Вегетарианское обозрение, Киев, 1910 г.
(Избранные статьи)

Беседы о вегетарианстве[41]

(Ответ Евгению Лозинскому)

"Вегетарианская идея - только один ручеек, кругом же несутся более широкие и более узкие, от которых отставать не следует". Из ВО.1.1909 Наши цели

"Сознавая, что "высшая задача человека состоит в том, чтобы облегчить до наименьшего тяжесть давящей его животности", вегетарианство пролагает ему маленькую тропинку к выполнению этой задачи". Из ВО.1.1909 Что такое вегетарианство?

Когда я впервые услыхал из уст Евгения Лозинского его статью "Вегетарианство и антропофагия", мне сделалось и больно и хорошо. Больно за то, что он не совсем понял сущность вегетарианской идеи, хорошо потому, что в его статье есть много правды, искренности, несмотря на ее суровый топ.

К счастью, вегетарианская идея никогда не нуждалась и не нуждается во "взятой на прокат или нарочито изобретенной идеологии" и "фиговых листочках": идея, существующая в течение тысячелетий, находящая во все периоды своего развитая и беспрерывного прогресса стойких борцов и искренних последователей, положивших не мало жертв за ее распространение, говорит за то, что причина ее живучести в ней самой, в том корне, побеги которого разрослись и медленно разрастаются но всему миру.

В чем же причина этого роста? Откуда взялась эта живучесть, это долголетие, конца которого и не предвидеть? Я вновь говорю - в ней самой, т.е. в сущности вегетарианства. Никогда вегетарианство не было одним только желудочным вопросом. Уже при своем возникновении (родоначальником вегетарианской идеи является греческий философ Пифагор, живший в 570 - 470 г.г. до Р.X. и основавший первое вегетарианское общество в городе Кротоне, известное под именем "Общины Пифагорейцев") вегетарианская идея носит духовный характер; как известно, в ее первоначальной основе легло учение о метемпсихозе или переселении душ[42]. Неоплатоники Александрийской школы и другие философы того времени и позднейших периодов также видели в вегетарианстве идею, дающую возможность сохранить "здоровье души и тела".

Начиная с самих ранних веков, по настоящее время в вегетарианстве всегда видели эти два основных начала, которые в течение целого ряда столетий так переплелись, так тесно срослись в одно целое, что трудно отделить их друг от друга, невозможно представить себе одно без другого.

И современное вегетарианское движение, несмотря на "железные рамки современного классового строя" сохранило эти обе основы. Правда, моральное значение вегетарианской идеи не достигло той глубины, того размаха, которого желал бы автор "Вегетарианства и антропофагии" и многие другие, но верно и то, что вегетарианство и в настоящее время имеет не одно "лишь медицинское" значение, а и нравственное.

И не интерес "состояния желудков" вызывает те драмы, которые бывали и бывают, и ту борьбу за вегетарианство в семьях и обществах, свидетелями которой мы так часто являемся.

"Мы хорошо знаем - писал я в статье "Наши цели", - как невинные малютки, следуя своему природному инстинкту, с отвращением отворачиваются от убоины и кусков трупов, мы знаем трагедии этих детских душ, в которых чувство сострадания так глубоко, что при одном виде этой мертвечины у них слезы протеста навертываются на глаза". Работая 7 лет на вегетарианском поприще, я часто бывал свидетелем не одних только детских трагедий, а трагедий и борьбы взрослых: юношей и девушек, жен, мужей, отцов и матерей... И все это было вызвано в большинстве случаев переходом к вегетарианству из этических оснований.

И я думаю, что автор неправ, когда говорит, что "современный типичный вегетарианец - это людоед, испортивший свой желудок" и т.д.

Но если это действительно так, т.е. что этическое начало играет известную и крупную роль в вегетарианстве, то почему же оно не применяется в такой же степени и силе к окружающим нас людям?

На этот вопрос ответил тот же автор, говоря, что легче питаться безубойной пищей, "чем отречься от убойного питания своими ближними"... И он в этом отношении совершенно прав. Отношения, установившиеся между нами и животными совсем не те, что между людьми: первые - проще, вторые - сложнее[43]. А так как человеку, как и всякому другому сознательному существу свойственно взяться за то, что легче, что скорее ему дается, то от этого и происходит то явление, что вегетарианцы, как вообще и остальные люди в мире, исповедующие разные идеи, являются людоедами в переносном смысле. Можно ли вегетарианцев поэтому назвать "двуликими янусами?". Я говорю, что нет.

Недаром творец нашей вегетарианской библии, Лев Николаевич Толстой, назвал ее "Первой ступенью". Именно, "первая ступень", первый маленький шаг в мир лучшего, требующий, конечно, и дальнейших шагов.

И дальнейшие шаги делались. Многие из вегетарианцев поселились на земле, стали лично обрабатывать ее и вообще стремиться жить трудами рук своих. Правда, все эти попытки были сделаны до сих пор в России в небольшом количестве, да и шагнуть мы не успели далеко...

И автор поэтому глубоко прав, когда он требует быстрее подниматься на следующие ступени и вникнуть в то зло, участниками которого мы являемся.

Нужно действительно сознать, что одно вегетарианство недостаточно для исцеления всех тех социальных мучительных нарывов, увеличивающихся е каждым днем.

И так именно понимают вегетарианство сознательные приверженцы его, и если, несмотря на это ясное сознание, мы все еще стоим на одной только "первой ступени", не подымаемся выше, значит нет еще нужных сил для дальнейших шагов.

Я не стану теперь касаться той "задачи" и выполнения ее, которую предлагает автор, хочу сказать еще несколько слов о вегетарианцах и вегетарианстве.

Делать "тщательное различение" между вегетарианцами этическими и гигиеническими, по-моему, не может входить в задачи вегетарианства. В истории интернационального вегетарианского движения мы находим целый ряд фактов, доказывающих, что люди, примкнувшие к вегетарианству с гигиенической точки зрения, глубоко проникались впоследствии и его этической стороной, и становились горячими приверженцами нашей идеи. Подобные факты часто повторяются и теперь, и не нам, стремящимся к единению, устанавливать какие бы то ни было разграничения.

Помню, при первой встрече с Евгением Лозинским, мы разговорились о малютке-вегетарианке, Мируше Наживиной, ее жизни, ее чуткости и любви ко всему живому... И оба, не зная ее, долго говорили об этом милом умершем ребенке, выросшем в такой хорошей вегетарианской среде...

Нечто "мирушенское" есть в вегетарианстве и вот почему тянутся беспрерывно к этой идее маленькие ручки невинных детей, добрые сердца молодежи, и лучшие чувства взрослых людей.

И если в нашей среде часто встречаются отрицательные типы, если в наш храм проникли торгаши, то не храм в этом повинен.

Идея вегетарианства, стремящаяся к человечности, к любви ко всему живому, к оздоровлению тела и души, останется для нас, вегетарианцев, яркой путеводной звездочкой, и если вдали заблестит новая звезда, новый свет, и ноги окажутся в состоянии пойти за ним, мы бодро и радостно пойдем ему навстречу, твердо сознавая, что чем больше света, тем менее тьмы.

Иосиф Перпер