойчиво требующих разрешения.

Но такой взгляд – ошибочный. Отношение человека к животным не менее важно и нуждается в улучшении и изменении, чем и отношения самих людей друг к другу: последние поддерживаются и питаются первыми. Из нестоящих на первый взгляд мелочей житейского обихода ткется тот ковер жизни, по которому гордо шествует человек, спотыкаясь и удивляясь этому. Маленькое зло, касающееся при этом других низших существ, не людей, и считающееся чем-то должным, или, по меньшей мере, неизбежным, – создает большое, которое уже чувствует и человек, с которым борется, но тщетно, так как устраняет (или пытается устранить) только одни  последствия, не касаясь, и даже не видя порождающих причин.

Человек с малолетства приучается к торжеству ложных софизмов против доводов разума и голоса сердца, черствеет ежедневно, сам не замечая того, и потом невольно переносит привычное отношение к животным и на окружающих его людей.

Добрый и любящий по природе, человек портится и становится волком, глухим к состраданию, к горю других, в которых видит таких же волков, готовых вырвать у него добычу; в свою очередь, и окружающие отплачивают той же монетой. Словом, создается и поддерживается существующая ныне атмосфера взаимного недоверия и вражды, в которой задыхаются все, и притом часть совершенно неповинных.

Коренной ошибкой человека было легкомысленно воображать, что все предметы, все существа, вся земля, весь мир, вся вселенная с ее мириадами солнц и планет – бесчисленных миров в бесконечных пространствах, – все это создано и существует ради его ни­чтожества, и что ему, как венцу творения, принадлежит неограни­ченное господство над животными с безотчетным распоряжением их жизнью и смертью. Ни на чем не основанное и самовольно при­своенное право это считается, однако, освященным временем и обы­чаями. Оно держится единственно в силу привычки и невежества.

Человек полагает, что животные должны приносить ему пользу и как можно больше: иначе, для чего же они и существуют!

И чтобы тогда делать с ними, если не заставлять работать, питаться, отнимая у них то, что нужно для их детей, а, в конце концов, убить и съесть.

В ответ напрашивается та часть известной поэмы «О человеке» А. Попа, в которой он говорит:

Все части Целого: все – связаны Одной
Весь мир объемлющей всеобщею Душой.
И человек, и зверь, тварь малая, большая –
Все держится, живет, друг другу помогая,
Служа, чтобы никто здесь не был одинок
И властвовать один над всеми никто не мог.
Как смел подумать ты, безумец и гордец,
Что о тебе одном заботился Творец
И предназначил все тебе для наслаждений,
Для пищи, для удобств, нарядов, развлечений?
.    .    .    .    .    .    .    .    .    .    .    .    .    .    .    .    .
Знай, всем природы детям равный дан удел.
Мех, греющий царя, сперва медведя грел…
– Вот, люди хвастают: «вся тварь нам на служенье»,
(Причем откармливают гуся на съеденье).
А гусь откормленный ответил им:– «Ага!
Я птица важная: мне человек слуга!»
Смешон и жалок гусь в хвастливом самомненье.
Но люди, думая, что все для одного,
А не один для всех, – похожи на него.

Чтобы не быть похожим па этого гуся, человеку надлежит отрешиться от привитых веками, всосавшихся в плоть и в кровь, диких и кровожадных привычек и ложных понятий, в том числе и прежде всего – от умерщвления животных в целях питания их мясом.

Учение о безубойном питании или так называемое вегетарианство многим представляется не выдерживающим серьезной критики, блажью слишком сентиментальных людей, и успело уже вызвать немало ложно-научных возражений, которые кажутся, на первый взгляд, настолько вескими, что вопрос о нем как бы решен окончательно в отрицательном смысле, и вегетарианство вызывает нередко насмешки или скептические улыбки.

Но при изучении истории человеческой мысли известно, что многие величайшие истины должны были пройти таким же путем и преодолеть немало препятствий со стороны приверженцев господствующих  убеждений и ходячих мнений, пока не будут усвоены всеми.

Учение о безубойном питании – одна из подобных, еще не получивших пока всеобщего гражданства, истин, и близкое торжество ее тем несомненней, чем больше и ожесточеннее нападки. Псевдонаучные возражения, которые обыкновенно делаются против безубойного питания, как мы увидим, не имеют под собою достаточной почвы и, что всего более интересней, приводят к совершенно обратным доказательствам.¹

Одним из наиболее сильных аргументов в защиту того мнения, что человеку не свойственно питаться какой-либо одной пищей, а предназначено от природы употреблять смешанную расти­тельную и животную, считают анатомические особенности его орга­низма – зубы и кишечник, которые по своему устройству представляют нечто среднее между зубами и кишечником травоядных и плотоядных животных. Причем упускают из вида, что эти особенности только указывают на то, что человеку не надлежит питаться ни растительной, ни животной пищей, ни смешанной из обеих, а совсем особой пищей, средней между пищею травоядных и плотоядных, т. е. зернами, плодами, овощами и т. п.

Подобною пищей и питается обезьяна, по своему виду очень близко подходящая к человеку, который будто бы и произошел от нее.

Хотя зубы обезьяны и отличаются несколько от зубов человека развитием глазных, но отсутствие у последнего развитых клыков ни в коем случае не может быть рассматриваемо как довод за то, что человек – животное плотоядное, ибо тогда пришлось бы счи­тать лошадь и верблюда за еще более плотоядных.

Известный натуралист Линней говорит, что человеку свой­ственно питаться именно растительной пищей. Он видит это в особом устройстве рта, желудка и рук человека, и приводит при­меры питания одичалых людей.

Доводы против того, опирающиеся на устройство кишечника у человека, неверны. Для определения относительной длины человеческого кишечника его обыкновенно сравнивают с ростом человека, определяемым от темени до пят, между тем как у животных измеряют до конца позвоночника. Этим значительно уменьшается длина кишечника человека – потому, что в первом случае он будет в 6–7 раз длиннее тела, а во втором в 12 раз, что, опять-таки, ставит человека между травоядными и плотоядными, не причисляя ни к тем, ни к другим.

Наконец, если и допустить правильность подобного измерения, обусловливающего относительную длину кишечника у человека по сравнению с животными, то в настоящее время доказано, что произвольное лишение человека половины его кишок и даже самого желудка, не только не останавливает жизненных функций, но даже не препятствует росту человека и увеличению его в весе. Так, хирург Шлапптр целиком удалил желудок, и больной выздоровел, и еще прибавился в весе. Тревс вырезал громадный отдел толстых кишок и всю прямую, – с таким же благоприятным исходом.²

Все это доказывает, что человеку свойственно и питаться совсем особой пищей, средней между растительной и животной.

Знаменитый естествоиспытатель Кювье высказывает ту же мысль. Он говорит, что плоды, семена, коренья и питательная часть рас­тений – естественная пища для человека: его руки облегчают ему собирать их, а короткие и слабые челюсти, не выступающие из общей линии прочих зубов, неразвитые клыки и самая бугорчатость зубов, все это не дозволяет ему употреблять в пищу траву и мясо в натуральном виде, без предварительного приготовления кулинарным способом.

Гессенди указывает, что первобытная и не извращенная еще природа предназначила человеку зубы не для разрывания мяса или перетирания травы, но для пережевывания плодов.

Что касается употребления мяса, то хотя справедливо, что человек может поддерживать им себя, но ведь как часто он поступает несправедливо и идет вопреки своей природе! Его при­рода до такой степени извращена, что стоит большого труда переделать ее и приблизить к ее естественному виду. Задача философов и моралистов должна состоять в том, чтобы вернуть человечество на потерянный им естественный путь, с которого оно уклонилось.

Монбодо доказывает, что человек лишь впоследствии приучился к употреблению мясной пищи.

То же самое говорят Юм. Довбант, Рей и Белл, кроме мно­жества других ученых и мыслителей.

Как бы то ни было, но человек веками привык к мясной пище, его организм уже приспособился к ней, следовательно, что же мешает продолжать ее употребление и теперь, возражают неко­торые.

Но от простой возможности и кажущейся полезности до дей­ствительной пользы еще далеко. Если человек и может во внешнем складе своей жизни отступать от подчинения законам своей природы, то это, прежде всего, отзывается на нем же самом: нарушение влечет за собой неизбежное возмездие, хотя не замечаемое и не осознаваемое иногда. Только при полном подчинении естественным законам своей природы и согласованы духовной и физической дея­тельности, доводов рассудка и требованию сердца, возможно человеку достичь истинного блага для себя.

Против вегетарианского питания делают еще возражения, ука­зывая на большую питательность мясной пищи, по сравнению со вся­кой другой.

Но подобное утверждение лишено основания.

Плоды, овощи, семена, коренья и прочие продукты растительного царства богаче мяса своими составными частями – ткане- и теплообразующими элементами, и солями, имеющими столь большое значение для питания, усвоения пищи и роста организма, что доказывают химические анализы.

Благодаря трудам известного Либиха, а также д-ра Плейфера и Буссенго, имеются точные данные о составе различных пищевых продуктов. Так, например: горох, бобы, чечевица и овсяная мука содержать твердых частей от 84 до 91% и только от 16 до 9% воды, а жирные и нежирные части мяса, вместе взятые, – 36,6% твердых веществ и до 63,4% вод. Полезных частей пищи мясо дает не более 21,5% тканеобразующих и 14,3% теплообразующих, тогда как горох, бобы и чечевица дают 29, 31 и 33% первых и 51.5, 51,5 и 48% вторых.

Эти цифры весьма убедительны для искоренения существующего заблуждения о большей питательности мяса. Относительно же того, что растительная пища будто бы отличается и по своему составу от мясной, уместно привести исследования такого авторитета, как проф. Либих.

«Зерновой хлеб и другие питательные растительные вещества, – говорит он, – не только дают нам в своем крахмале, сахаре и клее углерод, защищающий наше тело от действия кислорода и доставляющей необходимую для жизни теплоту, но они содержать еще фибрин, альбумин и казеин, – материалы, образующие кровь и из которых развиваются прочие части нашего организма. Эти расти­тельные продукты особенно обильны в семенах различных сортов хлеба, в горохе, бобах, чечевице, корнях и соках овощей. Они существуют, впрочем, в большем или меньшем количестве и в любом растении, в каждой части его.

Химический анализ фибрина, казеина и альбумина приводит к весьма интересному результату: они содержать одни и те же орга­нически элементы и в одинаковых по весу пропорциях и, что еще более знаменательно, – они тождественны с главнейшими образую­щими элементами крови – животным фибрином и альбумином.

По физическим свойствам животный фибрин и альбумин ничем не отличаются от растительного фибрина и альбумина; растительный фибрин и альбумин, так же как и животный фибрин и альбумин едва ли отличаются друг от друга и по своей роли: если в пище этих начал нет, то пища становится не питатель­ной, когда же они имеются в растительной пище, то травоядные животные принимают в своей пище те же самые элементы, как и те, от которых исключительно зависит питание и плотоядных»: «растения дают кровь всем животным, так как плотоядные, питаясь кровью и мясом травоядных, строго говоря, употребляют растительные элементы, превратившиеся в тело и кровь травоядных».

Ничего не может быть убедительнее этих строго научных выводов беспристрастного ученого. Они доказывают, что основные элементы всякой пищи получаются только из растительного царства.

«Питаться мясом животных, – говорится в превосходной статье по этому вопросу, под заглавием «О прогрессе человека», и поме­щенной в Westminster Review, – значит, хоронить их тела в наших собственных, и потому такое питание само по себе есть уже не чистое». Растительная пища, кроме того, лучше и легче усвояется, чем животная. Из данных, добытых д-ром Бемоном, и опубликованных им в своем сочинении «о пищеварении», видно, что черный хлеб, признаваемый тяжелой пищей (и даже вредной) для слабых желудков, – не менее удобоперевариваем, чем жареная баранина, рекомендуемая больным несварением пищи.

Нежное мясо цыпленка, даваемое тяжелобольным, перевари­вается в 3 ч. 15 м., тогда как рис в – 1 час.

Ячменный суп переваривается в 1 ч. 30 м., а суп из тех же цыплят – в 3 ч. Разница ощущений, получаемых от принятия мясной или растительной пищи, обусловливается лишь временно возбуждающим действием первой на организм. Возбуждение это совершенно аналогично действию алкоголя, и не может быть естественным. Стенки желудка при переваривании мясной пищи делаются воспаленными и меняют свой натуральный цвет, (как это заметил д-р Мартен у больного, у которого пуля пробила желудок, и, хотя удалось вполне вернуть больному здоровье, но отверстие уже не заросло, и дало возможность ряду интересных наблюдений). При упо­треблении мясной пищи пульс повышается, замечается беспокойное душевное состояние, что ни в коем случай не способствует сохра­нению нормального физического здоровья и равновесия душевных сил. Организм его быстрее созревает, но зато скорее приближается к дряхлости. Постоянное возбуждение нервной системы такой сильно азотистой пищей, как мясная, оказывает большое влияние на поло­вую сферу, вызывая излишества в этом отношении, что, опять-таки, имеет результатом вредные последствия.

В самое последнее время, как результат совершающегося у нас на глазах медленного, но уже и теперь победного роста настоя­щей культуры и цивилизации человечества – культуры духа и цивилизации сердца – и в медицинском мире замечается все возрастающий интерес к разрешению достаточно уже назревшего вопроса о рациональном питании. В журнале Revue Scientifique за 1908 г. помещен ряд научных статей по данному вопросу.

Д-р Altbahary, говоря о мясном питании, напоминает, что пищевые вещества, получаемые от убитых животных, претерпели уже более или менее сильный процесс трупного разложения; следо­вательно, они содержат в себе ядовитые продукты (лейкомаины, птомаины, токсальбумины), которыми особенно богата их водяная вытяжка, т. е., суп.

Д-р Bonillaud, далеко не защитник растительного образа питания, все же вполне добросовестно отмечает главнейшие последствия излишнего употребления мясной пищи, и в доказательство при­водит выдержки из трудов известного профессора Gautier:

«Злоупотребление мясной пищей окисляет кровь, понижая оки­слительные процессы в тканях. Оно переполняет жидкости орга­низма чрезмерным количеством азотистых отбросов, в особен­ности мочевой кислотой, увеличивает количество мочевых алкалоидов, вызывает прилив крови к печени, поддерживает часто упорный запор, вызывая этим диспепсию, кишечное засорение, энтерит, оно же является причиной псориаза, экземы, склонности к ревматизму, артриту, подагре и нервности, чрезмерного артериального напряжения, усталости сердца, и сильно предрасполагает к неврастении и артериосклерозу».

В устах осторожного ученого, придерживающегося прежнего взгляда на мясное питание, разделяемого большинством, – это равно­сильно совершенному отказу от его защиты.

Еще определенней высказывается д-р Cautier: «растительный режим имеет столь же страстных защитников, как и мясное питание. Если признать, что молочный режим мешает гниению азотистых веществ, что исключительно растительная пища лучше под­ходит к некоторым темпераментам, что она предотвращает склонность к неврастении, к артрическим диатезам (подагрического или ревматического характера), что она смягчает характер и умиротворяет беспокойную умственную деятельность, все же верно и то, что растительная пища, очень обременительная по своему объему, требует более усиленной работы кишечника и значительно ослабляет организм».

Но такой вывод противоречит истине, как замечает М. К. в № 4 в журнале   «Вестник Теософии» за 1909 г.,в своем послесловии к помещенной в этом номере настоящей моей статьи. Он приводит неоспоримые доказательства, что «вегетарианцы, бросившие мясное питание по побуждениям этического характера, отличаются большой умеренностью и потребляют гораздо меньше пищи, чем мясоеды», и в подтверждение того ссылается на такие авторитеты, как профессор Фишер и декан Парижского медицинского факультета д-р Landouzy.

Д-р Landouzy, «выясняя главные цели питания, отмечает, прежде всего, что потребность организма в белках наименее значительна, тогда как жиры и углеводы, т. е. продукты, требуемые для расхо­дуемой энергии, – наиболее необходимы. В пище, говорит он, важнее всего то, что мы извлекаем из нее в виде энергии, потенциальных сил. Между тратой и прибылью должно быть постоянное равновесие. Если человек, ведущий сидячий образ жизни, будет поглощать столько же пищи, как, например, носильщик, то он заболеет; поэтому пища не может быть одинаковой для всех; она должна соответствовать росту, весу, работе, возрасту и прочим условиям. Для примера автор берет каменщика, весом в 90 килограмм, которому необходимы 3.150 калорий (для поддержания целости тканей, для тепла, для мышечной работы), и барышню, служащую при магазине (для разноски вещей), весом 50 килограмм, которой нужны 2.000 калорий. Оказывается, что и тот и другой стараются приобрести на свой скудный заработок больше всего мяса, стоимость которого в среднем равняется 1 франку 50 сант. за фунт в Париже, причем из такой порции можно извлечь только 500 калорий, тогда как фунт хлеба, стоящий всего 20 сайт, дает 1.150 калорий. Также точно из мясной котлеты, стоящей 40 сант., можно навлечь только 75 калорий, тогда когда 5 кусков сахара, стоящего менее 3 сант., – дают 180 калорий, а тарелка бобов (60 граммов), стоящая 5 сант., – даст 200 калорий. Эти цифры показывают, насколько выгоднее заимствовать белки из хлеба, овощей и рыбы, чем из мяса. Надо надеяться, говорит д-р Landonzy, что предрассудок о необходимо­сти предпочтения мяса не будет долго тяготить над рабочим людом. Это просто дурная привычка. Мясо животных не является необходи­мостью для питания, и многие народы его совсем не потребляют, или почти что не потребляют.

Напомним, что мясо совсем не входит в солдатский паёк японского солдата, еще так недавно поразившего весь мир своей выносливостью, силой, и бодростью нестроения.

В Европе, во Франции еще больше, чем в Англии (которою напрасно считают блаженной страной бифштексов и ростбифов, ибо в Англии много умеренных людей и вегетарианцев), многие думают, что воздержание от мяса равносильно голоданию.

Врачам постоянно приходится указывать своим пациентам на то, что они злоупотребляют мясной пищей.

Отметим мимоходом, что вопрос о мясном питании тесно связан не только со здоровьем, но и с экономической стороной жизни.

Из суммы в один франк 25 сант., которую французский рабочий в среднем тратит на свое пропитание, 60 на 100 идут обыкновенно на покупку мяса. Необходимо убедить рабочего, что ему несравненно выгоднее добыть те же белки из рыбы, сахара, ветчины, в особенности же из сухих овощей, который гораздо богаче белками, чем мясо, питательнее, менее склонны вызывать прилив крови к печени и засорять очистительные органы.

Деление веществ на рациональные и малопитательные, дорогие по цене, выбор которых обыкновенно всецело зависит от фантазии и предрассудков, представляет собою целый переворот, ко­торый публика с трудом принимает. Для того чтобы подобные понятия проникли в публику, приходится прямо бороться с предрассудками, тем более укоренившимися, чем дольше они господство­вали. Трудно говорить о вреде мясного питания, когда просто убеждать публику интеллигентную, даже образованных врачей в том, что мясо отнюдь не представляет собою наиболее укрепляющее ве­щество, является трудной и часто неблагодарной задачей. Благодаря своим возбуждающим сокам, мясо дает ощущение восстанавливающего силы вещества, причем это ощущение нисколько не соответствует ни своему весу, ни своим энергетическим свойствам.

Поэтому-то столько людей и заблуждаются относительно его питательных качеств, в то время как невыгоды мясного питания с экономической и питательной точек зрения, – очевидны. В наше время на рынке появилось много продуктов, употребление в пищу которых крайне желательно. Например, на улицах Парижа можно купить бананы, платя по 10 сант. за штуку; этот плод содержит в себе больше одного грамма белков, больше 0 гр. 60 жиров, и не менее 21 гр. углеводов. Такие же преимущества имеет кокосовое масло».

Профессор Фишер выясняет степень физической выносливости людей, в зависимости от употребления той или другой пищи, дока­зывая произведенными им опытами над 49 людьми, из кото­рых одни употребляли исключительно растительную пищу, а другие – мясную, причем эти люди принадлежали к трем категориям: профессиональным борцам, привыкшим к сильно азотистой пище, т. е., к мясоедам; спортсменам-вегетарианцам; и вегетарианцам, ведущим сидячий образ жизни.

Во всех испытаниях на степень выносливости победителями оказались вегетарианцы.

То же самое было произведено в Германии в устроенном состязании на беге.

Эти опыты, говорит г. М. К., «ясно показали не только преиму­щества растительного питания, но и дали серьезное указание в пользу питательного режима, бедного белками вообще, какого бы происхождения они ни были, животного, или растительного.

Мнение доктора Haig относительно этих опытов таково, что показанная выносливость объясняется воздержанием от того, что обра­зует мочевую кислоту, ибо, по его мнению, она-то и вызывает уста­лость, так как она сгущает кровь; при таких условиях сердцу труднее прогонять ее сквозь капилляры, что вызывает подъем кро­вяного давления.

Действительно, наблюдения показывают, что у очень выносли­вых людей температура крови часто бывает низкая.

По другой теории, мясная пища содержит в себе «яды уста­лости», которые присоединяются к токсическим веществам, вызванных мышечной деятельностью организма.

Наконец, согласно третьей теории профессора Читенден (Chitten­den), о которой упоминает Фишер, жировые вещества и углеводы сгорают целиком в организме, превращаясь в легко ассимили­руемый углекислоту и воду, тогда как белки дают осадки, способные кристаллизоваться и среди них – мочевую кислоту. Эти продукты распада и вызывают усталость».

Совершенно обратное влияние оказывает на человека раститель­ная пища. Она не только сохраняет здоровье и быстро восстанавливает утраченное, но и заметно удлиняет самую жизнь, повышая при этом и духовную деятельность. Известно, что люди, дожившие до глубокой старости и сохранившие физические и духовные силы, были обязаны этим воздержанию, причем не употребляли ни вина, ни мяса. Греки и римляне в наиболее раннюю и цветущую эпоху своей истории, персы времен Кира, – отличались необыкновенной силой и выносли­востью, также благодаря подобному режиму. Замечено, что атлеты утрачивали свои способности при переходе с него к излишествам, и в том числе к употреблению мяса. В области ума, из исторических личностей, придерживавшихся вегетарианства, можно указать на таких людей, служивших украшением и гордостью человече­ства, как: Пифагор, Плутарх, Зенон, Диоген, Платон, Эпикур, Прокл, Эмпедокл, Социон?Квинтий, Секст, Аполлоний Тианский, Порфирий; из новейших: Ритсон, Галлер, Чайн, Лэмб, Ньютон, Шелли, Гуфеланд, Говард, Сведенборг, и Веслей и, наконец, Л. Толстой. Жители древней Америки, достигшие, как известно, высокой культуры, тоже не употребляли мяса. Высшие касты индусов, бирманцы, китайцы, японцы, жители Ост-Индского Архи­пелага, Гималайских гор и Египта, – также не употребляют мясной пищи; преобладающей пищей служит растительная, и только в Японии, Архипелаге и Египте, в виде приправы к ней – рыба. Индийские почтальоны, пробегающие огромные расстояния, питаются одним рисом. Носильщики тяжестей в Марокко, Смирне и Испании, кули в Китае и у нас в Тифлисе довольствуются самой скудной растительной пищей, и английский рабочий, питающийся мясом, кото­рое запивает джином и портером, не в состоянии конкурировать с ними в ловкости.

Напомним, что главная масса населения Ирландии, Шотландии и

Франции, крестьяне и чернорабочие Норвегии, Швеции, России, Дании,

Польши, Турции, Греции, Швейцарии, Испании и Португалии, точно

так же в большинстве случаев обходятся без мяса в силу экономических причин и условий быта. Во все времена, большинство че­ловечества (от 2/3 до 3/4), питалось и питается растительной пищей. Мясная же составляет вредную прихоть наиболее обеспеченного и развращенного меньшинства, преимущественно же городского, веду­щего ненормальный образ жизни.

Если мы обратимся к животному миру, то увидим, что организм наиболее крупных представителей его создается исключительно из растительной пищи, и они сильнее и выносливее плотоядных животных (слоны, верблюды, волы, лошади, ослы, и проч.).

Не следует еще и забывать, что мясное питание является источником различных болезней,³ и, как замечено, эпидемические заболевания поражают преимущественно людей, употребляющих мясную пищу и, вообще, не придерживающихся умеренности в питании.

В большинстве случаев употребляемое в пищу мясо уже имеет в себе зачатки многих болезней, как например, чахотки, корн, водянки, страданий печени, оспы, трихин, холеры, чумы и сибирской язвы, причем многие из них не могут быть обнаружены и самым тщательным врачебно-ветеринарным осмотром. Между тем, не надо забывать, что огромное количество предназначенных на убой в пищу животных совсем не подвергаются предварительному осмотру, режутся даже заведомо больные, и добрая половина встречаемого в продаже мяса носит в себе всевозможные опасные болезни, еще покупаемые притом за деньги.

Из того, что известно о составе пищи вообще, в особенности же из того, что питательные части мяса – суть те же самые продукты растительного царства, только полученные как бы из вторых рук, легко усмотреть ошибочность мнения, что для питательности пищи нужно прибавлять к ней мясо. Опираясь на многие данные, можно доказать, что при употреблении мясной пищи образование 100 фунтов крови и с экономической точки зрения обойдется много дороже, чем того же количества крови при употреблении растительной пищи. Мясо, как продукт дважды переработанный, как товар, получаемый из вторых рук, всегда будет дороже, чем растительная пища, непо­средственно получаемая из природы. Д-р Кингсфорд вычисляет, что употребление растительной пищи, даже еще с придачей еще продуктов животных – сыра, масла, и молока, – вчетверо дешевле смешанной пищи из мяса и растительной пищи. Это уже одно убедительно говорит за вегетарианское питание, но имеется и еще и не менее веский довод за такое именно питание, – это обостряющийся с каждым годом вопрос о продовольствии народных масс, в связи с увеличиваю­щимся народонаселением. Тот же д-р Кингсфорд доказывает, что и та площадь земли, которая теперь обрабатывается, в состоянии прокор­мить в 6 раз большее население, чем в настоящее время, но при условии не употреблять в пищу мяса. К такому же выводу пришел и сэр Ричард Филипс, который в своей книге «Миллион фактов» говорит, что на одной только территории Великобритании, принимая даже во внимание 30 милл. акров совсем непригодной для обработки земли, могут при этом условии прокормиться 250 миллионов человек; при употреблении же смешанной пищи, – только 80 миллионов человек.

Таким образом, в недалеком будущем в силу только одной этой причины человечеству неминуемо предстоит возвратиться к естественному образу питания растительной пищей и, конечно, чем скорее будет это сделано, тем лучше, – в интересах будущих поколений.

Остается еще упомянуть о технических продуктах, получаемых теперь от животных (кожи, меха, рога, перья и проч.), воз­растающая потребность в которых вызывает, будто,  убийство жи­вотных ради этих только продуктов, необходимых для человека. Но, во-первых, это простой вопрос спроса и предложения, а во-вторых, необходимо заметить, что и в настоящее время существует большой выбор веществ, заменяющих названные животные про­дукты (резина, каучук, различные композиции, растительная волокна и т. д.) и что техника найдет, без сомнения, если будет нужно, и другие, когда спрос превысит предложение, как это замечается уже и сейчас в отношении многих продуктов животного царства, которых уже недостает (слоновая кость, черепаха, шерсть). Наибо­лее наглядным примером в этом отношении является замена уже в наши дни гусиных перьев металлическими.

Итак, убийство животных не вызывается никакими надобно­стями для человека, кроме его дикой привычки и извращенной натуры. Темь не менее, истинная природа человека проглядывает и через толстое наслоение векового обычая и является для него ули­кой. Это можно заметить при  наблюдении впечатления, производи­мого мясной пищей на такие органы чувств, которые менее развращены, чем вкус, – как зрение, осязание и слух. Вид овцы или коровы ни в ком не возбудит, например, представления о пище. Никто не подумает, что в данный момент существует связь между его желудком и этими живыми существами.

Совершенно иначе действует вид плодов, овощей, ягод; к ним невольно тянутся руки, их сейчас же непременно хочется отведать, и уже ощущается их вкус. Трупы животных, – мясо, – само по себе уже противно для глаз и неприятно па осязание. Едва ли кто изберет местом прогулки бойни или мясные лавки, тогда как с удовольствием посетит сады, огороды, выставки; или полюбуется на раз­ложенные в окнах магазинов фрукты.

Сам по себе процесс убивания животных возмущает до глу­бины души еще не окончательно огрубевшего и неиспорченного че­ловека. В его ушах надолго останутся крики боли животного, его стоны и предсмертное хрипение, а в памяти будут вставать глаза умирающего, в которых читается и мольба о пощаде, и невырази­мое страдание, и горький упрек жертвы убийцам и безучастным свидетелям подобного злодеяния...

Одно уже ремесло бойца-мясника и вид мясного торговца в окровавленном фартуке с ножом около трупов убитых живот­ных возбуждает невольное омерзение. Занятие же постоянным убийством и кромсанием тел понижает нравственный уровень у подобных людей; как нельзя лучше это иллюстрируется взглядом английского законодательства на мясника: он не может быть присяжным заседателем, – и доказывается тем, что из рядов мясников были самые жестокие и кровожадные убийцы.

Все сказанное указывает, куда инстинктивно направлены наши симпатии и антипатии. И всего заметнее они у детей, человечная природа которых еще не извращена и потому сильнее и глубже чувствует, не считаясь с общепринятой фальшью у взрослых.

Кто возражает, что подобный естественные влечения часто оши­бочны и должны согласоваться с общепринятой нравственностью, – тот горько заблуждается и грешит против самой природы человека, любящей и отзывчивой, в которой заложены начала добра и спра­ведливости, и потому только одна она и является наивернейшим показателем и мерилом настоящей высшей нравственности, а не изменчивой людской.

Что бы ни говорили, но убийство всегда останется убийством, преступным делом, противным нравственному чувству человека, – и какими бы софизмами он ни успокаивал себя, совесть его все-таки будет не спокойна, в глубине души таится сознание своей неправоты.

Употребление мясной пищи и вытекающее отсюда убийство животных держится благодаря привычке и поддерживается недостаточным распространением убеждений о страшном вреде, который является последствием этого. При существующей еще путанице понятий, – путанице, искусственно поддерживаемой со стороны тех, кому она выгодна,– об одних фактах совсем замалчивается, а другие оста­ются без надлежащего освещения или, что еще хуже, произвольно искажаются. Истина все равно обнаруживается и жестоко мстит своим гонителям.

Признавая, что убийство животных – ненужная и вредная жесто­кость, преступление и против собственной природы и против Того, Кто даровал им жизнь, и потому только Он один и властен распоряжаться; и в то же время ничего не делать к прекращению подобного зла – значит сознательно поддерживать его существование. Кто равнодушно относится к факту убийства животных, тот также безучастен и к убийству себе подобных, закрывая глаза на происходящее вокруг него ужасы, и потому способствует злу в мире.

Еще того безнравственнее (и тем еще большее зло вносится) – утешать себя мыслью, что убийство совершают другие, но в тоже время пользоваться его плодами.

Содействовать же по мере сил уменьшению и прекращению зла убийства животных, – значит выполнять свой нравственный долг, проявляя сострадание, которое есть начало любви, и тем самым вносить в мир любовь, что и есть нужное для всех благо.

Если бы люди вдруг прекратили бойни животных, то они сами удивились бы происшедшим оттого вокруг них переменам в мире. Точно растаяла бы тогда вдруг темная туча, которая угнетала всех, и вместо нее прорвались и оживили все светлые и благотворные солнечные лучи всеобщего доверия, единения, любви. И прежде всего, люди на себе же испытали бы их благотворное влияние; в людских взаимоотношениях произошел бы несомненный поворот к лучшему. Нравы сделались бы много мягче, гуманнее, и то, что вчера еще казалось в порядке вещей, сегодня бы показалось совсем в ином свете, и стало противным, невозможным, – как, например, убийство подобных себе. Отсюда, и до уничтожения страшного и бессмысленного зла человечества – взаимоистребления на войне – только один, и вполне естественный притом шаг.

Уничтожение войны, этой дикой аномалии и позорного наследия прошлого варварства, а, следовательно, и всеобщий мир, мир между всеми живущими на земле существами, – только и возможен, когда человек будет жить сообразно своей высшей природе, подчиняясь голосу разума, велениям сердца, когда человек будет вести свой­ственный ему и предназначенный естественный образ жизни. Начало такой жизни есть естественный образ питания. Путь к тому – духов­ное прозрение, а надежный посох к вершинам совершенства – твердая воля.

Федор Потехин

1. «Этика пищи» X. Уильямс, «Научные основания вегетарианства» А. Кингсфорд.
2. Чудеса хирургии. Очерк д-ра Голяховского. 1898 г.
3. Алкоголизм, золотуха и чахотка часто берут свое начало в употреблении мяса. Подагра, эпилепсия, болезни печени, желудка, кишок, цинга и холера поддерживаются и усиливаются мясоядением.