Вегетарианское обозрение, 1909 г.

ВО.5.1909, с. 4-7

Дети вегетарианцы

Вегетарианцы со дня рождения Дети д-ра А.Шкарвана

I

Сам я вегетарианствую, за исключением нескольких месяцев, проведенных на военной службе, а затем из за отказа от нее в тюремном заключении, почти уже 20 лет. Стал я вегетарианцем не по гигиеническим соображениям, а исключительно по этическим мотивам: не убивать, не нарушать единения, любить ради блага своего и блага всех. Простая истина и очень близкая человеческому сердцу: непозволительно и постыдно убивать животных, да еще ради брюха своего. Убивать животных и подать их тела, без сомнения, остаток времен варварства и дикости. Это знают все и никто не стал бы спорить против очевидной истины - вегетарианства, не будь всем с детства внушаемого, грубого, ветхозаветного взгляда, что животные созданы для человека и он их полновластный господин и еще такого же неосновательного, грубого, суеверного и также усиленно внушаемого взгляда авгуров-медиков, что мясная пища необходима для нашего здоровья. Не будь этих внушений со стороны ложной религии и ложной науки, люди, наверное, давным-давно не употребляли бы для пищи мяса, за исключением разве самых грубых элементов человеческого общества, которых, кто знает, быть может, даже не было бы уже на свете.

Многие люди, даже соглашаясь с принципами вегетарианства, склонны считать его вопросом малой важности. Огромная ошибка! Наоборот, вегетарианство - вопрос величайшей важности для людей. Не напрасно Л.Н. Толстой, человек глубже всех заглянувший в человеческую душу, называет его "первой ступенью". Именно так и надо понимать вегетарианство: первая ступень, за которой неизбежно следует вторая, третья и т.д. Вегетарианство - поворотный пункт, где загибает дорога по направлению к новой культуре. Последствия вегетарианства неизмеримы, и этим то оно и важно. Вегетарианец не пьет, не курит, у него разум и совесть менее затуманены, чище работают, вернее, точнее реагируют. Вегетарианство открывает перед людьми новый горизонт, понукает людей не стоять, а идти дальше. Стань лучшие люди вегетарианцами - это означало бы начало новой эры; стань большинство людей вегетарианцами, вероятно, через одно это смертные казни и войны были бы уже немыслимы. По крайней мере, трудно себе представить, чтобы тысячи и сотни тысяч вегетарианцев могли бы согласиться по команде идти убивать людей.

Но, это я, боюсь, слишком уже разговорился про важное значение безубойной пищи, а то, пожалуй, мясоедные правительства начнут еще преследовать людей за то, что они не хотят есть мяса, поэтому лучше, если перейду к собственной теме моей корреспонденции - к вегетарианству моих детей.

У меня два мальчика: один восьми, другой семи лет; оба от роду вегетарианцы, хотя мать у них не вегетарианка и раньше им довольно часто приходилось сидеть за столом, где подавалось мясо; я же давал детям своим полную свободу следовать примеру матери или отца. Старший мой сын, однако, кажется, довольно равнодушен к этому вопросу, и попади он в общество мясоедов, вероятно, без больших колебаний стал бы следовать общему праву. Зато младший мальчик у меня по природе вегетарианец. Упаси Бог, если бы мать когда-нибудь в его присутствии задумала есть мясо. В таких случаях, бывало, он весь покраснеет, набросится на свою мать с кулаками, вырвет из ее рук мясо, и это несмотря на то, что ему очень хорошо известно, как беспощадна она когда защищает себя.

"Ты собака", крикнул он ей однажды, заметив у нее на тарелке под капустой и картофелем спрятанную котлетку, "только собаки грызут кости!" И он не допустил, чтоб она съела котлетку.

В другой раз, обыскивая шкаф и найдя в нем завернутую в бумагу ветчину, не сказав ни одного слова, просто вышвырнул все на улицу.

От времени до времени повторялись подобные истории, до тех пор, пока мать, ради избежания соблазна, была вынуждена совсем перестать покупать мясо.

Когда этому мальчику было 2 с половиною года, мы гостили в одной деревушке у его бабушки на Lago maggiore (известное озеро), и вот раз задумали мы покататься с детьми на озере. Для детей это была новость и они блаженствовали на воде. Отъехав версты две-три от места отправления, лодочник вдруг вытащил из-под сидения удочку и запустил ее в озеро, чтобы ловить рыбу. После некоторого времени несколько мелких рыбок и довольно крупный форель барахтались в воде, наполнявшей дно нашей лодки. Дети были в неописуемом восторге при виде быстро движущихся, серебряно-блестящих существ, особенно же восторгался младший мальчик Саша.

Вскоре, однако, форель стала слишком кидаться, обдавая нас брызгами грязной воды, и тут-то лодочник быстро, раньше чем мы могли сообразить его намерение, схватил большую из пойманных рыб и сильным ударом о каблук своего грубого башмака сразу пришиб ее. У рыбы брызнула кровь из головы и она затряслась последними судорогами. Что тут случилось с маленьким Сашей. Он вскрикнул, побагровел, весь вытянулся, как будто суровый удар лодочника заодно попал и в его нежную душу. Ребенок разразился такими страшными рыданиями, каких мы у него до тех пор никогда не наблюдали. Ничем нельзя было успокоить его. Он бросался у нас на руках, обомлевая и заливаясь горькими слезами. Все наши ласки и старания были напрасны: мы не могли утешить его и должны были в конце концов выйти на берег и пешком вернуться домой.

Вот как верно и сильно душа ребенка сознает истину! И подобных примеров самого горячего сострадания к животным могли бы рассказать, я уверен, про своих детей очень многие родители.

Тронутый этим проявлением чуткости и святого единства с природой у ребенка, помню, у меня невольно защемило сердце над притупленностью нас, взрослых, и я тогда же подумал: "какой же великий святой Будда вышел бы из тебя, если бы ты и взрослым проявлял в такой же мере и сознательно то чувство сострадания ко всему живому, какое теперь у тебя. Но, увы, мир не будет поощрять тебя в этом направлении, а, наверное, наоборот, постарается потащить тебя в ту же тину, в которой он сам погряз!" Еще один любопытный случай естественного вегетарианства хочу сообщить на этом месте читателям. Это молодой юноша русский, С. П., живущий недалеко от нас и который вот уже третий год перестал есть мясо, не только без всякого поощрения или личного примера в своем кругу, а, наоборот, даже не зная, что существуют на свете вегетарианство и вегетарианцы и вопреки даже всякого рода попрекам со стороны своей многочисленной мясоедной семьи. Просто опротивело мясо, опротивело для души и для тела, и не только мясо, но и яйца. Мать и бабушка всячески старались "уразумить" его, плакали, пугали, уговаривали бросить этот "вредный вздор", пугали его болезнями и т.п., но все безуспешно: юноша только тверже и убежденнее продолжает придерживаться голоса природы в себе и теперь, найдя поддержку во мне и в "Вегетарианском Обозрении", уже, наверное, навсегда останется вегетарианцем.

II

А вот несколько слов еще относительно того, как по моим наблюдениям вегетарианство до сих пор отражается на здоровье моих детей. Прежде всего, я должен сказать, что сам я человек не здоровый, страдаю уже лет 12 чахоткой обоих легких, отчасти унаследованной через безмерное употребление спиртных напитков моего отца, отчасти приобретенной мной самим тем неразумным и распущенным образом жизни, какой я вел в своей молодости. Жена моя тоже болезненная женщина. Немудрено, что от больных родителей родились дети не первого качества сил и здоровья. Я так и ждал и поэтому тем усерднее старался отдать своих детей на попечение всемудрой матери природе. С самых первых дней после их рождения дети мои постоянно бывали на вольном воздухе, спали всегда при открытых и только при открытых окнах, - даже при 15 - 18 градусных морозах; с первых дней их жизни, раздевая их совершенно, я по несколько раз в день давал им солнечные, воздушные и просто холодные водяные ванны, не смущаясь никакими в этих случаях обычными соображениями о простуде и т.п. При этом я наблюдал всегда, что для ребенка было наслаждением и блаженством голышом лежать на спине, барахтаться в воздухе и греться на солнце.

Не помню на которой неделе после рождения у моего старшего мальчика вдруг страшно распухла левая ножка с ладожки до колена, распухла чудовищно, хотя жару при этом не было никакого. Ребенок потерял всю живость свою, стонал, почти не двигался, страшно переменился. Мы были в отчаянии. К счастью это продолжалось недолго, на четвертый или пятый день нарыв прорвался и из него вытекло очень много жидкой, темноцветной, грязной, видимо, туберкулезной материи; оказалось это был так называемый холодный нарыв. Я думал - мальчик погибший. Но рана очень быстро зажила и маленький пациент опять стал энергичным и веселым.

Позже у этого же сына объявилось воспаление легких, в очень тяжелой серьезной форме. Призванный доктор, опытный старый практикус, не подавал никакой надежды на выздоровление. Я закутывал больного в мокрые простыни и держал его по-прежнему, постоянно на свежем воздухе, - это было все его лечение, - убежденный, что здоров ли человек или больной, не надо прятаться от естественных, здоровых условий. Мальчик был долгое время вялым, слабым, бледным, аппетит у него отсутствовал, энергии никакой и часто покашливал. С тех пор протекло восемь лет. Теперь же он физически, насколько можно судить, вполне здоровый мальчик, ростом выше среднего и вообще крепкого телосложения; больным никогда не бывает. Младший же был всегда здоров, и хотя он не такого сложения, как его старший брат, за то куда энергичнее его, ловчее и живее. Сравнивая своих детей с другими детьми их возраста, редко нахожу таких, которые равнялись бы им физическим здоровьем. Оба - хорошие гимнасты. В умственном отношении тоже, наверное, не хуже других. Впрочем, посмотрите на их личики, в их глаза и сами увидите; сами можете судить, для чего прилагаю их карточку.

Особенного я ничего не сообщаю, но для человека, знающего, сколько разных бед приходится испытывать детям, особенно детям нашего интеллигентного круга, сказанное, думаю, никак не может послужить свидетельством против вегетарианского воспитания детей, а говорит скорее в его пользу.

Бывший врач и доктор

А. Шкарван