Вегетарианский Вестник, Киев, 1915 г.
(Избранные статьи)

Вегетарианство и наука о домашнем хозяйстве¹

Воспитатели и реформаторы разного рода признают необходимость заботливого воспитания в раннем возрасте, как более впечатлительном, и больше всего обращается внимание на вопрос о воспитании. Нам часто говорят, что воспитание начинается, когда мальчик или девочка кончают училище и входят в соприкосновение с настоящей жизнью.

Мы считаем, что воспитание длится всю жизнь, но начинается в самом раннем возрасте, так же, как заканчивается с последними моментами жизни, и именно самые ранние впечатления влияют на ум и на мысль.

Будучи в этом глубоко убеждены, мы приходим к заключению, что лучший способ пропагандировать «истину», в которой убежден, – возбудить интерес в молодом уме, или, во всяком случае, стараться, чтобы он не направлялся в противоположную сторону.

Невозможно, чтобы воспитание имело нейтральный характер.

Кольридж рассказывает об одном приятеле, который находил дурным оказывать влияние на ум ребенка, навязывая ему какие бы то ни было мнения, пока он не достигнете зрелого возраста, когда может сам делать выбор.

«Я показал ему свой сад», – пишет Кольридж, – «и сказал ему, что это мой ботанический сад». «Как так?» – сказал он, – «и он покрыт сорными травами?» – «О!» – ответил я, – «это потому, что он не дошел еще до зрелого возраста, когда  можно делать выбор. Как видите, сорные травы разрослись, а я считал дурным насиловать почву для посадки роз и клубники»… Те из нас, которые работают в вегетарианском движении, убеждены, что то, во что мы верим, представляет «розы и клубнику», и мы должны употреблять все усилия, чтобы помешать «сорным травам», в виде предрассудков по отношению к пище, овладеть молодыми умами.

Я не намереваюсь в этом докладе говорить о преимуществах вегетарианства, так как думаю, что это собрание имеет ввиду не обсуждать вопрос о том, следует ли нам отнимать жизнь, чтобы доставать себе пищу, но каким образом можно наилучше распространять принципы, которые нами руководят и которые мы хотели бы распространять, когда приступаем к пропагандисткой работе.

Часто кажется, что уже раньше было сделано все возможное и часто бывает трудно реформаторам не согласиться с Шопенгауэром, «что умные люди всех времен – говорили всегда одно и то же, а дураки, т. е. громадное большинство,  – всегда делали одно и то же.

Или с Вольтером, что «мы оставляем этот мир таким же глупым и дурным каким мы его нашли, когда пришли сюда».

Подобные вещи, если мы будем их поощрять и поддерживать, легко могут делать нас апатичными и лишенными надежды, если бы не природный оптимизм здорового ума, который должен найти какой-нибудь выход для своей деятельности.

Может быть, что мы беремся за то, что уже пробовали раньше, или что мы проповедуем истину, которая стара, как горы, но пока слова или поступки окрашиваются нашей личностью, старая истина является в новом свете. Как говорит Морлей: «сущность жизненной мудрости должна быть общим местом, так как в ней является результатом обычного мирового опыта». 

Однако, что мы можем делать – это смотреть вокруг, чтобы убедиться в том, что новые условия открыли новые пути для нашей деятельности и, мне кажется, что мы должны воспользоваться возрастающиминтересом к науке о домашнем хозяйстве и сделать все возможное, чтобы те, которым доверено это важное дело, воспользовались случаем, чтобы высказать наши взгляды относительно пищи.

Преподаватели кулинарного искусства в наших элементарных школах имеют возможности влиять на людей, на которых кажется безнадежным влиять при помощи обыкновенной пропаганды, т. е. лекций, литературы, разговоров, летних школ и т. д., на массу, которых бедность и дурные условия жизни часто извратили ум и развили в них неестественную, страсть к возбуждающим средствам и нездоровой пище.

Я преподаю кулинарное искусство в продолжении нескольких лет, частью в беднейших школах, Шеффилда и меня не удивляет, более, что у детей бледные лица, усталые глаза, жидкие волосы и тонкие руки и ноги, но скорее удивляюсь, что некоторые, из них, даже более сильные, могут выживать.

Мы имеем возможность узнавать, какого рода пищу употребляют самые бедные дети, не имея вида, что посягает на их частную жизнь. Всяких других официальных служащих, уездных инспекторов, сестер милосердия и даже докторов часто обманывают, так как народ большей частью находится, настороже.

Но во время кулинарных классов весь разговор и занятие касаются пищи, и если существует симпатия, хорошие отношения между учителем и учениками, можно узнать очень многое, не предлагая вопросов, которые могут обидеть их.

Например, недавно, я учила детей приготовлять овсяную кашу (porridge).

Я спросила, что обыкновенно едят с нею, и мне сказала одна девочка: «виски».

Сначала меня это поразило, но потом я узнала, что когда они едят porridge дома, то употребляют это во время виски. Возможно, что ребенок видел, как употребляли это во время простуды, и преувеличила, но факт остается тот, что она ассоциировала две вещи – porridge и виски – как неразлучных спутников.  

Несколько времени тому назад я разговаривала с одной дамой, занимающей высокое положение в этой профессии, и указывала на то, что бедным продается дурная пища – застарелые кусочки ветчины, отбросы от животных, и разлагающиеся овощи. Она высказала мнение, что если народ ест подобные вещи, то их нужно учить, каким образом можно сделать из них наилучшее употребление, приготовив известным образом.

Без предубеждения, нужно признать, что в этом есть доля правды, так как мы знаем, что варение пищи способствует уничтожению болезни и делает некоторую пищу менее вредной. В то же время это не является особенно высоким идеалом для учителя. Если мы хотим быть действительно полезными, мы должны стараться учить народ не только как готовить, но и что готовить.

На этот счет существуют разные мнения, но мы, вегетарианцы, убеждены настолько, что режим без мяса здоровее, в нравственном и физическом отношениях, что должны делать все возможное, чтобы распространять эти наши взгляды.  

У меня нет определенного плана, который я могла бы вам предложить, но я убеждена, что известную определенную пропаганду между учителями домашнего хозяйства можно пробовать с надеждой на успех.

Нам приходится слышать о многих неудачах: люди, убежденные в нравственности и здравом смысле наших взглядов, которые делали даже попытки жить согласно своим идеалам, но потерпели неудачу благодаря недостатку знания.

Иногда организм получает недостаточно питания, иногда употребляется не та пища, которая нужна (что практически одно и то же), или аппетит теряется вследствие дурно приготовленной пищи.

Я знала одну семью, где муж и жена относились с большим энтузиазмом к вегетарианству. Их пища состояла главным образом, насколько мне известно, из компота и салата. Они скоро почувствовали, что что-то было не так, но так как они не были знакомы с химическим составом пищи, начали порицать вегетарианство и возвратились к мясоедению. 

В другом случае жена и муж очень желали попробовать жить без мяса. Я читала лекцию о питании в их маленьком городке и останавливалась у них. Я узнала, что они только что возвратились к мясоедению после шестимесячного воздержания, так как, – как мне объяснил молодой человек, – он не мог выносить воскресного обеда без йоркширского пудинга и подливки.

Оказалось, что они готовили совершенно неподходящие для них блюда, и я дала им несколько рецептов (главным образом Йоркского пудинга и подливки), послечего они возвратились к вегетарианскому режиму.

Когда мне приходится наталкиваться на подобные случаи, я вижу, насколько необходимо возбудить интерес у тех, которые обладают научным знанием кулинарного искусства и химического состава пищи, особенно тех, которые заняты преподаванием этих предметов. Правда, в настоящее время, многие из них незнакомы с предметом с нашей точки зрения, но это потому, что они изучали предмет с ортодоксальной точки зрения.

Я не настолько оптимистка, чтобы думать, что знание равносильно обращению, но это вызовет некоторую степень уважения даже у тех, которые не сочувствуют нам.

Я всегда находила самым трудным обсуждать вопрос о вегетарианстве с теми, которые живут по известным традициям и которые имеют определенные любимые блюда.

Часто бывает достаточно, чтобы их испугать, если сказать, что в воскресенье у вас был холодный обед, или вместо ростбифа у вас было тушеное мясо, – но утверждать, что вы можете обходиться совершенно без мяса – заставит их считать вас сумасшедшим, недостойным их внимания.

Но для тех,  которые изучали вопрос о питании, у нас есть более или менее прочные научные основания, и, что еще важнее, мы замечаем у них интерес к вопросу о питании. Наше движение распространилось до некоторой степени на воспитательные заведения, и фигурируют вегетарианские блюда. Часто преподается один урок на каждом курс для них, меня часто просят учителя и студенты доставить им рецепты или подробности, касающиеся свойств пищи которую мы употребляем, и, конечно, я делаю, что могу.

Мне кажется, что одним из практичных и определенных способов пропаганды, который может принять это общество, было бы написать учителям кулинарного искусства в школах и коллегиях, с предложением доставлять им сведения о вегетарианском движении. Я знаю, что подобные вещи делаются другими прогрессивными обществами, которые считают, что гораздо действительнее идет их работа, если семена попадают в приготовленную почву, и которые предлагают литературу, читают лекции для тех, которые интересуются этим.

Пропаганда – не что иное, как снежный ком. Всякий убежденный ведет свою работу и старается убеждать других. И большим преимуществам обращать учителей состоит в том, что они имеют возможность оказывать влияние на молодые и впечатлительные умы.

Те, кто приходит просто с целью узнать, как приготовить пирожное или изысканное сладкое блюдо, являются исключением в моей практике. Большинство же хотят изучать лучшие и новейшие способы и почти всегда интересуются составом пищи и ее значением, если знание преподносится им в простой форме.

Конечно, я бы хотела, чтобы существовали кулинарные курсы в каждом городе, и, мне кажется, это можно было бы осуществить, если бы у нас было достаточное количество учителей, не только умелых, но интересующихся самим делом. Даже если и нельзя устроить таких курсов, можно много сделать.

Как только мне дают класс не вегетарианцев, то узнавши, каковы мои взгляды, обыкновенно некоторые заинтересовываются и просят меня научить их вегетарианским блюдам. Я стараюсь не навязывать своих взглядов.

Обыкновенно достаточно сказать, что я не могу пробовать мяса или рыбу или предложить вместо мяса другое блюдо. Это ведет обыкновенно к расспросам, и таким образом многие были обращены.

В этом году пять или шесть учащихся поступили в мой специальный вегетарианский класс на основании того, что узнали от меня в прошлом году.

В заключение скажу следующее.

Будем обращать наше внимание на учителей, а через них влиять на тысячи детей, находящихся под их руководством. Не только будем предлагать им свое учение, но употребим все наши силы, чтобы убедить их приняться за изучение вопроса о питании в новом свете.

Мы недостаточно придаем значение проповеди чистоты, здоровья, человечности я не хочу сказать, что кто-нибудь из нас стыдится его, но мы не настаиваем настолько, насколько следовало бы. Многие из нас довольствуются только положением защиты, вместо того, чтобы провозглашать наши взгляды с вершины домов.

Наши принципы не нуждаются в извинении. Если мы обратим внимание на прогресс вегетарианского движения в последнее время, мы должны чувствовать, что будущее за нами.

Е. Гиллот
С  англ. Ю. Гортынская

1 Доклад Е. Гиллот, инструктора кулинарных классов при Шеффилдском Воспитательном Комитете, имеющей диплом 1-й степени по кулинарному искусству, читанный ею на 66-м годичном собрании Вегетарианского общества в Манчестере.