Вегетарианское обозрение, Киев, 1917 г.
(Избранные статьи)

Что такое вегетарианство?

Его настоящее и будущее

Тяжелое чувство приходится испытывать, слыша, как говорят большинство людей о вегетарианстве – такая чувствуется далекость, такое  непонимание.

«Вам этого нельзя?» – спросят, указывая на мясо. «А это – можно или тоже нельзя?».

И это нельзя звучит, обыкновенно, тоном какого-то запрета. Так точно говорят около больного о диете, о запрете врача есть то или другое, могущее, по его мнению, гибельно отразиться на ходе болезни.

Больному, случается, именно того-то и хочется, что запретил доктор, фрукты, например; так и тянется к ним больной, но…фруктов нельзя. Вот такое же нельзя, нельзя мяса, предполагают, существует для нас, в нашей душе, как что-то самостоятельное.

А мы... мы только покоряемся.

– Кому же? Чему? Во имя чего?

– Хочется разобраться в этом.

Где тот лист, который когда-то нам дали подписать, с отказом от мяса? Или мы проходили какие-то ворота, при входе в которые, подобно тому, как иногда отбирают палки и зонтики, у нас отобрали право есть мясо?

Не припоминается ничего подобного. Видимо происходит какое-то недоразумение. То считают нас за сектантов, строгих последователей секты, которая запрещает мясо, то видят в нас усердных поклонников той медицины, которая считает мясо вредным для здоровья.

И вот, будто это – и только это – причина того, что мы себе отказываем в той пище, которую едят большинство людей.

По поводу недоразумения мне и хочется поговорить здесь. Хочется поделиться мыслями, своими надеждами, своими мечтами.

Слово «вегетарианство» встречается теперь всюду, в большом городе, у нас в Киеве, например, на каждом шагу вегетарианские столовые, невозможно день проходить по городу, чтобы не натолкнуться на это слово, и все-таки, несмотря на вегетарианские столовые, на вегетарианские общества, вегетарианство как-то чуждо, далеко, непонятно.

Я говорю: «несмотря», а может быть, именно «ради» этого самого. Дело в том, что большинство людей схватывают обыкновенно форму, внешность, а самая суть явления, суть идеи, самая душа ее остается для них скрытою.

И это печально. Если оставлять так, могут подходить люди к этой идее и приобщаться к ней только с внешней стороны, а душа будет глохнуть.

Мне кажется, необходимо тем, кому дорога идей, раскрывать суть ее.

Что же такое вегетарианство?

Некоторые, глубже заглядывая, ближе уже подходя к истине, говорят, что вегетарианцы любят животных, и любовь к животным выражается в отказе от употребления их в пищу.

И в этом все.

Ничего больше.

И с этой любовью к животным вегетарианцы кажутся какими-то такими странными, чуждыми людям. Да и действительно, если бы только этим ограничивалось вегетарианство, странным было бы оно.

Кругом нас прекрасный Божий мир. Шумит лес, старые многовековые дубы говорят обо всем, что они видели в своей жизни, смеется на солнышке кудрявая березка, а там, в темном, мрачном углу, у воды, плачет печальная плакучая ива, весело переглядываются пестрые цветы на полянке. И заливается малиновка, и журчит ручей, и уныло квакает лягушка. А там, ночью июльскою, в траве загорелись светлячки. Луна, звезды с неба ласково так смотрят. И каждый человек – былинка среди этого всего необъятного мира. И чувствует он, должен чувствовать, что он – часть этого мира, малая, малая частица, и вместе со всей вселенной составляет одно стройное гармоничное целое. Как же не любить человеку весь мир Божий?

Человек отошел от того, чем он должен был быть. И эту любовь к миру он утерял. Он  ушел от жизни, какая ему назначена, и утерял свою любовную связь с миром. Природа вся живет, дышит. Человек утерял чутье к этому.

Физика учит нас, что все в природе свой звук издает – каждый цветок, каждая травка, каждый червячок и каждое дерево, и солнце, и луна, и звезды, и недра земли… Все это сливается вместе в один прекрасный аккорд – «великий мировой концерт».

Мы глухи к нему. Мы живем в больших городах, среди безобразно устроенной жизни, мы слышим отвратительный крик автомобилей, звонки трамвая, выстрелы – мы не слышим чудной музыки природы.

К этой любви, ко всему миру должен вернуться человек.

Животные составляют только дну часть мира, и не странно ли, если вегетарианцы любят только животных. Из всего прекрасного мира любить курицу, поросенка! Все это – одно звено в той цепи, что составляет вселенную.

Вслед за животными идут сейчас же растения, несравненно выше животных стоит человек, люди – братья, дети одного Творца, как верит религиозный человек, – одной матери-природы, как говорит неверующий.

Как же любить только поросенка, утку, быка?

Я говорю это здесь не для того, чтобы развенчивать безубойное питание – я его глубоко чту, иного питания я не понимаю, я хочу только сказать, что далеко не одним безубойным питанием ограничивается вегетарианство.

Слова «вегетарианство» и «безубойное питание» – не синонимы. В безубойном питании одна частица вегетарианства, нельзя же кусочек выдавать за большое прекрасное целое, нельзя взять одну искорку и выдавать ее за громадное пламя!

Если с одной стороны мало любви к животным, а должна быть любовь ко всему миру, то с другой стороны и любовь к животным еще не исчерпывается безубойным питанием. Человек, не употребляя животных в пищу, может их губить для своей забавы, как губит, например, охотник. Возьмем убийство ворона в стихотворении «Ворон», помещенном в прошлом номере нашего журнала. Разве не ужасное впечатление производит этот бесцельный выстрел?

Следовательно: любовь к животным – часть любви к миру (вегетарианства), а безубойное питание – часть любви к животным.

Но дело в том, что так же, как безубойное питание еще не вся любовь к животным, так же не только любовь к животным – основа безубойного питания. Бескровная пища имеет совершенно иные основания.

Вегетарианство – самое глубокое, самое светлое мы увидим всюду, где сосредоточен именно весь свет, вся любовь. Самый чистый возраст – дети. Самое святое, что есть у человека – религия. Все, в чем отражается прелесть, чистота, красота – самая светлая поэзия, – все это хранители идей вегетарианства.

Присмотритесь к неиспорченному еще ребенку: какая у него любовь ко всему живому. Он любит всех и все. Без исключения. Любить всех людей, любить каждую звездочку, каждый ручеек, каждое животное, самое безобразное. Мы, взрослые, испорченные люди, смотрим свысока на детей и думаем, что мы только учить их можем, а не мешало бы, чтобы мы иногда поучились у них. Когда я однажды своей шестилетней дочери сказал в зоологическом саду: «Какой противный волк». Она взглянула на меня изумленно-печальным взглядом и ответила чуть не со слезами: «Зачем ты так говоришь? Бедненький миленький волк!»

– Но посмотри, как он скалит зубы, ведь он готов сейчас отгрызть у тебя руку и съесть!

– Ну, так что же? Ведь это – животное, волк. А человек как же скалит зубы на поросенка?! Только человек понимает все, он сперва зарежет поросенка, да зажарит его вкусно, а волк, бедненький готов мою руку – совсем невкусную, так, как есть – сгрызть. 

Для ребенка не существует в природе безобразного – все красиво: последний лягушонок прекрасен.

Как относится ребенок к растениям, цветам? Взрослые, по большей части, смотрят с точки зрения полезности или эстетичности. Дерево, растение, цветок. Взрослому нужно, чтобы оно украшало – сад, квартиру, костюм его. Ребенок смотрит на цветок, как на живое существо, он любит его без эгоизма. Ухаживает за цветком не только для того, чтоб он служил, украшал, а чтобы ему, цветку, было хорошо. Деревце больное, гибнущее, ребенку особенно мило.

Если мы обратимся к религии, мы увидим, что все самые возвышенные религии проповедовали всегда любовь ко всему миру. Так учит, конечно, прежде всего христианство. Настоящее глубокое настроение христианина – любовь: к Богу, ко всем людям и ко всему миру, ко всей твари Божьей. Все святые, все подвижники всегда отличались именно этим особо любовным отношением ко всем и ко всему. Такова была жизнь первых людей в раю, так жили все истинные христиане. Весь мир, обнимаемый их любовью, был для них источником радости, наполнявшей их душу. Для себя такие христиане требуют очень мало и довольствуются пищей растительной. И хищные животные живут в дружбе с такими людьми. Иудейской религии кровь противна, хасиды,  отличавшиеся святою жизнью, также не употребляли в пищу мяса животных. То же можно сказать о буддизме.

У скольких писателей, поэтов, в лучших произведениях мы находим нежную любовь ко всему живому – к людям, ко всему миру.

Не будем уже говорить о нашем патриархе вегетарианства – Льве Николаевиче, всем известно, какою движущею силою он считал любовь. У норвежского писателя Бьернсона в его лучшем произведении драме «Свыше сил» есть чудная сцена: пастор Санг – прямо святой человек в прекрасное благоухающее утро возвращается домой к своей больной жене и говорит ей, что в это утро он не мог ей принести цветов, как делал обыкновенно. Почему?

Утро было так прекрасно, вся природа радовалась, и каждый цветок по своему жил, тянулся к солнцу, к небу, все точно молилось Творцу и он, Санг, не мог прервать жизнь ни одного цветка. Он не смел даже шагать по траве и свернул на протоптанную тропинку, весь во власти какой-то благоговейной любви ко всему, что на его глазах трепетало жизнью.

И в это утро Санг почувствовал особую силу молиться за неверующую жену. Вот, значит, религиозно-психологически тонко очерченное высокое состояние души, вот истинное настроение вегетарианца.

И возьмем, в противоположность этому, так часто встречающуюся у нас картину: идет молодой бесшабашно удалой молодец с топором в руке в дивный летний день, когда вся природа щебечет свою прекрасную сказку, идет – направо, налево машет по молодым деревцам. Тут, там прогулялось шальное лезвие и…погибли беспечно-радостные березки, нежные тополи…

Сорвал прямо горстью красивые цветы, смял, кинул…

Вы скажете – разгулялась силушка, молодость задорная. Да. Вот он, этот задор, это чувство своей силы, своего превосходства над другими – «мне все трын-трава» и беда. Конечно, цветы, растения – все это в глазах большинства не важно, слишком оно - ничто в сравнении с человеком, и я скажу, что по сравнению с человеком, вообще это все – мало. Человек, разумеется, много больше ценности представляет, но каждый отдельный человек не должен себя переоценивать, не должен чувствовать себя владыкою, который вправе все губить, просто так, потехи ради. Если человеку все это дано, все подчинено, то ведь кому много дано, с того много и спросится.

И сила, и право, прежде всего, налагают нравственные обязанности.

Можно, наверное, сказать, что такой молодец, бесшабашно рубящий и мнущий природу, так же бесшабашно сомнет и истопчет не одну человеческую жизнь. Сколько их таких измятых красивых молодых жизней!

Конечно, у одного и того же человека бывают совершенно различные душевные настроения. Не каждый имеет навсегда строго определенную душевную физиономию. Вершины и бездны скрыты в нашей душе. Та же личность может быть порою тем, порою совершенно иным. И в этом случае можно сказать, что именно лучшие, самые возвышенные настроения – настроения вегетарианские. Каждый мясоед, если припомнить свои особенно светлые минуты, минуты духовного просветления, должен будет сказать, что в эти минуты он был вегетарианцем. В такие минуты он не принимался есть ростбифа, в такие минуты он любил последнего червяка, он был охвачен любовью, обнимающую весь мир.

Поэт Алексей Толстой в некоторых стихотворениях воспевал охоту, но он же написал дышащее такой прелестью стихотворение «Колокольчики».

«Колокольчики мои,
Цветики степные,
Что глядите на меня,
Темно-голубые?
И о чем звените вы
В день веселый мая,
Средь некошеной травы
Головой качая?
Конь несет меня стрелой
На поле открытом,
Он вас топчет под собой,
Бьет своим копытом.
Колокольчики мои
Цветики степные,
Не кляните вы меня,
Темно-голубые.
Я бы рад вас не топтать,
Рад промчаться мимо,
Но уздой не удержать
Бег неукротимый».

Была, мы видим, такая минута у А. Толстого, когда он чувствовал свою вину перед степными колокольчиками, когда он, с болью в душе, мял их бегом коня.

Да. Человек, конечно, «венец творения Божьего». Природа ему служит. Своим высоким разумом – он всю ее может себе подчинить. Все дальше и дальше идет он в этом направлении – так и должно быть, но…во имя чего?

Не только животных, но и воду, и воздух, и огонь – все стихии пусть подчиняет себе человек, но…во имя любви.   

Для добра, а не для зла. Злая властность, пусть в самом малом, над последней былинкой, не допустима.  

Конечно, чем выше организация, чем в зависимости от этого, чувствительные ко всякой боли, тем более, нужно относительно такой жизни осторожности. Вегетарианец, не смеющий губить, ради своей потехи деревьев, тем более не может мучить животных, не может их убивать, проливать их кровь, поедать их. И зачем есть животных, когда имеется много другой пищи, уничтожением которой не приносится столько боли?

Это – одна из причин отказа от мяса.

Одна, но не единственная. Употребление в пищу крови действует на душу человеческую не так, как пища растительная.

Поесть мяса, да еще выпить вина, да накуриться табаку – одно настроение.

Поесть зелени, плодов – совсем иное.

Это может легко каждый человек проверить на себе. В этом основа смысла постов, которые налагают религии (например, христианские посты) для очищения души, которые, наконец, налагают иногда на себя сами люди, готовясь к какому-нибудь великому святому делу, идя на подвиг.

Пусть каждый даст себе отчет в своих подобных переживаниях в такие минуты жизни,  когда он уходил от мелкой серой  повседневности, от своих личных узких материальных интересов. Возьмем хотя бы пору творчества какого-нибудь идеального высокого творчества, будь то в живописи, в музыке, в поэзии…

Возьмем пору самых светлых грез, пору любви юноши или девушки…

– Все это в связи с вегетарианством. Идя на убийство, напротив, мы знаем, наедаются мяса и напиваются вином.

Вот, значит, вторая причина отказа от мяса – нежелание развивать в себе кровожадные инстинкты грубые страсти.

Еще одно основание (при этом я оговариваюсь: я беру только основания нравственные, оставляя в стороне пользу не мясной пищи для физического здоровья – это не моя область). Любя весь мир, как же не любить вегетарианцу человека?

– Конечно, больше утки, тетерька, быка вегетарианец любит человека.

Неужели нельзя перерезать горло утке и можно – человеку?

Любовь к человеку, к братьям своим – вторая заповедь Христа, – вот главная суть вегетарианства.

Человек – существо сложное, и любовь к нему многого требует.

Где же у нас любовь к человеку? Где братские отношения?

– Вот к этому главным образом призывает вегетарианство. Человек, который не может убивать животных, не может, тем более, убивать человека.

А сколько совершается убийств! Сколько жизней человеческих гибнет! Какой ужас!

И, конечно, недостаточно призывать одно прямое грубое убийство (каких бесчисленное множество), человек может быть косвенным убийцей. В каждой капле яда, в каждом револьверном выстреле виновны мы, оставшиеся.

Так сложна, так болезненна душа человека, что убить, измучить его можно, не проливая крови, не прекращая жизни его, не заставляя страдать его тело. Убивать, ломать, терзать можно душу человеческую.

Вегетарианец, бережно относящийся к животному, к растению, тем более должен бережно относиться к человеку, к душе человеческой.

Безубойное питание в этом отношении является первой ступенью. Мясо не только теперь, но и всегда – сравнительно дорогой продукт. Крестьяне (особенно в Великороссии) почти никогда не едят мяса; в городах, чем состоятельнее человек, тем больше он ест мяса: небогатые люди едят суп из мяса и то же мясо вываренное, люди с достатком имеют и жаркое, богатые едят громадные ростбифы и в придачу дичь и т.п.

И вот, первый шаг к братским отношениям между людьми – отказ от того, чего не могут иметь все,  – отказ от мяса. Это первая ступень. А впереди… бесконечен путь вегетарианства. Выше и выше, к прекрасным горным вершинам ведет оно…Недосягаемым, быть может… Ибо для любви нет предела.

Но этим не следует смущаться. Пусть никогда не будет конца – лишь бы мы шли и шли, все выше, все ближе к свету.

Не одно мясо должны мы бросить, всю жизнь преобразить должны. Во всем ужасе нашей жизни немалую роль играет роскошь, моды, бросание денег одними, и тяжелый непосильный труд для добывания их у других. И так далее, и так далее, и так далее… И  все самые страшные последствия этого, всего того, в основе чего лежит погоня за всякими мирскими благами. От этих-то мирских благ отказывается вегетарианец. Мясо, вино, папиросы, всякая роскошь, погоня за модой, за высоким положением и пр. и пр. – от всего этого отталкивает вегетарианство. Путь вегетарианства – путь подвига. Подвига не по какой-то обязанности, не как результат велений разума – нет, мне кажется, оно всегда приходит как-то незаметно, прямо из души. И нет даже заслуги в этом подвиге, потому что человек просто не хочет того, другого… Нет, нельзя есть, не хочу, не могу…Нет никаких обещаний, обязательств, великих решений – не захотел вчера, не захотел сегодня, и так идет день за днем.

Простота во всей жизни, как можно меньше себе и как можно больше любви к людям – вот основания вегетарианства. Длинен, длинен этот путь!

Как холодно живется сейчас! Так далек один человек от другого! Сегодня видел, завтра…он бросился в Днепр, попал в сумасшедший дом и т.п.

И сколько таких домов, куда уходят люди! Сколько таких стен, которые разъединяют людей! Стены… Перегородки… Все – разделения. Много этому причин, но нельзя не признать, что все тут виноваты, виноват каждый.

Так как много слишком забот о модном платье, роскошной квартире и пр., так и видим мы только это. За всем этим – самое большое, самое ценное – душа человеческая – такая для нас маленькая, такая незаметная. Такая не понятная, не известная…

Вот гудок – «Скорая помощь» – пресечена жизнь… А мы вчера видели его или ее. Говорили…

Но разве мы протянули к больной душе какую-нибудь добрую ниточку, чтоб привязать ее чем-нибудь к жизни?

А сколько ножей вонзается в душу! Сколько иголок прокалывает ее! Но разве если это так сейчас, то так и будет всегда?

Сравнительно недавно, лет 20 тому назад, ни один врач не мог видеть, что творится внутри организма человека, видеть какие-нибудь болезненные изменения в костях, например. Сейчас изобретен тот свет, который проникает в тело человека: посредством рентгеновских лучей можно сфотографировать и получить точное изображение костей. Все это далекое, непонятное, скрытое, больное стало так просто и понятно для того человека (врача), к которому пришел больной, страдающий от своей болезни.

Быть может, будет время, когда такой же особый свет, свет любви, будет светить в больную душу, и будут видны при этом свете те раны, которые мы ей наносим. И не ранить, а залечивать станут люди больные души своих братьев. У нас еще нет этого света. Вот это все – дело вегетарианства.

В двух словах идеал вегетарианства – устроение Царства Божия на земле. К этому должны мы стремиться, направить все свои силы, а когда это будет и даже будет ли, мы этого не знаем и не можем знать, но все должны для этого делать.

Если Вы скажете, читатель, что мы, вегетарианцы, от этого бесконечно далеки, я с Вами вполне согласна. Но это бедны мы, вегетарианцы, но не вегетарианство – высокое, прекрасное. Новые силы будут приходить к нему, и будем двигаться, и двигаться, пусть спотыкаясь, но все вперед и вперед!

Немеркнущий свет освещает путь.

Ольга Прохаско