Вегетарианское обозрение, Киев, 1910 г.
(Избранные статьи)

Письма буддиста к христианину

Фрейнданк Б.
С немецкого А.А.Гольденвейзер
Предисловие к немецкому изданию

Чрезвычайный подъем, который замечается в общении народов между собой, благодаря многочисленным новым техническим изобретениям последнего столетия, естественно вызывает и более оживленные сношения между Востоком и Западом. Сильнее всего это проявляется в непрерывном возрастании обмена в духовной области Востока и Запада. Многие европейцы углубляются в изучение азиатских языков и сообщают западному миру сокровища восточных религиозных систем – главным образом буддизма, учения которого в широких кругах Европы и Америки воспринимаются с  интересом и сочувствием. С другой стороны немало людей востока посещают высшие школы Европы, чтобы сделать доступными своей родине результаты точных наук, в которых запад ушел значительно дальше востока.

Среди азиатов, живших в истекшем, столетии в Европе, находился также тибетский лама (жрец Будды) из Лхасы. С необычайным рвением он посвятил себя изучению естественных наук и медицины, и с особенно напряженным вниманием следил за культурным состоянием Европы. Со свойственной всем людям востока ловкостью и искусством Чонг-Ка-Па (так звали ламу) до такой степени быстро ориентировался в совершенно чуждой для него среде, что после короткого пребывания в Германии, он по своему поведению и обращению мог вполне прослыть за европейца.

Мне посчастливилось познакомиться с этим редким человеком и вследствие нашей совместной научной работы и, особенно благодаря одинаковому духовному направлению, мы скоро искренне подружились. Так провели мы несколько лет вместе и я должен сказать, что никогда ни с одним человеком меня не связывала такая крепкая духовная связь, как с этим ламой из далекой страны. Общению с ним я обязан очень многим, и мне было очень больно, когда мой друг решился покинуть Европу, чтобы вернуться в свою отдаленную и еще незатронутую волнениями мировых сношений родину. Он покинул меня и в виде слабого утешения обещал поддерживать со мной письменное общение.

Вскоре после того, как Чонг-Ка-Па сообщил мне о счастливом прибытии в столицу Тибета, Лхасу, я просил его описать мне все впечатления, полученные им от европейской культуры. Мой друг пошел навстречу моему желанию самым любезным образом, даже более: он уполномочил меня сделать из его сообщений любое, кажущееся мне хорошим, употребление. Свои взгляды он изложил в ряде писем, которые я теперь же, уступая требованию издателя, предаю гласности.

Чонг-Ka-Пa – горячий почитатель Будды, и тем не менее он искренне восхищается и глубоко преклоняется перед истинным христианством и его основателем. Он не может постигнуть, каким образом, западная культура, с ее ужасами - и многочисленными отрицательными сторонами, могла быть названа христианской, и заглавие, данное мной собранию этих писем «Ужасы христианской цивилизации» указывает только на вопиющее противоречие, существующее между нашей культурой и учением Христа.

Священник из Лхасы писал свои письма, конечно, с точки зрения буддиста, и это обстоятельство, по-моему, должно еще более возбуждать интерес читателя. И я думаю, что теперь настало время обратить наше внимание на слова ламы.

ПИСЬМО 1-е

Лхаса…

Возлюбленный друг и брат!

В Вашем последнем письме Вы выразили желание, чтобы я описал Вам впечатления от западной культуры и цивилизации, полученные мной во время пребывания моего в Европе.

К сожалению, эти впечатления, как я Вам и говорил при нашем прощании, были большей частью очень мрачны и прискорбны и едва ли бы я решился развернуть перед Вашими глазами эту грустную картину, если бы мне не говорил внутренний голос, что я, быть может, этим буду в состоянии оказать отдельным представителям европейской расы некоторую хотя бы и незначительную пользу. Со своей стороны я обращаюсь к Вам с просьбой - предать гласности мои выводы, если Вы найдете это нужным и показать таким образом своим соотечественникам, как думает «язычник» с далеких полей «варварской» Азии о западной культуре и гуманности, о той цивилизации, которую называют «христианской» как бы для того, чтобы особенно подчеркнуть насмешку.

Я пишу не для того, чтобы заслужить чье бы то ни было одобрение, и еще менее, чтобы щекотать нервы рафинированным представителям декадентства описаниями зверской грубости и нравственной испорченности. Мои характеристики, которые, к сожалению, должен ограничивать узкими рамками, предназначаются гораздо более для тех европейцев, духовное око которых видит еще настолько ясно, чтобы признать неудержимое падение западных народов, и которые обладают достаточной энергией, чтобы противостоять, поскольку это в их силах, бушующим волнам наступающего разрушения.

Но Вы не должны, уважаемый друг, называть меня пессимистом и говорить, что я слеп к величественным, светлым сторонам и завоеваниям вашей культуры. Это совершенно неверно, и чтобы не сделать вам с самого начала горьким чтение нижеследующих строк, позвольте мне начать с краткой характеристики хороших и благодетельных впечатлений, которые я вынес из вашей родины.

Когда обитатель высокой тибетской страны хочет предпринять путешествие по нашим суровым и негостеприимным полям, от которых теплый климат тропического юга заграждают покрытые снегом вершины гигантского гималайского хребта, то он знает, что подобное путешествие не представляет для него никакого удовольствия, а скорее может быть названо предприятием полным трудностей и лишений. Двухколесная тележка, которую тащит один человек, в лучшем случае носилки, несомые двумя людьми служат средством передвижения. Медленно подвигается это путешествие по тропинкам то покрытым множеством твердых как камень бугров, то обратившихся от ливней в вязкую массу. Такой примитивный экипаж не дает никакой защиты от града и пронизывающего северного ветра и только редко стоящая на краю дороги хижина доставляет отдых и покой. Что же удивительного, если человек ничего не желает так страстно, как конца своего незавидного путешествия.

Насколько иначе обстоит это дело у вас! Я бы назвал почти удовольствием путешествие в летящем с быстротой ветра и снабженном всевозможными удобствами поезде. В нем находятся не только удобные сидения с подушками, стеклянные окна, аппараты для койки, но и ярко светящиеся лампы, при которых можно читать даже и ночью, и также особые вагоны с пищей и питьем для удовлетворения телесных потребностей пассажиров. Одним словом, в Европе путешествуют великолепно, и пролетают огромные пространства с невероятной быстротой. У нас в Тибете надо употребить много недель, чтобы проехать подобные расстояния.

Нужно ли еще упоминать о различных машинах, которыми пользуются многие из ваших соотечественников для более быстрого передвижения, или о тех великолепных богато обставленных экипажах, которыми распоряжаются знатные люди запада; или о тех великолепных зданиях и церквах, большинство которых далеко превосходит нами даже самые большие пагоды и монастыри; о внутренней отделке ваших общественных зданий и жилищ, где дух изобретения идет навстречу каждому требованию человеческой природы. Я ссылаюсь на ваши школы, музеи, театры, на стремящиеся вверх церкви и храмы науки, на бесчисленные произведения искусства, которые на каждом шагу бросаются в глаза изумленного наблюдателя и на множество мелких учреждений и мероприятий, едва заметных европейцу и делающих жизнь на западе такой удобной.

Да, дорогой друг, у нас в Тибете нет ничего подобного, и должен признаться, что я искренне восхищался упомянутыми приобретениями европейской культуры.

Но что значат эти успехи по сравнению с бесконечной пользой и теми сложными инструментами, которые устроили европейские народы благодаря укрощению универсальной силы, называемой на вашем языке электричеством. Незаметно передвигает она огромные тяжести и вагоны с невероятной быстротой; снабжает целые города светом, яркость которого превращает ночь в день, делает возможным при помощи проволоки разговор двух людей, находящихся на расстоянии многих миль, наконец, она распространяет сведения по волнам океана с такой баснословной быстротой, что речь, произнесенную в полдень государственным человеком в парламенте далекой Америки, можно прочесть в дословной передаче в вечерних газетах Европы. И наконец, разве не граничит с чудесным аппарат, повторяющий сколько угодно раз музыкальные звуки и песни без слов, попавшие при помощи воронки в его недра?

«Христианская» культура ухитряется покорить даже пространство и время и дерзко протягивает руку к тайнам вселенной. Повсюду встречаются машины, точно расчленяющие время и посредством стрелки и ударов колокола сообщающие о положении солнца.

Жители Европы вообще стремятся к солнцу: не только большие наполненные газом шары в состоянии поднять человека на высоту, приближающуюся к необъятным гималайским горам Гауризанкара, но и стекла телескопов дают возможность наблюдателю проникнуть даже сквозь необозримые небесные пространства, показывают ему чудеса звездного мира и дают ему почувствовать величие бесконечного. Тоже наблюдается и в малом: маленькие незаметные для невооруженного глаза частицы водяной капли превращаются инструментами науки в водные поверхности, в которых копошатся бесчисленные, сокрытые от глаз смертных, живущие не более дня существа.

Поистине, уважаемый друг, этими приобретениями справедливо может гордиться ваша культура.

Если европейская наука исследует с таким поразительным остроумием материальные силы и свойства природы тщательно обставленными опытами, и развертывает перед нами действие сил природы внутри самого вещества, то с другой стороны не менее интересно наблюдать какими успехами может гордиться техника. Я подразумеваю те обширные фабричные учреждения, в которых работают сотни различных машин, и где руки людей заменяются рукой природы. Мои тибетские сограждане сочли бы за невозможное, если бы я стал им объяснять, хотя бы в общих чертах, эти разнородные учреждения, старательно сооруженные по законам природы и с величайшей точностью и пунктуальностью исполняющие возложенную на них работу. О, человеческий дух! Как силен твой размах, как умеешь ты подмечать самые сокровенные тайны природы!

Большие города Европы представляют самую пеструю и переменчивую картину, они – средоточие всех земных радостей и наслаждений, и человек, гоняющийся за развлечениями, найдет там богатый выбор всевозможных удовольствий. Там бывают каждый день великолепные театральные представления в прекрасных зданиях, чудная музыка и чарующее пение, танцы и забавы всякого рода, великолепные картины и собрания драгоценных предметов.

Там можно услыхать лекции по самым разнообразным отраслям человеческого знания и искусства, и можно спросить: неужели западная культура способна на большие изобретения, чем те, которые существуют теперь.

Вы видите, высокочтимый друг, что я отдаю полную справедливость хваленой цивилизации Европы, и было бы великолепно, если бы я мог заключить мое изложение вышесказанной похвалой. Но, к сожалению, я должен сказать, что в дальнейшем все эти светлые стороны затемняются мрачной и непроницаемой тенью, которая, как свинцовая туча, висит над высокой культурой запада. Да, эти темные стороны христианской культуры так страшны и ужасны, что жителя других частей света, незатронутые еще этой культурой, приходят в ужас, когда их глаза видят мрачную пропасть, обманчиво прикрытую блестящей оболочкой механического совершенства. Кто скажет, сколько нужды и горя царствует в миллионных городах запада, кто сосчитает слезы, проливаемые в хижинах бедняков, кто узнает про вздохи, летящие к небу из измученной души!

Самое же ужасное, это болото нравственной испорченности и варварской огрубелости, клоака самого отвратительного озверения, которые распространяют свои тлетворные испарения и грозят отравить все человечество. «Христианская» цивилизация, милый друг, с ее городами и строениями, с ее техникой, ее наукой и искусством, с ее роскошью и великолепием, со всем ее блеском и мишурой, это большая могила, снаружи богато украшенная блестящими драгоценностями и украшениями, внутри же гнилая и полная плесени, и мертвых костей.

Как ни отвратительна эта задача, позвольте, однако, милый друг, мне, отрекшемуся от Mиpa человеку, открыть эту могилу и снять с разлагающегося трупа «христианской» цивилизации одевающее его тряпье. Может быть, кто-нибудь распознает великого идола, которому он до сих пор воскуряет фимиам.

Я заканчиваю свое сегодняшнее письмо и кланяюсь вам дружески.

Ваш преданный друг

Чонг-Ка-Па Лама

ПИСЬМО 2-е

Лхаса...

Дорогой, милый друг, в то время как я в келье моего монастыря собираюсь продолжать изложение своих впечатлений от европейской культуры, страшная непогода бушует над этим домом. Бесчисленные снежные хлопья наполняют воздух и, кружась в диком танце, падают на землю, прибиваемые ветром. Как будто природа захотела наглядно воспроизвести там снаружи, в свирепом бушевании то, о чем я намереваюсь говорить. И как в необычайной сумятице маленьких снежинок не различить ни начала, ни конца, также и наблюдатель культурного состояния запада не знает, с чего ему начать и на чем остановиться при описании ужасов «христианских» стран.

Я как буддист возьму в моем изложении мерилом то, что Гаутама выставил нормой справедливости и нравственности для своих последователей, и что в буддистских странах кристаллизовалось в общепризнанное этическое воззрение.

Вы знаете, милый друг, что первый и самый важный обет, исполнение которого Будда, наш учитель, требует от своих учеников, гласит следующее: «Обещаю никогда не убивать намеренно и не причинять вреда ни одному живому существу». Вдумайтесь хорошенько, что значит «живое существо».   Это   значит – человек и животное. Будда требует здесь всеобъемлющего милосердия,   и   если  где-либо на нашем земном  шаре заповедь эта всеобъемлющего милосердия подвергается поруганию на словах и на деле и попирается ногами, так это там, где «христианская» цивилизация очаровывает своими призраками и воздвигает  свои воздушные замки. Если кратко  характеризовать эту «просвещенность» западных варваров, то нужно сказать, что она груба и лишена чувства, и что божественная любовь и милосердие исключены в ней безусловно. Но такое  суждение  заключает в себе, мой друг, самое ужасное, что можно вообще сказать про строй или состояние человеческого общества. Лиши животное своего сострадания, и ты даже приблизительно не сможешь  предвидеть   всю глубину последствий этой громадной ошибки: с мучения животных  начинается на западе варварство и кончается – убийством человека в самом ужасном его  проявлении.

Но прежде чем говорить о  подробностях я должен сначала коснуться слегка тех взглядов  на взаимные   отношения между человеком и животным и положением последних в Миpе, которые общераспространенны у вас на западе. Прежде всего, мы встречаем два воззрения на вышеназванный предмет.   Широкие круги «христианского»  населения Европы думают, что в вопросах активного милосердия только один человек  имеет  право на внимание. Они считают человека «подобием Бога» и думают, что все живые существа созданы исключительно для человека, который как венец, властитель и перл создания имеет неограниченное право деспота над всей одушевленной и неодушевленной природой.

«Христианские»  варвары с особенным пристрастием прибегают к этому мнимому праву властелина, мучая домашних животных, своих лучших друзей, убивая, удавливая,   застреливая,  закалывая, распарывая, словом, всячески убивая великое множество беззащитных созданий и поедая на своих пиршествах их разнообразными способами приготовленные трупы.

Милый друг, вы не можете не согласиться, что в вышеупомянутом воззрении кроется громадная опасность, так как вера в неограниченное владычество и верховное право людей над всей природой не только в высшей степени способствует развитию самомнения и мании величия, но я утверждаю, что подобное воззрение отдает без всякой жалости на произвол людей все низшие создания. Оно ведет человека к жестокости тем, что приучает его ничуть не дорожить жизнью животных и в конце концов лишает его окончательно всякого уважения к человеческой жизни. Я постараюсь вам доказать впоследствии, что это действительно так.

Второй, еще гораздо более опасный взгляд защищается прежде всего так называемыми «учеными» и «светилами» западной науки. Эти странные люди ставят человека и животное на одну ступень в том отношении, что отказывают человеку в его высшем назначении и видят в нем (как типично говорит один исследователь) «конечное развитие млекопитающего животного».

Если этим человек уже лишается своего собственного достоинства и невыразимо принижается, то всякий масштаб «хорошего» и «нравственного» исчезает окончательно при мысли о том, какие взгляды имеет ученый мир запада на сущность жизни и духа. По этому, кажущемуся всякому буддисту безумным воззрению человек - не что иное как животное, а животное в свою очередь не что иное как машина, по существу своему ничем не отличающаяся от механических инструментов и аппаратов. Как печень выделяет желчь, а динамо машина - электричество и свет, так, по мнению этих «апостолов науки», животный организм производит вообще все явления органической жизни, а мозг в частности - мышление, чувство и волю, словом, все духовные функции.

Вы знаете, милый друг, какие ужасающие факты выступают на свет Божий, коль скоро делаешь последние выводы из этого материалистического взгляда на мир, и что если всякий часовщик и делатель инструментов считает себя вправе поступать как он считает нужным с лежащими перед ним аппаратами, то почему же нельзя позволить «ученым» с своей стороны производить всевозможные манипуляции с многочисленными живыми машинами? Эти животные часовые механизмы хотят точно изучить во время их функционирования, вскрывают любую «машину для производства белкового вещества» и испытывают сладострастный трепет при виде дымящихся внутренностей, при запахе горячей крови, при стонах, корчащегося в предсмертной борьбе животного. И так как люди не что иное, как такие «машины», то эти академические палачи позволяют себе иногда в виде «шутки» пользоваться для своих бессмысленных опытов также организмами живых людей. Но об этих ужасах, ставящих волосы дыбом, поговорим когда-нибудь после. Словом, ученые палачи занимаются своим ремеслом только, чтобы удовлетворить жажду знания, или, правильнее сказать, свое любопытство. Эти люди пали настолько ниже животных, насколько неодухотворенно, безжизненно и бессердечно их мировоззрение, и что замученная насмерть собака все еще лижет руку своего мучителя, а вивисектор не знает ни жалости, ни сострадания.

В наших странах считается чем-то само собой понятным, что согласно с первой буддистской заповедью животные пользуются тем же покровительством и тем же снисхождением, как и человек.

Если буддист хочет принести благодарственную жертву за выпавшее на его долю счастье, то он делает это таким образом, чтобы принести  добро  другим живым существам, и особенно страждущим животным¹. Он отправляется на рынок, где «христианские» торговцы скотом занимаются своим позорным промыслом² и покупает несколько посаженных в клетку птиц. Он открывает клетку и выпускает бедных животных на свободу. Скажите откровенно, дорогой друг, встречали ли вы когда-нибудь у своих соотечественников подобные поступки? Разве, не прямо противоположно поступает «христианский» варвар? И, напомню вам, про всем известную и очень распространенную на западе страсть держать в клетках певчих птиц и наслаждаться их жалобным пением. Отсюда мы видим, как далеко зашел «властитель земли», находя подобный жестокий спорт в порядке вещей.

Далее, разве тысячи пернатых певцов не лишаются ежегодно жизни от рук безжалостных охотников для того, чтобы служить украшением «христианских» женщин, удовлетворять их тщеславию и желанию нравиться? Как может совместить в ceбе нежная женская душа эту суетность со святой заповедью «не убий»?

Но еще отвратительней поступают в Европе те люди, которые от вытекающей из безделья скуки, травят животных в лесу или в поле и убивают их для собственного удовольствия, запугав  их предварительно до полусмерти громкими воплями и криками. Очень типично для «нравственных» принципов запада, что подобное кровавое ремесло называется «благородной» охотой и люди, посвящающие себя этому спорту, большей частью бывают богаты и знатны. Они обступают испуганных животных и пристреливают окруженную дичь из своих ружей. Если же животное не окончательно мертво, то они заставляют наемных мальчишек добивать его палками. Поистине, тяжелое, я готов сказать, самое тяжелое прегрешение против детской души, приучать ее к убийству! Что удивительного, если молодежь грубеет, и дети, для препровождения времени, подвергают животных самым изысканным пыткам. Кто поручится, что ребенок, привыкший к живодерству и (убийству), мучительству остановится впоследствии перед человеческой жизнью?

Обращение с вьючными и упряжными животными на западе является плодом такого воспитания. Ничего нет отвратительней для буддиста, как наблюдать те средства и способы, которыми работники и погонщики больших европейских городов мучают подчиненных им созданий. Но разве можно этому удивляться? Ведь по учению законоведов запада, животное – только предмет, товар, и мучение животных рассматривается только как вещественное повреждение или разрушение неодушевленного предмета. Это вполне соответствует вышеупомянутому воззрению, которое в живом и чувствующем организме  видит только одну механическую машину.

На этот «живой товар» я хотел бы теперь же обратить свое внимание, но все же я отложу эту задачу до следующего письма.

Примите уверения в благосклонной покорности со стороны вашего друга

Чонг-Ка-Па

№6-7-8, с. 40-55

ПИСЬМО 3-е

Лхаса…

Любезный друг, в Священном писании христиан рассказывается, как однажды Иисус вошел в притвор еврейского храма и, увидав там торговцев скотом за их отвратительным занятием, выгнал их сам оттуда, сказав следующие достопамятные слова: «Дом мой домом молитвы наречется, а вы сделали его вертепом разбойников». Если бы Христос теперь странствовал по земле и увидал бы, с какой зверской жестокостью люди Запада, носящие его имя, уничтожают жизнь в животном мире, то с его уст наверное сорвались бы те же пламенные слова, как тогда в Иерусалиме. Европа – ты вертеп разбойников, вы, европейские «христиане» – убийцы!

Позвольте мне, дорогой друг, не коснуться многочисленным мучений и истязаний, которым подвергаются в ваших странах беззащитные создания при перевозке, умолчать о варварстве, от которого страдают рабочие животные, и остановиться на мгновение на отвратительной теме: «животное, как средство питания и наслаждения».

Буддисту представляется чудовищной мысль питаться животным, наполненным многочисленными продуктами гниения. Простое представление о необходимости съесть труп валяющейся в грязи свиньи или питающейся всякой нечистотой утки возбуждает в нем отвращение и ужас. Те же чувства, вероятно, испытывают и «христианские варвары» Запада, поэтому они искажают до неузнаваемости трупы убитых ими домашних животных, прежде чем подают их к столу для своих кровавых пиршеств.

Но прежде чем несчастную жертву поволокут на пытку и убой, она должна быть известным образом приготовлена для того, чтобы вкус «христианского» мясоеда испытывал должное наслаждение. Это приготовление совершается таким образом, что животное, добровольно или насильно переполняется пищей до тех пор, пока оно становится «откормленным», т.е. похожим на пьяницу и гуляку, одержимого болезнью ожирения. Достигнув этого, и сделав бедное создание больным и разжиревшим, его убивают и съедают.

Кровавая обязанность убивать болезненно раскормленных животных и продавать их трупы приходящим толпами покупателям находится в руках так называемых мясников, за исключением случаев, когда нравственные женщины и их служанки сами исполняют обязанности мясников.

Эти не особенно тонко чувствующие существа показывают уже своей внешностью, каково духа они дети, и их грубый вид, зверский взгляд, так же как их раздутое от водки и чувственных наслаждений тело, являются достаточно ясным доказательством их ужасного ремесла, которое впрочем в Европе рассматривается, как вполне честное занятие и средство пропитания.

Эти варвары легко могли бы облегчать страшные мучения приговоренных к смерти, оглушая их ударом в голову. Ничего подобного не бывает. Притаскивают барахтающееся создание и в то время, как сильные парни крепко держат его, начинают распарывать животному горло, чтобы оно постепенно истекало кровью. Чтобы иметь возможность дольше наслаждаться зрелищем убийства, голову жертвы наклоняют вниз, так что она вследствие полнокровия мозга должна испить в сознании чашу страданий до самого дна.

О! как весело смотреть на судороги барахтающегося в безумной муке существа! Какое наслаждение для убийц прислушиваться к этим крикам боли, которые, становясь постепенно все слабее и слабее, переходят в глухое и хриплое предсмертное хрипение!

Я не нахожу слов, дорогой друг, при мысли о преступлении, широко распространенном в ваших странах, особенно в деревнях, где приказывают детям держать убиваемых животных и присутствовать при медленном прирезывании их. Дело доходит до того, что эти дети заранее радуются «празднику» и с гордостью рассказывают о своих геройских подвигах и о потехе, которую им доставила эта ужасающая процедура. Неужели варварство христианских стран зашло так далеко, что ни один человек более не сознает ужаса подобных дел?!

Когда мясники считают животное мертвым, они начинают свою обычную работу: режут на части, рубят и взвешивают. Они ухитряются своими грубыми руками копаться в тонко измельченных трупах и набивать ими кишки животных. Результат их работы это – излюбленное на Западе старыми и малыми, богатыми и бедными, мужчинами и женщинами, высоко ценимое «питательное средство» – колбаса.

После того как трупы убитых жертв надлежащим образом изрублены и отдельные части их повешены, как украшение, по стенам лавки, наступает оживленная торговля кровавым товаром и вслед затем начинается поедание трупов.

В последнее время в больших городах Запада убийство скота сосредоточилось в гигантских выстроенных рынках, где происходят ежедневные зрелища вышеописанных ужасов в большом масштабе. Это вертепы убийства и распространяющийся от них запах крови принадлежит неизбежно к существенным признакам цивилизованного «христианского» города.

Кроме мясников, на Западе «христианские» женщины и девушки отлично знают ремесло убиения животных. Просто удивительно, с каким хладнокровием представительницы «слабого» пола (как они называются на вашем языке) сворачивают головы голубям, заставляют их медленно истекать кровью, чистят, распарывают живую рыбу, как эти «нравственные» женщины вырывают внутренности у живых раков и медленно кипятят их в воде, или достают кишки из заячьих трупов, или… но, милый друг, позвольте мне опустить дальнейшие подробности.

Но все эти жестокости ничто по сравнению с теми ужасами, которые мы встретим в застенках науки. К ним мы теперь и обратимся. Но я думаю, что нынче вы не хотите больше читать о крови, трупах и пытках и поэтому я на сегодня закончу и именно приветом нашего учителя Будды: «Мир всем существам!»

Сердечно приветствует вас ваш преданный друг

Чонг-Ка-Па Лама

ПИСЬМО 4-е

Лхаса…

Дорогой друг, несмотря на значительное самодовольство, чванство и светлый ореол, которыми окружает себя медицинская наука Запада, несмотря на мнимые гигантские успехи, которых достигло это покровительствуемое государством врачебное искусство, европейцы странным образом подвергаются и сейчас так же легко болезням и умирают в таком же изобилии, как и тысячи лет назад. Правильнее было бы сказать, что теперь они умирают еще в большем количестве, чем когда-либо, потому что прежняя культура даже приблизительно не оказывала того губительного влияния на человеческий организм, как современная, делающая в наши дни каждого действительно здорового культурного человека большой редкостью. Да, они мрут, как мухи, эти тепличные растения «христианской» цивилизации, хотя их великолепная медицина, одержимая манией величия, готова почти что гарантировать вечную жизнь на земле. Чтобы сделать этот факт совершенно ясным, следовало бы в Европе на каждом надгробном камне обозначать возраст того умершего, его болезнь и имя того прославленного врача, с чьей благосклонной помощью пациент испустил свой последний вздох.

Европейская медицина умертвила сотни тысяч животных, как говорят, для благоденствия человека, а результат этих массовых убийств состоит в том, что опустошающие заразительные болезни и болезни вроде чахотки, сифилиса, рака, сахарной болезни, тифа, болезни почек, дифтерита и т. д. истребляют, как и раньше, народы Европы и безжалостно вырывают каждого десятого человека из рядов культурного человечества, несмотря на все «научные завоевания».

Я не стану опровергать, мой друг, те сшитые белыми нитками доводы, которыми ученые палачи науки пытаются доказать пользу убийств животных, для меня гораздо важнее нравственная сторона вопроса вивисекции. Дело не в том, подвинули ли вперед опыты над животными врачебную науку с нравственной точки зрения, или нет.

Если в природе свирепствует борьба за существование, заставляющая слабых существ уступать более сильным, то это далеко не дает человеку права увеличивать страдания животных вивисекцией, потому что с таким же точно правом мы могли бы подвергнуть научной пытке более слабых людей, уродов, детей-идиотов или же снова восстановить рабство со всеми его ужасами.

Нельзя ни минуты сомневаться в том, что от «научных» истязаний животных сильно грубеет характер самих вивисекторов. Пускай мне не возражают, что между последними находятся пресловутые «светила» науки. Всякое унизительное и эгоистическое занятие, когда им долго занимаются, оставляет на характере человека своеобразный отпечаток. Стремящийся к наживе делается жестокосердым и скупым, человек, часто обращающийся с легкомысленными женщинами, теряет всякий стыд и его характер и поступки становятся распутными, тот, кто ежедневно влачит на смерть убойный скот и режет его, грубеет непременно; безжалостные ломовые никогда не будут любящими супругами и нежными отцами. Может ли при этом вивисекция, т. е. «научное» массовое убийство действовать облагораживающим образом? Этому трудно поверить. Подумать только, что вивисекторы почти все без исключения принадлежат к цеху врачей, обязанностью которых является милосердная помощь больным! Мучители животных и благодетели человечества, можно ли это примирить?

В большинстве случаев пыткам подвергаются высокоразвитые и очень чувствительные млекопитающие животные, в особенности собаки, кошки, кролики, морские свинки, крысы, мыши, даже телята, обезьяны и лошади. Кроме того, объектами опытов являются также и другие позвоночные животные, как птицы, пресмыкающиеся и амфибии; а особенно лягушки, вследствие их живучести, представляют «особенно благодарный» материал для вивисекторов. Перед опытом животных иногда подвергают действию наркоза. Между тем следует заметить, что многочисленные опыты исключают³ применение наркоза, что другие эксперименты продолжаются гораздо далее его действия и что значительное большинство «исследователей» решительно высказываются против употребления наркоза при опытах над животными⁴.

Но чтобы с особенной ясностью показать дьявольский характер вивисекции, ученые палачи особенно охотно и часто употребляют тот страшный яд кураре, который делает животное почти совершенно неподвижным, поддерживая в нем ясное сознание и вызывая столбняк, при котором чувствительность остается в прежней силе. Кураризованное создание чувствует все причиняемые ему страдания и не способно двинуть ни одним членом. Вообще говоря, несомненно, что в большинстве случаев подвергаемые опытам животные переносят свою пытку или при полном сознании, или в состоянии неполной анестезии.

Теперь же, милый друг, я перехожу к описанию самых ужасов истязаний животных. Не раз мы вместе наблюдали это ужасное зрелище и всякий раз наша душа наполнялась глубоким отвращением. Перед моими глазами стоит, как живая, та сцена, когда я в первый раз познакомился с вивисекцией.

Доцент – 70-летний старик – читает лекцию перед большой аудиторией учащихся об интересной главе из экспериментальной физиологии кровообращения. Вдруг в соседнем помещении раздается глухой гул, и профессор объясняет, что он должен прервать свою лекцию для опыта. Дверь открывается, и ассистент со служителем вкатывают стол для пыток, на котором прикреплена большая собака, приготовленная для опыта. Животное лежало на спине, голова была сильно загнута назад при помощи намордника, а лапы крепко привязаны веревками к четырем углам стола. Мучительные стоны и конвульсивные подергивания тела доказывали, что собака была в полном сознании.

При этом большие артерии животного были обнажены для того, как объяснил доцент, чтобы показать студентам способ измерения давления крови; опыт совершенно ненужный, так как его результаты уже твердо установлены, и он едва ли может научить чему-либо начинающих медиков для их будущего призвания. Потом артерия была перерезана и соединена с трубкой, которая в свою очередь входила в уже стоявшую наготове вертикальную высокую стеклянную трубку, прикрепленную вдоль разграфленной шкалы. В несколько мгновений трубка наполнилась до известной высоты красной кровью, которая ритмически то повышалась, то понижалась. Учащиеся подходили по четыре и наблюдали демонстрацию. Профессор точно объяснял каждой группе ход опыта. Его слова сопровождались стонами собаки и носили тот сухой объективно-научный характер, который так свойственен «ученым» Запада. Ни слова сострадания, ни взгляда жалости. Вивисектора интересует только опыт, а так как подергивание собаки вызывали неправильности в измерении, то профессор сделал ассистенту строгий выговор за то, что он недостаточно крепко привязал собаку.

Опыт окончен, стол снова увезен и его грохот, соединенный с воем замученного создания постепенно замирает в здании «института». Профессор спокойно продолжает свою лекцию, как будто он прервал ее только затем, чтобы взглянуть на часы. А собака? Может быть она истекает кровью, а может быть ее залечивают для другого эксперимента.

Вы знаете, уважаемый друг, что случай, подобный только что описанному, можно по отношению к ужасам вивисекции назвать совершенно безобидным. Опыты над животными – это совокупность всевозможных мучений, жестоких терзаний, ужасных пыток, по сравнению с которыми предписываемые судом пытки прошлых столетий носят поистине гуманный отпечаток. Таких гнусностей совершаются тысячи; только наиболее удавшиеся опыты попадают в специальную печать, большинство же из них никогда не предается огласке. О, застенки науки, если бы вы могли заговорить!

Вскрытие брюшной и грудной полости, полное или частичное вырезывание почек, кишок, желудка, половых и других органов, вскрытие и перевязывание сосудов, раздавливание мускулов, перерезывание мозжечка, раздражение нервов, переломы костей, лишение зрения, разрушение мозга, медленное нагревание до сильного жара, впрыскивание ужасных ядов, искусственное удушение – все это бледные слова, по которым трудно предполагать о скрывающихся за ними ужасах.

Какой-нибудь «исследователь» желает изучать тепловые центры мозга. Для опытов он пользуется кроликами, морскими свинками и собаками. Он или просверливает им дырки в черепе и вгоняет иголки в мозг, или же проникает в этот орган через глаза.

Другой ученый разрезывает кроликам и собакам горло, зажимает им лапы сильнейшим образом и, сделав им для увеличения муки искусственное дыхание, ставит подобный «препарат» на 3-4 часа в ящик, температура которого доведена до точки замерзания.

Другому «апостолу науки» приходит в голову сделать изыскание относительно всасывания питательных веществ и он, для начала дальнейших манипуляций, вскрывает животному брюшную полость, не прибегая к наркозу.

При «изучении» центробежных нервов сердца один вивисектор перерезал без наркоза собакам и кошкам мозжечок, извлек пищевод, перевязал артерии.

Один «любознательный» медик сделал сотни опытов над собаками для изучения центров и проводных путей мускулатуры желудка. Производились опыты «раздражения» почек, пузыря, матки, изолирования и вырезывания отдельных частей желудка, разрушения четырехолмия в мозгу и перерезывания мозжечка.

Один доктор захотел заполнить «пробелы наших знаний» в области физиологии кишечника и для этой цели экспериментировал над 12-ю собаками.  Одно из этих животных должно было голодать до тех пор, пока на 19-й день не умерло, потеряв половину своего веса.

Другого «ученого» интересовало малокровие и полнокровие мозга. Он защемил морскую свинку в центробежную машину и стал вращать ее. Животное реагировало сначала на это «жалобным визгом», который скоро прекратился. В этот момент машину останавливают и «исследователь» снимает иногда мертвое, иногда же еще живое животное. В последнем случае его оставляю до следующего опыта.

Чтобы «научно» констатировать, что собаке необходима для жизни ее шкура, один молодой изыскатель «под благосклонным наблюдением и руководством» своего профессора снял кожу с живой собаки, - операция, которая при «известной ловкости рук» длится 15 минут. Конечно, вскоре после ужасной процедуры, собаки умирали, зато доказательство получалось «точное».

Точно также один медик должен был «научно» удостоверить всем известный факт, что желудок не в состоянии выносить слишком горячей еду и питья. С этой целью он вливал кроликам воду температурой от 60 до 100 градусов. Температура выше 75 градусов влекла за собой полное разрушение стенок желудка, образование нарывов и быструю смерть, несмотря на вливаемую потом холодную воду. Результат этих «опытов» показал, что кушанья и напитки в 40-50° всего лучше для желудка!

Один русский варвар вскрыл череп собаке, раздробил клещами кости глазных впадин и раздражал ей нервы, защемляя их, или подвергая действию индуктивных токов.

Но довольно примеров, которые могут дать только весьма слабое представление об ужасах вивисекции. Каким мягким и милосердным, по сравнению с этими жестокими чудовищами, представляется тигр, раздробляющий свою жертву одним ударом лапы! Какими благодетельными кажутся острые стрелы, лишающие жизни животных, при виде ужасающих жестокостей, совершаемых изо дня в день в застенках науки. Буддист чувствует только сострадание к этим варварским палачам, которые не предугадывают последствия своих поступков. Как ужасна участь, которую предуготовляют себе по закону Кармы эти несчастные. А «христианская» цивилизация скрывает под своим блестящим покрывалом эти дела мрака!

На этом мы нынче остановимся, уважаемый друг. Примите уверения в моем расположении.

Ваш верный друг

Чонг-Ка-Па Лама

Осуждение вивисекции специалистами

По счастью, среди «апостолов» медицинской науки все-таки находятся некоторые, правда, немногие, которые высказывают решительный протест против мучительств вивисекции и никогда не решаются мучить беззащитных созданий.

Очень сильно выражается по этому поводу бывший венский проф. Хиртль, знаменитый анатом. Он пишет в своем «Учебнике анатомии»:

«Для образования практикующих врачей, – а это составляет главную цель медицинской науки, было бы только полезно, если бы школьная физиология больше занималась людьми, чем лягушками, кроликами и собаками и больше считалась с потребностями врача. Что можно наблюдать при вивисекции над животными, то же возможно обнаружить и на только что убитых.

Следовало бы запретить законом развлекать открыто в школах глазеющую толпу жестокостями, результаты которых бывают так часто взаимно противоречащими…

Кто может спокойно смотреть, как профессор прокалывает раскаленной иглой череп голубя, чтобы доказать своим ученикам в высшей степени замечательный факт, что животное с опаленным мозгом не может более правильно летать; кто спокойно глядит, как профессор из собаки, привязанной к скамье пыток, вырезывает щенят и подносит их одного за другим к матери, которая облизывает их, визжит и яростно впивается в дерево, - кто может спокойно смотреть на все это, говорю я, из того выйдет живодер, а не врач».

То же говорит докт. Гейзингер в своей «Энциклопедии медицины» (стр.228): «Я охотно подписываюсь под мнением проф. Кларусса, говорящего, что вивисекции, мучительные операции и членовредительства живых существ дают такие же сомнительные результаты для естественно-научных изысканий, как пытка для судебных разбирательств. Во всяком случае повторение подобных опытов при чтении собственного курса и ненужно, и даже вредно, во-первых, потому что при этом недостает должного спокойствия, а во-вторых, привычка к ежедневным жалобным воплям и судорогам замученных животных способствует скорее образованию палачей, чем врачей».

По поводу ужасов вивисекции д-р Мешинг пишет: «Будем надеяться, что скоро наступит день избавления для заслуживающих жалости созданий, вся вина которых состоит в том, что они слабее своих мучителей».

Чонг-Ка-Па Лама

ПИСЬМО 5-е

Лхаса…

Уважаемый друг, как все злое на свете влечет за собой дурные последствия, подобно чумным испарениям, идущим от гниющих вод и распространяющим вокруг себя гибель, так и постыдные деяния, известные всем под именем вивисекции, со своей стороны вызывают дурные явления, внушающие сильные опасения.

«Научная» пытка животных – одна из главных опор, которыми держится покровительствуемая государством медицина Запада, с трудом двигающаяся вперед, как хромой инвалид⁵; она составляет важную часть фундамента, на котором мнимые «благодетели человечества» воздвигают свое гнилое здание. Если вивисекция, как преимущественное основание медицинских знаний, не что иное, как убийство, то едва ли можно сомневаться относительно последствий, которые вытекают из ужасающих мучительств животных и драпируются мантией точного исследования. Действительно: европейская «врачебная наука» приобрела отпечаток величайшего нечестия и стала ложной ученостью. Могло ли быть иначе? Разве сердечная доброта и любовь к людям могут произойти из живодерства и убийства? Это бы значило искать сладких плодов там, где произрастает терновник; даже более это значило бы видеть весь мир в превратном свете.

Врач прежде всего должен быть другом людей и призвание его состоит в том, чтобы облегчать мучения своих страждущих братьев и сестер. Поэтому он должен быть в значительной степени психологом, т. е. иметь удовлетворительное представление о душевной жизни человека и знать, что кроме тела, у больного есть душа, властно заявляющая о своем праве. Можно себе легко представить, каков психологический опыт и знания врачей на Западе, если принять во внимание, что из 1000 молодых врачей 990 никогда не занимались ни философией, ни психологией и поэтому всякий совершенно незрелый, только что начинающий свою практику врач столько же понимает в психологии, сколько осел в искусстве стихосложения. Душа представляется совершенно незнакомой областью этим людям, производившим, собственно говоря, одни только убийства, т. к. они в течение многих лет дышали тяжелым воздухом совершенно «не духовной» науки. Такими входят они в жизнь, приближаются к кровати больных и одру умирающих, эти странные, погрязшие в материализме «благодетели человечества», и благо пациенту, имеющему сомнительное «счастье», как «интересный случай», обратить на себя внимание так называемых «целителей» и владеющему достаточно туго набитым кошельком для того, чтобы заранее обеспечить себе человеческое обращение.

Можно получить слабое представление о том, до какой степени притупилось чувство у многих защитников вивисекции, если принять во внимание, что знаменитый исследователь⁶ открыто выразился так: «Настоящий вивисектор испытывает наслаждение и радостное волнение во время своих опытов».

Поистине драгоценное признание, которое, не задумываясь, характеризует вивисекцию, как убийство для наслаждения. Но вы, наверное, не думаете, милый друг, что эта огрубельность чувств ограничивается одними вивисекторами. Ни в каком случае! Зрелище повторяющихся опытов с живыми существами действует также деморализующим образом и на слушателей физиологических институтов, будущих врачей. В самом деле, едва ли найдется человек, который осмелится утверждать, что милосердие и любовь к ближним являются наиболее выдающимися свойствами современных врачей. Бывали ли Вы когда-нибудь на медицинских конгрессах? Если нет, то сделайте это и Вы увидите, что по окончании «научных совещаний» в участниках конгресса «зверь» разнуздывается и после обильных возлияний алкоголя в «торжественных песнях» выступает самая отвратительная непристойность и фривольность.

Неудивительно поэтому, что при таком положении дела недоверие народа к такого сорта «друзьям человечества» увеличивается пропорционально их огрубению.

Может ли чувствовать себя хорошо в роли благодетеля человечества и друга страждущих врач, часто наблюдавший с интересом убийства животных, в душе которого страсть к опытам преобладала над любовью к ближним и который в человеке видел только машину, - если он не знает многообразных сторон душевной жизни и готов веру в существование высших сил забросить, как суеверие, в чулан для всякого хлама. Св. Брамапутра, такое нелепое предположение могло бы вызвать сатанинский смех демонов в преисподней! Таким образом, очень просто объясняется всем известный факт, что слова: клиника, больница, хирургия также электризуют беднейшую часть западно-европейского населения, как крики: пожар, землетрясение, убийство!

Больница представляется бедным почти осуществлением ада на земле. Разве можно осуждать их за страх перед ней? Надо помнить, что молодые врачи обязаны «учиться практически», а для практики необходим материал. «По счастью», в необходимом «материале» нет недостатка и он образуется из той бедной и беднейшей части населения, которую так называемые «образованные» люди Запада, с гордостью считающие себя «поддержкой трона и алтаря», с особенным удовольствием называют «сбродом», «чернью», «плебеями». Вышеназванный «сброд» действительно очень «благодарный» объект, тем более, что вследствие своей бедности он терпеливо перенесет, если начинающие «друзья человечества» станут его щупать, выслушивать, выстукивать, исследовать, резать, делать прививки, бранить и нередко даже трунить над ними. И все это делается с той целью, чтобы воспитать будущих врачей; телесное же благополучие «сброда», не говоря уже о его духовном, отступает на второй план. Конечно, эти господа «интересуются» только болезнью, только «случаем», - а сам больной – пфуй – кто будет беспокоиться о таких мелочах! – О, да спасет милостивая судьба народы Азии от этих «благодетелей»!

Но впереди открываются еще более мрачные перспективы. Из авторитетных кругов раздаются голоса, которые откровенно выражают желание и даже требование, чтобы «медицина делалась все более и более хирургической». Вы знаете, милый друг, что это значит? Другими словами это значит вот что: Если собака или лошадь умирают не тотчас после рискованной операции, то следующий опыт производится на человеке. Результат таков: операция удалась блестяще – пациент умер⁷.

Таковой представляется нам хирургическая медицина, истинная дочь своей матери «христианской цивилизации», родословная которой идет следующим образом: «христианская цивилизация», высшая культура, научная мания величия, точное исследование, опыт над животным, хирургическая медицина, человеческое убийство и все вместе взятое представляет из себя ту отвратительную смесь, для которой высший свет Запада нашел подходящее название: «Haut gout»!

Что хирургия фактически самым тесным образом связана с вивисекцией, с этим согласны многие медики⁸. Мы переживаем ужасное время, когда хирургия становится экспериментальной, т. е. «человеческий материал», и, конечно, опять тот же бедный «сброд», используется хирургически самым бесцеремонным образом. Теперь оперируют для того, чтобы экспериментировать, чтобы резать, и оператор режет весьма охотно. Он испытывает при своем занятии то же самое наслаждение и то же самое радостное возбуждение, как вивисектор при своем живодерстве. Но невольно напрашивается вопрос: как назвать эти «научные завоевания» – образованностью, или же каннибальским варварством?!

Правда, некоторые врачи, сохранившие хотя некоторую самостоятельность суждений, начинают понемногу прозревать: они видят бесполезность опытов над животными для врачебной практики. Мало помалу они замечают, что человек не собака, не свинья, и не кролик, и что он ни в коем случае не вынесет того, что всегда перенесет бык. Но не думайте, что вышеупомянутые противники мучительства животных вообще отвергают вивисекцию. Далеко не так! Эти «апостолы науки» только доводят до последних выводов свои «точные» основные воззрения. Они обладают печальным мужеством или, правильнее сказать, невероятным бесстыдством с напыщенной гордостью образцовых исследователей и с известной серьезностью заявлять о своем праве производить эксперименты на тех самых несчастных больных, которые приходят к ним за исцелением. Почти невероятная, но тем более горькая истина! О, Европа, разве ты не гордишься своей патентованной государством наукой и своими одержимыми манией величия целителями?

«Опыты над бедными больными людьми почти сделались, как вам известно, милый друг, ужасной действительностью. Медицинские журналы сообщают о них с известной научной «объективностью», без слова порицания, без малейшего указания на злодейства экспериментаторов. Напротив, читатели медицинских журналов встречают довольно часто такие обороты речи, в которых человеческие палачи выставляются, как особенно уважаемые люди, чем оскорбляется всякая истинная образованность и человечность. Например, один врач сообщает о «доброте» своего высокоуважаемого начальника, который охотно предоставлял в его распоряжение материал, т. е. людей. Или в другом месте говорится о высоких заслугах, оказанных науке одним ученым его опытами над людьми, и т.д.

Несомненно, только самое ограниченное число опытов над людьми попадает на страницы специальных журналов, и также несомненно, что у большинства пациентов, выбранных для опытов, не спрашивают для этого разрешения. Но даже если бы в каждом отдельном случае больной выражал врачу свое согласие на производство опыта, то и это обстоятельство недостаточно для того, чтобы оправдать, или извинить самый опыт. Потому что, во-первых, пациент едва ли вполне сознает все последствия опыта, а во-вторых, чтобы быть последовательными законы Запада должны были бы оставлять безнаказанными и тех, которые отравляют, душат и режут своих ближних с их согласия. Необразованный человек из народа, наносящий удары своему противнику в припадке гнева, наказуется за членовредительство; образованный же врач, хладнокровно вредящий здоровью доверенного его попечению пациента и искусственно делающий его больным, остается безнаказанным и, кроме того такая манипуляция ставится ему в заслугу. Это ли логика? Это ли культура и цивилизация?

Уважаемый друг, мне противно иллюстрировать отдельными примерами отвратительную тему «человек как материал для опытов», но я думаю, что было бы целесообразно, чтобы вы пополнили мои очерки в этом направлении, потому что в вашем распоряжении там у себя находится богатый материал, между тем, как я здесь должен ограничиться только своими воспоминаниями о пережитом и прочитанном. Я хотел бы только указать здесь на один случай человеческой вивисекции, который особенно ярко отмечает огрубелость многих врачей Запада.

Один медик⁹ сообщал в своем докладе об опытах прививки яда черной оспы. Животных для опыта, а именно телят, трудно было достать, вследствие их дороговизны, и по этой причине «исследователь» с «милостивого разрешения главного врача» производил свои опыты на детях – сиротах из воспитательного дома. Четырнадцати мальчикам ежедневно делали прививки, пока не наступило «действие». Опыты эти продолжались в течение года, которые врач вдруг неожиданно прервал с твердым намерением возобновить прививки при первой возможности. Итак, благодаря, дороговизне телят, невинные дети, вследствие своей бедности и потери родителей, порученные милосердию и любви своих собратьев, должны переносить систематическое отравление и вынужденное нездоровье от опытов врача, для которых испрашивается «милостивое» разрешение главного врача воспитательного дома! И нечто подобное называют врачебной наукой, научным приобретением, осчастливливанием человечества. Вот каковы цветы «христианской цивилизации»!

Не будем забывать, уважаемый друг, что опыты над живыми людьми являются следствиями вивисекции, а мучительства животных со своей стороны могут только там проявиться во всех своих ужасах, где животный мир, благодаря господствующему миросозерцанию, вполне подчинен произволу и власти человека. С каким бы пламенным воодушевлением ни рекомендовали нам этику христианства, мы останемся при том убеждении, что христианская этика стоит далеко позади буддийской в вопросе универсального милосердия. Кто думает, что человек – царь земли, что все создания существуют только для него, а он имеет полное право обращаться с животными по своему благоусмотрению, тот едва ли сочтет грехом мучение животных. Противники вивисекции прежде всего должны были бы перестать называть вивисекцию нехристианской и прославлять христианство, как единственное действительное средство против резни животных со всеми ее последствиями. Это совершенно неверно. Изречение: «человек – царь земли и властвует над животными», вполне христианское изречение. Кто в низших созданиях видит существ второго порядка и любуется собой в роли «властителя мира», тот никак не почувствует всеобщего милосердия. Роковые последствия веры в высшую деспотическую власть, данную Богом человеку над всей одушевленной и неодушевленной природой суть: мания величия, наслаждение властью, войны, мучения животных, экспериментальные пытки животных и убийство людей с научной целью. Ничто не сможет меня убедить, что вышеназванные печальные факты только наросты «христианской» культуры. По нашему мнению их гораздо лучше обозначить, как необходимые следствия так называемой цивилизации, вышедшей из иудейско-христианских воззрений. Эту ужасы, конечно, не соответствует духу учений Христа; но разве этот дух находится в историческом христианстве? История доказывает противное!

Мы указываем на величественную этику буддизма, мы напоминаем о принципе всеобщего милосердия, которое кладет такой своеобразный, несравненно нежный отпечаток на учение Шакья-Муни. Совершенно бесстрастно противопоставляем мы нашим братьям Запада, которые осуждают религию Гаутамы только по незнанию, «песню о доброжелательстве», в которой Будда, наш учитель, говорит так:

«Благополучие, счастье и радость пусть будут уделом всех! Все живые существа без исключения, слабые и сильные, длинные, великие, короткие, маленькие, толстые, – должны быть счастливы! Далеко ли они или близко, родились ли они или только собираются родиться, да будут все существа благополучны! И пусть каждый проявляет в своем сердце беспредельную любовь ко всем существам, подобно матери, охраняющей своего единственного ребенка и жертвующей за него жизнью. Сохраняйте радостное расположение ко всему миру, и пусть кротость вашего сердца распространяется по всем направлениям, вверх, вниз, к северу, к востоку, югу и западу!»

Одно несомненно, уважаемый друг: в стране, где соблюдается это буддийское милосердие, не бывает ни мучительств животных, ни физиологических экспериментов, ни медицинско-хирургических человекоубийств! Поэтому я говорю: пускай солнце буддийской любви осветит и согреет своими лучами сердца «христианских» варваров, для блага человечества, для счастья всех существ и для благополучия всего мира!

Этим пожеланием заканчивает

ваш преданный друг

Чонг-Ка-Па Лама

ПИСЬМО 6-е

Лхаса…

Любимый друг, хотя не раз пробовали извинять и оправдывать описанные в последних письмах ужасы разными причинами, а именно: убийства на бойне – потребностью в мясной пище, «научное» живодерство – жаждой познания, однако все эти попытки оправдания совершенно неудачны; настоящая причина этой резни совершенно иная: это – наслаждение, получаемое от удовлетворения жестокости. Я напомню Вам уже высказанное суждение, что вивисектор при своей работе должен испытывать наслаждение и радостное возбуждение. В ваших странах совершается много мучений и убийств, в которых легко узнается их настоящая побудительная причина, именно – наслаждение от мучений и убийства и вызываемое ими сладострастное возбуждение. Об этих цветах «христианской» цивилизации я и хочу теперь говорить.

Конечно, следует заметить, что упомянутые здесь явления очень различны по степени их жестокости; некоторые из них имеют, по-видимому, довольно невинный характер, и только немногие догадываются, что они представляют нижнюю ступень лестницы, которая ведет к осуществленному на практике убийству ради наслаждения.

Хотя в наше время в странах «христианской» культуры и не зажигают более костров, хотя «цивилизация» и прикрыла свои ужасы флером смеющейся радости, но для тех, которые хотят видеть, из-под этого покрывала всюду проглядывает скалящая зубы сладострастная и жестокая рожа.

Например, какой элегантный вид имеют столь любимые в цивилизованном мире цирки! Как там весело, какое удовлетворенное наслаждение на лицах зрителей! Аплодируют остротам пестро размалеванного шута, напряженно глядят за движениями грациозной, наполовину раздетой танцовщицы и за эволюциями смелых акробатов; не могут оторвать глаз от «выдрессированных на свободе лошадей» и восхищаются «бравурными номерами» животных, искусно обученных ловким механическим фокусам.

На первый взгляд, мой друг, все это представляется невинным. Но подумайте только, сколько страданий испытывают бедные существа, чтобы сделать возможным для культурного человека такой вечер развлечений? Представьте себе также, что означают все эти «фокусы» животных? Они означают жестокое насильственное изъятие жалких существ из естественных условий их жизни, принудительное вколачивание кнутом чуждых и противных наклонностям их форм деятельности. Эта неестественность, основанная на мучениях, и есть то, что вызовет пикантное возбуждение у зрителей и доставляет им особенное волнующее удовольствие.

Еще яснее проявляется страсть к мучениям в тех опытах, при которых не видно струящейся крови, между тем как страдания животных обнаруживаются вполне явственно. Явления подобного рода приобрели на Западе полное право гражданства и их называют одним собирательным именем «спорт». На так называемых скачках лошадей загоняют до изнеможения, пришпоривают и стегают кнутом для того, чтобы они в короткое время пробегали громадные расстояния. Тогда владелец «победителя» получает знак отличия, а зрители великолепно развлеклись, т. е. испытали сильные ощущения. Впрочем, участники этих отвратительных зрелищ никогда не состоят из обыкновенных смертных: большей частью это вылощенные и разряженные господа, принадлежащие к высшей аристократии, слегка возбуждающие свои отжившие нервы бессмысленной травлей, и неизбежный милый «цветник дам», который никогда не пропустить случая украсить собой такое развлечение высшего тона.

Венец скачек – это «бег на расстояние», проявление высшей глупости и жестокости вместе. Лошадей принуждают к быстрому бегу в течение целого дня, многие из них падают замертво, остальные устают до изнеможения. Это все гнилые плоды с ядовитого дерева «христианской» цивилизации, хотел сказать – варварства.

Отвратительны также приемы, употребляемые при ловле животных. Многие жители Запада испытывают удовольствие, проводя по целям часам на берегу за ужением рыбы. На крючок удочки, как приманка, надевается живая амфибия или насекомое, которое часто довольно долго остается в этом мучительном положении. Когда рыба клюнула ее выдергивают и рыбак, вытаскивая крючок из своей жертвы, вырывает у животного обширные части головы. С пойманной рыбой в большинстве случаев обращаются весьма варварски: ее оставляют медленно умирать на воздухе, или совершают другие жестокости. Многим людям подобное занятие доставляет большое удовольствие. Мне кажется оно очень похожим на убийство ради наслаждения.

С каким негодованием говорят в вашей стране о тех пресловутых боях быков, на которых тысячи людей наслаждаются тем, что доведенного до бешенства быка раздражают, мучают и, наконец, убивают специализировавшиеся в этом люди. Высшей точкой этих ужасов является смерть истекающего кровью животного. Чем больше крови и травли, тем лучше, и тем больше радость возбужденной толпы. Но я сказал бы, милый друг, что ваши соотечественники не имеют никакого права возмущаться боем быков, т. к. в вашей стране встречаются совершенно такие же зрелища, изобилующие варварскими ужасами и ничем не уступающие в зверствах тем диким боям Испании.

Я не говорю уже о том факте, что публичные бои животных между собой совершаются как раз в тех странах, которые идут во главе цивилизации, а именно в лицемерно-христианской Англии; я не буду останавливаться на изображении травли, которая по своей сущности должна быть названа убийством ради наслаждения, я только хочу Вам указать на те ужасы, которые под названием парфорсной охоты составляют времяпрепровождение знатных кавалеров и их дам и по своей жестокости могут быть вполне поставлены наравне с испанскими боями быков.

Если для борьбы с разъяренным, бешеным быком необходимо известное мужество, то высокопоставленные господа, желающие забавляться парфорсной охотой, заранее обеспечивают свою жизнь, делая умирающее животное беззащитным. Я имею в виду диких кабанов. За день до охоты кабану подпиливают клыки и, искалечив таким образом животное, относят его в ящик на место охоты. Там его выпускают на свободу, травят сворой собак и благородное общество охотников преследует его верхом с громким гиканием. Беззащитное, затравленное на смерть животное наконец падает. Охотник, которому посчастливилось прийти первому, хватает животное за левую заднюю ногу и отдает его на растерзание рассвирепевших собак до тех пор, пока не подъезжает к месту охоты самый знатный из участников. Только ему одному предоставляется честь умертвить охотничьим ножом истерзанное животное. Это – «благородная» охота, «фешенебельное» занятие знатных, образованных людей, стоящих во главе народа. Поистине, хороша цивилизация, приписывающая таким отвратительным поступкам эпитет «благородного». Благородная охота –  это убийство ради наслаждения, что же касается душевного состояния охотников, то о нем лучше не говорить. Несомненно одно: кто оправдывает травлю с собаками, тот не имеет права возмущаться боем быков.

В «христианских» странах убийства людей ради наслаждения в своих ужасающих формах не считается больше редкостью. С сладострастной жадностью разрывает убийца еще дымящиеся внутренности своей жертвы. Это – последняя ступень лестницы «грубых наслаждений» и в то же время образчик того, во что превращается человек, ослепленный манией величия, не уважающий жизни животных и практически осуществляющий свою «верховную власть» на земле. Мучительством животных начинается «христианское» варварство, и заключением его является полное ужасов убийство людей ради наслаждения.

Поэтому да будет вечная хвала и слава Будде, нашему учителю, который по совей божественной мудрости учил людей любви и милосердию, доброжелательству и состраданию ко всем существам, все равно, идет ли речь о созданиях сильных и не нуждающихся в защите, или о слабых, которые боятся и трепещут за свое существование. О, Шакьямуни! Да будет благословен учитель милосердия, слова молитвы которого говорили: «Мир всем существам!»

Этим приветствием я нынче закончу.

Ваш преданный друг

Чонг-Ка-Па Лама

ПИСЬМО 7-е

Лхаса…

Любимый брат, эти европейцы однако очень странные люди. Самое откровенное сумасбродство и преступление культивируется и считается ими достойным удивления, как нечто благородное, как почтенный поступок, как дорогое, унаследованное от отцов и поэтому тщательно хранимое добро. Об  этих своеобразных «почтенных» поступках, которые при ближайшем рассмотрении являются невероятно бессмысленным варварством, я и хочу сегодня сказать пару слов. Люди, принадлежащие к упомянутым кругам и любящие называть себя «благородными», презрительно отворачивают свои носы при виде двух «необразованных» людей «из народа», которые в возникшей ссоре выражают свою ярость, избивая друг друга дубинами. «Благородные» называют этот способ удовлетворения низким и грубым. У них это делается гораздо «тоньше», и удовлетворение, которого они требуют после «оскорбления», бывает совершенно другого рода, чем вышеупомянутое, жаль только, что оно еще гораздо более низкое и грубое. Впрочем, они считают только тех достойными своего удовлетворения, которые принадлежат к одному с ними кругу «по образованию», или обладают таким же большим мешком денег и такой же богатой галереей «достопочтенных» предков, как они сами; все же остальные люди – плебеи, чернь, не стоящие того, чтобы обращать на них внимание. Честь «благородных» нечто в высшей степени странное: ее не может оскорбить ни безнравственность, ни прелюбодеяние, ни пьянство, ни распутство, а только острое слово, брошенное вам в припадке опьянения, и требующее в таком случае кровавого удовлетворения.

Это удовлетворение состоит в том, что повздорившие «благородные» разбивают друг другу в кровь головы острыми кинжалами по строго установленным «обычаем» правилам; если же оскорбление особенно тяжелое, то они стараются обоюдно напичкать свинцом друг друга с помощью огнестрельного оружия.

В драках оружием особенно отличаются студенты – будущие врачи, судьи, пасторы, учителя, словом, все подающие надежды «вожди» нации. Косой взгляд, легкое, едва заметное, прикосновение рукавом вполне достаточны для того, чтобы вызвать подобную «благородную» драку. Многие студенты изощряются в том, чтобы вызывать такие драки и с наслаждением обезображивать свое и без того скотоподобное от неумеренного пьянства лицо многочисленными шрамами и рубцами, и гордятся этими трофеями своих драк!

Начало таких кровавых драк обыкновенно очень просто, и пролог к ним представляет из себя диалог двух пьяных «сынов музы» приблизительно такого рода:

– Милостивый государь, Вы на меня смотрели!

– Конечно.

– Смею ли просить у Вас Вашу карточку?

– С удовольствием.

После этого – обмен карточек, два чопорных поклона и дело сделано.

На следующий день «вызвавший» посылает к своему партнеру так называемого секунданта, своего доброго друга, который должен окончательно выяснить предварительные статьи предстоящей драки. В назначенный день спорящие сходятся вместе и под звуки команды «беспристрастного» свидетеля драка начинается уважаемой, как святыня, «схваткой на рапирах». Когда один из фехтовальщиков «проколот» и теряет способность к борьбе от нанесенного ему удара, «беспристрастный» сообщает о результате и победитель великодушно протягивает руку примирения «побежденному». Раненый «чинится» присутствующим врачом, и нередко «дело чести» заканчивается общей попойкой, в которой принимают участие и недавние злейшие враги.

Студенты с перевязанными головами и забинтованными носами составляют необходимую принадлежность университетских городов во многих странах Европы; с большой гордостью показывают они на прогулках свои «почетные шрамы» и еще издали привлекают к себе внимание публики сильным запахом карболки. Они отравляют этим запахом и аудитории высших школ, приводя в ужас всякого благовоспитанного учащегося. Да, «изрубленный» студент сделался таким популярным явлением в современной Европе, что он встречается, как постоянная комическая фигура, во всех карикатурных и юмористических листках западных стран.

Все это было бы только в высшей степени смешно и забавно, милый друг, если бы под шуткой не скрывалась серьезная опасность, и если бы эти детские битвы студентов не представляли из себя почву для дальнейших весьма мрачных явлений «христианской» цивилизации; я подразумеваю поединок со смертельным исходом.

Несомненно, дуэль принадлежит к самым печальным явлениям западно-европейского варварства. И тем более, что люди, с особым удовольствием разыгрывающие роль защитников религии и государственного порядка, идут на убийства ради призрачной сословной чести.

Нелепость дуэли так бросается в глаза с первого взгляда, что едва ли на это стоит тратить еще хоть одно слово. Хотя по западно-европейским законам членовредительство, смертельные повреждения и убийства ведут за собой строжайшие наказания, но «дуэлянт», даже если он «заколол» или застрелил своего противника, отделывается незначительным наказанием, которое сверх того не считается обесчещивающим. Кроме того, мера наказания довольно часто значительно смягчается актом помилования.

Далее: хотя, конечно, поединок не что иное, как убийство или покушение на убийство, и поэтому, как с нравственной, так и с законной точки зрения заслуживает решительного порицания, тем не менее в вашей стране существуют известные сословия, как например, военное, которое считает поединок высоким и священным и которое с бранью и позором исключает из своей среды уклонившегося от дуэли товарища, объявляет его бесчестным и избегает, как зачумленного.

Что же, наконец, дает поединку право на существование? Может быть, чувство справедливости, требующее наказания обидчика? Опыт обличает ложь этого взгляда, очень часто пуля поражает оскорбленного, следовательно, в данном случае, невинного. Или может быть дуэль – учреждение, в котором человеческое мужество должно проходить свое огненное крещение? Для этого действительно требуется мужество, но такое, которым обладает и доведенный до бешенства бык. Но я полагаю, что при современных обстоятельствах нужно гораздо большее мужество, чтобы не признать поединка. Для этого нужна нравственная твердость, свойственная далеко не всякому человеку.

Некоторые безумцы отличаются таким цинизмом, что считают дуэль за одну из форм Божеского суда. Странный же должен быть Бог, который удовлетворяет оскорбление таким образом, что невинный погибает под ударами своего виновного противника или, что любовник убивает мужа обольщенной женщины и сверх того женится на ней! Нет, нет, дуэль – это варварство и ужас, издевающиеся над всяким истинным просвещением.

№9-10, с. 32-46

ПИСЬМО 8-е

Лхаса

Дорогой друг, неуважение высших сил души, незнание психологической науки, желание закалить животные наклонности человека для борьбы за существование или же жажда чувственных наслаждений – разве не все это побуждает «христианские» народы к неуважению и нарушению заповеди воздержания? Словом, страсть белых варваров к систематическому самоотравлению хмельными напитками принадлежит к самым мрачным сторонам «христианской» цивилизации. Алкоголизм – это язва, угрожающая всему человечеству; родиной и местом ее опустошительной деятельности считается та часть земли, в которой сосредоточился центр «христианской» культуры.

Искоренение алкоголизма, устранение пьянства и замена его трезвостью и воздержанием принадлежит к великим культурным задачам буддизма. Разве Сакиа-Муни не требует настойчиво от своих учеников строгого исполнения следующего обета: «Обещаю воздерживаться от опьяняющих и хмельных напитков?»¹⁰

Пьянство в «христианских» странах постоянно увеличивается, и размеры, достигнутые им в наши дни, ужасающи. Оно завладело всеми сословьями без различья пола и возраста; бедные и богатые, высшие и низшие, мужчины и женщины, миллионеры и нищие, все они до известной степени рабы алкоголя.

Есть три сорта различных напитков, которыми лакомятся и напиваются «христиане»: вино, пиво и водка. «Благородное» вино – это специальный напиток богатых и знатных классов; вызывающее ожирение пиво ценится больше всего в мещанских и в университетски образованных кругах; водка же составляет утеху, пищу, отраву и разоренье рабочего народа.Действие алкоголя всюду одно и то же, только люди, обладающие богатством, набрасывают на него обманчивое покрывало утонченности: пьяный богач усаживается в великолепный экипаж, между тем, как менее достаточный довольствуется лежаньем в сточной канаве.

На Западе действительно нет недостатка в поводах напиться и упасть ниже животного, а храмы Бахуса и Гамбринуса значительно превосходят  по числу церкви и молельни «христиан». Устройство их, конечно, очень различно, начиная с грязнейших трущоб и притонов порока, и кончая элегантными «бирпаластами» и ресторанами, в которых царит самая изысканная роскошь, и где занятые кельнера не успевают удовлетворять требованиям жаждущих гостей.

Алкогольные напитки для жителей Запада – тоже, что кровь для тигра. Отними у белого сколько угодно имущества, только не прикасайся к его стакану, потому что это его божество, его фетиш, его единственное утешение от колыбели до могилы. Пьянство у европейцев является универсальным средством против всевозможных телесных хворостей и душевных недугов: пьют, чтобы согреться, пьют, чтобы освежиться, пьют, когда делается грустно, пьют в веселом расположении духа, пьют, когда болит живот, пьют при встрече доброго друга, пьют за чье-либо здоровье, за благоприятную жатву, за благоденствие отечества, пьют за сохраненье гуманности и за священное достояние Европы,– пьют и пьют. Но почему пьют? На это до сих пор еще не дано ответа.

«Пить» – не совсем подходящее выраженье для этого безнравственного порока. С физиологической точки зрения этот род питья возможно рассматривать, как бессмысленное переполнение тела ядовитыми веществами, а с психологической–как безумие и преступленье одновременно. Этот порок принижает человека до степени животного, а нравственное состоите, вызываемое чрезмерным пьянством, очень метко изображается одним из ваших великих поэтов, который заставляет нескольких пьяниц реветь следующим образом:

«Нам каннибальски хорошо, Как пятистам свиньям!»

Действительно, пьянство и его воздействие на человека до того отталкивающе и отвратительно; что всякий трезвый человек отворачивается с омерзением при виде скотского состоянья пьяницы. Подобие Бога заменяется образом свиньи; ядовитые пары, распространяемые пьяницей вокруг себя также отвратительны, как и то, что он наподобие вышеназванного животного нередко валяется в собственной грязи. Лишившись всякого стыда и выпучив глаза, выкрикивает он слова, содержание которых непристойно и мерзко.

Невзирая на свою высокоразвитую культуру и на воображаемое остроумие, эти «христианские» европейцы так тупы и духовно бедны, что в трезвом состоянии они совершенно неспособны вести разумный разговор. Поэтому они систематически напиваются и развлекаются способами, подходящими для душевнобольных. Трезвый наблюдатель такой попойки никак не может отделаться от впечатления, что он попал в сумасшедший дом или в стадо свиней и хищных животных. Некоторые из пьяниц впадают в состояние раскаяния и проливают слезы, другие нежничают и осчастливливают своих потерявших рассудок соседей объятиями и поцелуями, третьи наслаждаются самыми плоскими остротами, некоторые корчат гримасы и умирают со смеху, другие воют, кричат, визжат, ревут, стучат кулаками по окружающим предметам, прыгают на одной ноге и разламывают мебель; многие беспокоят прохожих на улице, оскорбляют и осыпают их ругательствами, или же пристают к женщинам.

«Христианские» варвары до того ослеплены и развращены, что они этот разрушающей душу и тело яд называют добрым Божьим даром и в страстных песнях воспевают этот «божественный» подарок. Они даже не считают состояние опьянения чем-то недостойным человека, а скорее знаком храбрости и мужества. Очень часто в витринах вывешивают картинки для продажи, которые изображают отвратительные сцены скотского пьянства. Что же удивительного, что грубость многих, или даже большинства «христиан» дошла до того, что они осмеивают не пьющего ни одной капли алкоголя человека, издеваются над ним и довольно откровенно заявляют, что полное отречение от спиртных напитков противоречить библии.¹¹

Подобно тому, как мясников называют «защитниками животных», трактирщиков, пивоваров и винокуров можно назвать «друзьями человечества». Всякий раз, как гость проделывает у них «хорошую» выпивку, по их жирным налитым алкоголем лицам скользит тупая улыбка. С величайшей любезностью вытаскивают они из карманов людей часто с таким трудом заработанные деньги. Но, Боже сохрани, чтобы погибающий от чрезмерного пьянства бедняк приблизился к их порогу: «человеколюбивая» улыбка исчезает, и только взгляд, полный презрения, или пинок ногою являются единственным приветствием, которое «друг человечества» приберегает для этих бедняков.

Опустошения, совершаемые алкоголем в среде культурных народов, просто ужасающи. Бедность, безнравственность, физические болезни и душевные страдания – это все следы, оставляемые за собой алкоголем. За последние годы западноевропейская медицина все более приходись к заключению¹², что даже самая маленькая доза алкоголя очень вредна для тела и души, и поэтому ее надо избегать. Разрушение, производимое алкоголем в физических органах человека, идет очень глубоко, но гораздо тяжелее повреждения, которым подвергаются тонкие   органы   «метафизической   телесности»,¹³ заметные только для знающих. Отсюда необычайное увеличение ужасающих преступлений на Западе, отсюда возрастание душевных болезней, отсюда тот печальный факт, что в Европе каторжные тюрьмы и сумасшедшие дома увеличиваются в одинаковом размере с употреблением алкоголя. Дай Бог, чтобы эти благодеяния «христианской» цивилизации никогда не распространились на все человечество!

Станем же, милый друг, восхвалять великую мудрость нашего учителя, который своею заповедью воздержания предохраняет своих учеников и последователей от глубокой и угрожающей опасности. Настало наконец время, чтобы Европа переняла и научилась постигать могущественное учение Будды, и чтобы воздержание и духовное просветление стали главной потребностью внутреннего совершенствования и стремления к высшей жизни.

Ваш всегда преданный друг Чонг-Ка-Па.

ПИСЬМО 9-ое

Лхаса...

Уважаемый друг, странное впечатление производят на буддиста слова христианина, говорящего, что буддизм унижает положение женщины. Какое своеобразное понимание! Такой упрек религии Сакиа-Муни так же несправедлив, как и утверждение, что обычный современный взгляд европейцев на понятие «женщина» и «брак» стоят особенно высоко.

Женщина в западных странах представляет из себя великого идола; перед алтарем его рассыпают множество цветов и воскуряют фимиам, но на самом деле никто не верит в него. Часто даже осмеивают, осыпают насмешками этот украшенный блестящей мишурой кумир, издеваются над ним и, сорвав его с пьедестала, втаптывают   в грязь.    О, великий идол! Взгляни, поклонники твои лежат перед тобою на коленях, просят и обманывают тебя своими мольбами. Но горе тебе, если ты снизойдешь на просьбу твоего раба, потому что тогда он станет твоим властелином, твоим тираном, ты же сделаешься для него средством наслаждения и будешь потом выброшена в кучу сора, подобно сорванному плоду.

Нигде   на свете не   восхваляется так женщина   с   ее добродетелями,   как   в христианских странах, и не прославляется брак, как святое божеское постановление, и это хорошо. Но в то же   время   нигде так не оскверняются и не попираются ногами права женщины, нигде на свете брак не доведен до такой карикатуры и уродства,   как   в тех же   странах – и это постыдно. Обоготворяемая  и прославляемая женщина   на   самом деле   там   раба, и мужчина – ее   деспот.   Святой  брак   является в большинстве  случаев для женщины сводничеством и принуждением, для мужчины же – удобным   случаем   удовлетворить свои животные потребности  и привычки,   наполнить   свой   кошелек, или же завязать сношения с более знатными кругами.

Женщина должна быть равноправным товарищем и подругой мужчины, а не его слугой и подданной. Но разве не учат уже в ваших школах маленьких детей, что мужчина должен быть господином женщины? Разве им не говорить, что женщина должна в обществе молчать, потому что так написано в Св. Писании христиан?! Это представление окончательно укоренилось в мыслях и чувствах западных «христиан». Женское воспитание по сравнению с мужским запускают. Молодая девушка остается совершенно неосведомленной относительно своего призвания женщины и обязанностей матери; каждое слово просвещения старательно избегается, как грех против целомудрия. Что же удивительного, что молодая девушка старается сама просветить себя порнографической литературой, могущей развратить ее и сделать порочной. И тем старательнее выставляют родители свою «непросвещенную» или «чересчур просвещенную» дочь на брачный рынок. Она появляется в великолепных туалетах сомнительного характера, заставляющих предполагать об ее прелестях, посещает возможно часто балы, общества, вечеринки и пиршества и представляется таким образом обществу мужчин. Чтобы одерживать победы, она посещает иногда морские купанья или общественные игры. Но это справедливо только относительно дочерей высших, зажиточных кругов, девушка же рабочего класса должна работать вместе с далеко не нежным обществом мужчин; результат тот же, что и у обладающих сокровищами их сестер, с тою только разницей, что стремления последних окутаны некоторым изящным флером.

Юноша, напротив, как «венец творения», официально и неофициально перепробовавшей более или менее основательно бывших к его услугам «дочерей Евы», выбирает женскй товар на брачном рынке глазом знатока и тщательно взвешивает выгоды и барыши, которые он может извлечь. Решающим стимулом являются в большинстве случаев деньги, чувственность, вопрос о связях и очень редко настоящая любовь.

И после этого наступает брак, настоящий, поистине святой брак, союз двух душ на основании внутренней гармонии их. Конечно, если узы, связывающие супругов, суть сладострастие и звонкая монета, тогда святость отступаете назад, и на ее место становится пошлость. Мне отвратительно подумать, с каким цинизмом «христианские» газеты и журналы, даже такие, которые считаются поддержкой трона и алтаря, втаптывают в грязь святость брака. Они публикуют изо дня в день громадные листы с именами людей, имеющих желание вступить в священный брачный союз, При этом присовокупляются более подробные условия, как то: размеры желательного состояния и количество наличного капитала. Есть ли что-либо отвратительнее газетных объявлений на Западе, в которых говорится, что человек желает «жениться», чтобы начать предприятие, или ищет в жены богатую даму, чтобы продолжать то или другое дело, и т. д. Святой Ананда! Хороша же «опора алтаря», в которой печатаются столь пошлые и фривольные заметки.

Длительность брака на Западе распространяется на всю жизнь. Это основано на том, что брак должен опираться на гармонию душ. Но так как большинство современных браков Запада заключено на чисто материальной почве, то такая совместная жизнь с человеком, нравственные качества которого совершенно другие, чем собственный, делается адом я мучением. Но чтобы сделать ад еще более ужасным, возможность развода в «христианских» странах труднее, чем где бы то ни было. Самая широкая ветвь христианской церкви не допускает развода совсем, нисколько не заботясь о том, что тысячи людей, насильственно связанные с нелюбимыми существами, не испытывают в своей жизни ничего, кроме горя и отвращения. Но даже и там, где но гражданским законам развод возможен, положение разведенной жены гораздо более тяжелое и незавидное, чем в буддистских странах. В этих последних женщина в правовом и финансовом отношениях действительно находится в гораздо более независимом положении, чем  в странах «христианской» культуры.

Поэтому совершенно неудивительно, что брачная неверность на Западе считается вполне заурядным явлением. Она легко прощается мужчине, так как он – «венец творенья». Европейский мужчина не считает грехом внебрачное общение, и поистине справедливо утверждение вашего величайшего философа, который говорит, что в христианских странах официально царствует единобрачие, неофициально же – многоженство.

Женщина же, знающая о поступках своего мужа, делает вот что: она или молчит, устраняется и хворает от горя, или стремится к разводу, и тогда, даже если она невинна, репутация ее большей частью страдает; или же она отправляется по стопам своего супруга, т. е. приобретает себе тайно одного или нескольких любовников, и в таком случае падает нравственно все ниже и ниже и в случай изобличения погибает окончательно. Она становится парией, и ей представляется двоякий выбор: открытый порок, или смерть.

Последствия, вытекающие на практике яз такого положения вещей, ужасны. Рождение детей, вместо святой и необходимой обязанности, становится на самом деле осуществленным чувственным влечением, а супружеские объятия в этих случаях не что иное, как приятное интермеццо среди супружеских раздоров, влекущее за собой известный дурные привычки, губящие здоровье и нравственность супругов. Поэтому появление ребенка часто становится неприятным бременем вместо желанного блага. Само собою разумеется, что воспитание детей находится в соответствующем жалком положении. Самое же худшее заключается в том, что ребенок бывает нередко свидетелем и слушателем родительских ссор и примирений, и таким образом слишком рано воспринимает своеобразные впечатления  «святости» брака.

Народам «христианской» культуры досталось печальное преимущество распространения в своей среди одной из ужаснейших болезней – сифилиса. Эту болезнь наблюдали впервые лет 400 тому назад среди войск «христианских королей», как результата скотского распутства. С тех пор она все более и более распространялась по   всему «цивилизованному» миру.

Новейшая статистика рисует ужасающую картину разрушения этого ангела смерти, против которого так же, как и прежде, беспомощно и бессильно европейское врачебное искусство, несмотря на свои завоевания. Да, эта болезнь так тесно связана с обиходом «христианской» цивилизации, что у нехристианских народов, например у индусов, она известна под именем «европейской болезни».

Сколько мужчин, живущих в Европе, становятся ежегодно жертвой этой ужасной заразы, этого яда, спрятанного в золотой чаше наслаждения! Но еще ужаснее то, что заболевшие передают страдания своим женам, заражают и делают их несчастными на всю жизнь. Таким образом заражаются и разрушаются ежегодно сотни семей, и нет названия вытекающим отсюда бедствиям, о которых многое может рассказать врач. Все это, уважаемый друг, тате ужасы, которые ни в одной стране не совершаются так беспрепятственно, как в так называемых «христианских» территориях, откуда они происходят и где культивируются.

Вы знаете, милый друг, что и алкоголь делает свое для разрушения брачных уз и для отчуждения супругов! Откуда проникнут в семью высшие стремления, если супруг и отец определенное количество вечеров в неделю отравляет свое тело ядом алкоголя и находит удовольствие в тривиальной болтовне и грубых шутках своих собутыльников?! Семейная жизнь в Европе падает, все ниже и ниже. Суетная страсть к наслаждению, неудержимая погоня за развлечениями и потребность в – все это подходящие условия для того, чтобы отвлекать отдельных людей семейного круга.

«Брак – благословение для человека», – такое заявление часто приходится слышать от «христиан». Но это справедливо, да, и то с ограничениями, только относительно части человечества. Для некоторых брак – проклятие. Для таких людей, которые не нуждаются в браке и видят в нем узы для своего дальнейшего совершенствования, Будда, наш учитель, показал идеал воздержания в целомудрии, которое, как яркая звезда,   освещает  жизненный путь монаха. Поэтому Сакия-Муни говорит: «Настоящим святым я называю того, кто порвал все узы земного существования и бесстрашно отрешился от мира и его цепей». То же самое проповедуется в большей части христианства, причем открыто заявляют, что добровольное безбрачье нужно ценить выше морского состоянья; а ваш величайший апостол христианства сам сказал, что жить в безбрачии лучше, чем жениться, и что для человека является благом, если он совсем не касается женщины.

Несомненно, что большинство людей еще не готово, чтобы взять на себя от полного целомудрья. Для таких брак – благословенье, но только брак, основанный на истинной любви, освященный, как Гаутамой-Буддой, так и учителем из Галилеи, который не одобрял многоженства, а прелюбодеянье считал тяжелым грехом. Идеал истинного брака, по разуменью нашего учителя, является но его собственному описанью таковым: «Муж должен ценить свою жену и обращаться с ней с любовью и уваженьем, быть ей верным, содействовать тому, чтобы она пользовалась уваженьем других, и снабжать ее нарядами и уборами по степени своего состоянья. Жена должна доказать мужу свою любовь, как верная и целомудренная женщина, поддерживая поря док в домашнем хозяйстве, радушно принимая родных и друзей, хлопотливо хозяйничая и усердно и ловко исполняя возложенный на нее обязанности». Таков идеал святого единобрачья в духе буддизма. Отсюда видно, что Гаутама нисколько не принизил положенье женщины; наоборот, он засвидетельствовал, что женщина способна достигнуть той же степени святости, как и мужчина. Пусть и в этом отношении Запад поучится у религии Сакиа-Муни. Это необходимо.

Остаюсь,   уважаемый друг, благосклонно расположенный к вам

Чонг-Ка-Па.

ПИСЬМО 10-ое

Лхаса...

Любимый,   дорогой   друг,    позвольте мне теперь покинуть ту точку зренья, которой я держался до сих пор, и с которой я наблюдал некоторые явления «христианской» цивилизации, и подняться на высшую ступень, откуда я смогу окинуть взглядом всю область европейской культуры. Во мне еще необычайно живо воспоминанье того вечера, когда мы с Вами в Вашей комнате наблюдали под микроскопом жизнь в крошечной водяной капле. Сотни, даже тысячи маленьких существ копошились в ней, возникали, жили и исчезали, очищая место для других жизненных форм. Ими двигал чрезвычайный эгоизм и самая дикая борьба за существованье. Каждый видел в другом своего смертного врага, и ужаснейшая борьба на жизнь и смерть возникала в этом, недоступном простому глазу микрокосме. Это была картина неукротимой жажды жизни, беззастенчивого себялюбия, не знающей удовлетворенья алчности, словом – миниатюрное изображение жизни и деятельности «цивилизованных» «христианских» народов.

Себялюбье – властитель культурных народов, и порожденья этого божества суть: ненависть, жестокость, сластолюбье и варварство. Духовно ослепленные европейцы, ничего не зная о внутренней связи всего существующего и не понимая настоящей сущности и истинной сути вещей, рассматривают человека, как нечто отдельное и, вырывая его из общей связи, выводят особую нравственность, имеющую своим основанием самый грубый эгоизм» Один борется против всех, все – против одного, и многочисленный похвалы гуманности, христианской нравственности и истинной культуре – не что иное, как удары кулаком по лицу правды, обман и притворство. Белые варвары сеют эгоизм и не сознают, что жатва погубит их, хотя их собственная религия и говорит им: «Что посеешь, то и пожнешь». И ужасна, невыразимо ужасна будет жатва, которая ожидает «христианские» народы. Еще немного и она созреет. И когда потоки крови зальют страны Европы, тогда вы увидите, услышат ли кумиры вашего воображения ваши стоны, вопли и рыдания, и спасут ли они вас от ужасов ангела смерти; и вы увидите, что следствием кровавого убийства будут новые ужасные убийства, опустошающие ваши ряды!

Идеал бескорыстного братства людей считается в Европе призраком и утопией; западные варвары похожи на хищных животных, которые выслеживают себе добычу, чтобы ее потом растерзать. Рассматривать ли этих варваров в их национальных, политических, «религиозных», профессиональных или сословных особенностях, – всюду выступает ярая ненависть, холодное  себялюбие и беспредельная   мания величия

Поэтому они так цепляются за эту земную жизнь, и поэтому большинство из них больше всего боится смерти. Громкими воплями отравляют они смертный час умирающему, но сами при этом до такой степени полны животной алчности, что во многих местностях устраивают при погребении погребальные пиршества и топят свою тоску в водке или пиве.

Но среди «христианских» язычников есть много таких, которых неудачи всякого рода и несчастия приводят в состояние духа, показывающее им земную жизнь, как ничто ужасное. Так как они ничего не знают и не верят в неразрушимость своей сущности, то они думают, что физическая жизнь является концом жизни. Поэтому мания самоубийства свирепствует среди народов Запада наподобие заразительной болезни и ежегодно уносит тысячи жертв. Европейские газеты ежедневно переполнены сведениями о совершившихся самоубийствах. Эти несчастные и не подозревают, как велико безумие их поступков!

Хотя народы Запада непрерывно заявляют о своей любви к миру, на самом же деле они преисполнены взаимной ненависти, зависти, мести и кровожадности; вооруженные с ног до головы, они недоверчиво присматриваются  друг к другу, и только боязнь быть самим уничтоженными не дает вспыхнуть факелу всемирной войны. Миллионы тратятся на сооружение смертоносных огнестрельных орудий, на постройку военных судов и на вооружение войска в то время, как бедняки терпят нужду и нищету и голодают. Высшая политика основывается на самом грубом эгоизме, и есть не что иное, как хищный волк в овечьей шкуре, кровожадный демон, закутанный в мантию гуманности, и устраивающий, чтобы дурачить свет, парламенты вечного мира.

Если ближе присмотреться к отдельным европейским государствам, то и здесь взору наблюдателя представится печальное зрелище. Народы разъединяются партийными организациями, которые враждуют между собой и обливают друг друга ядом ненависти. Вместо того, чтобы быть братьями одного народа, они похожи на стаю одичавших, обезумевших собак, которые из-за куска гнилого трупа в бешенстве скалят зубы, лают и с громким воем бросаются друг на друга. Пария, думающая, что она стоит на верном пути, бранит другую предателями отечества: а та, в свою очередь, осыпает первую еще худшими ругательствами. В парламентах, где должна быть речь о благополучии народа, представители его толкут воду в ступе пли бранятся и дерутся между собой. А газеты старательно раздувают и поддерживают взаимную ненависть своими подстрекающими статьями. Любовь к народу является вывеской партийного кабачка, в котором торгуют собственными интересами и самолюбием. Даже та партия, которая, по-видимому, имеет больше всего шансов на долговечность, потому что она заступается за бедный народ, и та погибнет рано или поздно, так как ее вожаком является грубый эгоизм.

Печальное, усталое от борьбы сердце, ищущее утешения и мира в религии Запада, похоже на человека, который ищет прекрасных цветов и вместо них находит колючие ветки, шипы и иглы. Религия Христа распалась на столько же сект, сколько дней в году. Они не идут мирно рука об руку, не обращая внимания на разделяющие их пункты. И здесь, как и везде, проявляется ненависть, раздор и борьба. Глава одной церкви называет остальные ветви христианства заразой, губящей благополучие народов; а оскорбленная таким образом ветвь христианства платит ему такой же «любовью», выставляя этого главу противником Христа, хранителем и заступником всего дурного, который, как полип, захватывает своими щупальцами заблудших овец. В некоторых сектах существует обычай в определенный день года проклинать христиан, не принадлежащих к их согласию, хотя их учитель и заповедал им: «Благословляйте проклинающих вас». В своих молитвах, обращенных к Богу, «христиане» просят его взять под свое покровительство «христианские правительства, предав проклятию нехристианские».

Христианская терпимость и любовь к ближнему, за некоторыми похвальными ис-ключениями, в общем распространяются только на принадлежащих к собственному исповеданию. С теми же, которые стоят вне его, обращаются с суверенной небрежностью и даже осыпают их ругательствами. В следующем письме, милый друг, я приведу Вам еще несколько образцов «христианской» терпимости. А во избежание превратного понимания, я выскажу здесь мое мнете о христианстве. Подлинное христианство, соответствующее возвышенному учению о жизни Христа, богато религиозными красотами и истинами. Но в Европе теперь ничего не осталось от этого христианства. В одной секте господствует слепая, голая вера в догматы и библию, ни в каком отношении не удовлетворяющая чувства: а священники, проповедующие в этом духе, изгоняют своими словами истинно религиозные души из храма.

Вместо   того,    чтобы,   следуя   словам своего учителя, видеть истинное служение Богу в том, чтобы посещать вдов, сирот, больных и страждущих, утешать их и помогать им, а также жить чисто и непорочно, европейские «христиане» надают ниц перед кумиром, который живет только в их фанатическом представлении. Таким образом «христианские варвары в действительности – язычники, потому что они молятся не одному истинному, бесконечному божеству, алтарь которого находится в душе каждого человека, а стараются молитвами и просьбами склонить к исполнению своих эгоистических желаний создание собственного воображения. Пораженные духовной слепотой, они не в состоянии видеть свет просвещения; они ожидают своего искупления от других, вместо того, чтобы углубиться в самих себя. О, несчастные! Да приблизится час, когда они познают вечный свет и попадут на путь избавления.

В «цивилизованных» странах совершаются неисчислимые преступления, такие ужасные и рафинированные, которых не знает дикарь. Какие страшные последствия ожидают этих несчастных! Как бы они ужаснулись, если  бы могли предвидеть плоды   своих дел, помыслов и желаний!

Вместо того, чтобы в корне подрубить древо зла, европейцы обрезают его и достигают этим того, что оно разрастается гораздо интенсивней, чем раньше. Убийцу они влекут на плаху и умерщвляют его тело, между тем как действовавшая в нем сила греха достигает полного и разрушительного освобождения. Разве в Европе не возрастает ежегодно число убийств соответственно числу казней? Церкви и молельни становятся все многочисленнее, так же, как тюрьмы, смирительные и сумасшедшие дома. Азиат, бродящий но улицам большого «христианского» города, может испытать те же самые чувства, которые некогда испытал великий апостол Христа, проходивший через языческий город и возмутившийся духом при виде царящего там идолопоклонства.

Многие европейцы приходят к тому заключению, что современное положение вещей ни в каком случае не может долго удержаться. Но, несмотря на это убеждение, они в своем безумии уничтожают людей при помощи яда, кинжала и динамита. Они взрывают на воздух дворцы, церкви и кафе, убивают князей, невинных женщин и богатых людей, и убаюкивают себя надеждой, что бомба освободит когда-нибудь мир! Этот опасный разряд людей наводит ужас на жителей Запада, и никто из них не застрахован от руки этих убийц. Когда же, наконец, наступит тот час, в который обитатели этого пандемониума зла увидят, что зло никогда не уничтожается злом же?! Слушайте слова Будды, нашего учителя, который говорит так: «Ненависть никогда не побеждается ненавистью; свободный от ненависти образ мыслей покоряет ненависть, это – старый закон».

Европа – страна бедствий и беззаконий. Богатый пьет из кубка наслаждения; у его ног корчится бедняк, осушая чашу страданий. Разве вы не слышите, что бледный призрак катастрофы все сильней и сильней стучится у ваших дверей? Скоро он разломит их и будет между Вами, и тогда... И эта культура и цивилизация, милый друг, существуют для того, чтобы распространять свое «благословение» на всю землю. Об открывающихся здесь перспективах мы поговорим в следующем письме.

Примите уверения в постоянном  благоволении  со стороны Вашего верного друга Чонг-Ка-Па-Ламы.

ПИСЬМО  11-ое.

Лхаса...

Высокочтимый друг, если после моих предшествовавших изображений могло остаться хотя какое-либо сомнение относительно жестокого и грубого характера наций, осчастливленных благословением христианства, то всякие следы сомнения должны окончательно  исчезнуть при виде той грубости и насилия, которые проявляют эти «христианские», «высоко цивилизованные» народы по отношению к своим нехристианским собратьям. Множество ужасов «христианской» миссии и колонизации записано в летописях всемирной истории кроваво-огненными буквами. Насилие, вместо права, убийство ради наслаждения, вместо милосердия – вот лейтмотивы неукротимого властолюбия «христианских» варваров. Когда христиане Запада в своих бесстыдных варварских поступках по отношению к другим народам ссылаются на слова своего учителя: «Идите в мир и проповедуйте всюду учение. Я пришел принести не мир, а меч», они наносят этим поругание всякой нравственности и гуманности. Эти изверги не имеют никакого представления о том, что изречение Христа указывает на внутреннюю борьбу со своими страстями, им же оно служит желанным прикрытием их зверской жестокости.

Об этой жестокости красноречиво говорят страницы всемирной и церковной истории. Руководимые Святым Духом вселенские соборы (как, например, Никейский и Эфесский) были зрелищами споров, волнений и кровопролитий. Первый христианский император, святой Константин, сделавший христианство государственной религией, был самый ужасный кровопийца. Язычница-философ Гипатия была растерзана в буквальном смысле на куски «христианской» чернью в Александрии. «Христианская» миссия водворялась насилием и жестокостью, огнем и мечом, а последователи «учения любви» расправлялись с иноверцами, как волки с овцами. «Великий» миссионер Бонифаций приказывал разрушать все языческие святыни, пока его не постигла заслуженная им участь, и он был убит. Высокочтимый христианский король Карл Великий приказывал казнить множество «необратившихся» язычников, и каждому, который не хотел «переходить» в христианство, угрожал смертью. Чтобы вырвать из рук «неверных» страну, где когда-то   путешествовал   Иисус,   учитель любви, «христиане», объятые религиозным фанатизмом, устраивали разбойнические плавания, высоко прославленные в истории под именем «крестовых походов». Широкие потоки крови залили тогда «благословенные»   поля Европы и малой Азии.

Евреи, религия которых легла в основание христианства, стояли в «христианских» странах вне закона до сравнительно недавнего времени. Они были лишены всех прав и чести, не смели жить вместе с христианами, которые говорили им «ты», и при всяком удобном случае плевали, били, закалывали, мучили, душили и забивали их на смерть, как бешеных собак. И никто не вступался за униженное племя.

Если среди самого христианства находились люди, религиозное воззрение которых отступало в каком-либо пункте от ортодоксального направления, то подобных «еретиков» принуждали к молчанию; пытки и костры делали свое дело, заставляя умолкнуть надоедливых провозвестников истины. И едва ли возможно определить число таких «еретиков», замученных до смерти европейскими «христианами»!

Ужасные опустошения и адская жестокость, причиняемые европейцами в странах некультурных беззащитных и нехристианских народов, прямо баснословны, почти невероятны и превосходят всякую меру варварства.

Фердинанд Кортец, посланный с христианскими ордами в Америку во имя Христа и по поручению «его всехристианнейшего величества», свирепствовал там больше, чем хищный зверь; он показал бедным «язычникам», какова на самом деле любовь к ближним у «христианских» народов! Цветущие культуры были уничтожены, города и села обращены в пепел, тысячи людей изрублены, рабство восстановлено под управлением «христиан» с такими ужасами и пытками, которых не знали в древние времена. Где заботливая   рука трудолюбивого и трезвого человека когда-то совершала свой дневной труд, там, благодаря «христианской» колонизации, пьяницы и воры влачат теперь свое темное и жалкое существование.

«Христиане» также неистовствовали и против последователей нашей буддистской религии. Они убивали наших священников, сжигали наши монастыри, оскверняли наши святыни и места молитв; хотя «идол» Будда, которого они осмеивали и над которым издевались, включен в список христианских святых под именем св. Иосафата, память которого официально празднуется церковью ежегодно 19-го ноября. Между прочим, это отличие Сакиа-Муни является весьма сомнительным при сравнении его с некоторыми «христианскими» святыми.

В наше время народы, столице вне круга европейской культуры, подвергаются гораздо большей опасности, чем раньше, заразиться гнилью «христианской» цивилизации, потому что, хотя властолюбие и жадность «христианских» наций и распространили сферу своего могущества на весь земной шар и достигли своего высшего развития, несмотря на это, эта самая «культура» дала европейцам в руки оружие, с помощью которого они легко осилят своих «языческих» собратьев и закуют их в оковы. Наконец, пути сообщения былых варваров способствуют вторжению их в области «диких» и основанию там центральных пунктов, распространяющих духовно-нравственную заразу.

В глазах западных народов неевропейское государство не имеете права на существование. Поэтому культурные народы нападают на нехристианские нации и, если они достаточно сильны, овладевают их государствами; в случае сопротивления пристреливают туземцев, как животных у себя на родине; чтобы ускорить гибель вновь присоединенных народов, отравляют их алкоголем; предоставляют «христианским» миссионерам развивать свою деятельность и прикрывают их пушками и эскадронами.

Таким образом, «христианские» орды вторгаются в области «неверных», разыгрывают в них роль господ самым зверским образом и оскверняют священные места нехристиан; они приносят нам отраву спиртных напитков и совершают ужаснейшие преступления. В колониях скандал следует за скандалом; белые удовлетворяют свои скотские похоти на женах дикарей, дают приказания бичевать «язычников», отравляют их алкоголем и по ничтожнейшим поводам изрубают их в куски самым жестоким образом. И здесь-то христианские миссионеры хотят ловить рыбу в мутной воде! Это называется благословением христианства, колонизацией и богоугодными   делами  христианской миссии!

Мы готовы были бы приветствовать крест, если бы он пришел к нам один в своем первоначальном благородстве! Но к нам вторгается искаженный, нечистый крест, за которым следуют по пятам кнут и бутылка с водкой. Коль скоро один из наших соотечественников открывает пивную или торговлю водкой, то это верный признак того, что он стал «христианином». Где заседают христианские миссионеры и воздвигаются церкви, там вскоре поднимается храм демону алкоголя. Шлю Вам свой привет и пожелания мира.

Ваш друг Чонг-Ка-Па, Лама.

ПИСЬМО  12-ое.

«О, беспредельный свет! Очисти меня и исполни светом просветления! Аминь». Так говорит Будда, возвышенный: «Идите, мои ученики, и проповедуйте для блага вселенной, для благоденствия человечества, движимые любовью к людям, эту мою религию, славную в начале, славную в середине, славную и при завершении». Повинуясь заповеди учителя, провозглашаю я его прекрасное учение. Пусть сияют во всем великолепии три святых  драгоценных камня! Да пройдет благословенное   колесо   закона   в   триумфе   побвсем странам мира! А ты, Будда, наполни нас сиянием твоего блаженного света!

Я преклоняюсь перед Буддой!

Я преклоняюсь перед его учением!

Религия искупления, провозглашенная Буддой, воспринимается самоуглублением и путем совершенного уразумения четырех «возвышенных истин». Познавший эти 4 истины торжествует над невежеством, достигая «высшего просветления» (Махободи), и через него – освобождения – нирваны. Ему не предстоит больше никакого перевоплощения и после его кончины его ждет вечный покой (паранирвана).

Вот первая возвышенная истина – о страдании:

«Рождение есть страдание; старость, болезнь, и смерть – тоже страдания. Быть связанным с тем, что отвратительно, раздаваться с тем, что любишь – причиняет страдание; неудовлетворенное желание, разочарование после испытанного наслаждения и осуществленных, но обманувших желаний – тоже страдание. Словом, индивидуальное бытие в своей внутренней сущности есть страдание».

Определяя существование, как страдание, Сакиа-Муни в этой 1-ой истине высказывает мысль, содержание которой в его целом должно быть не столько доказано рассудочным путем, сколько пережито в самой глубине чувства. Человек страдает, потому что сердце его привязано к формам явлений, сущность которых состоит в уничтожении. Все преходяще! Кто достаточно зрел, чтобы мужественно взглянуть в лицо этому значительному факту?! Так как все вещи преходящи, переменчивы и непостоянны, то за всяким обольщением, побуждавшим человека гоняться за призрачной мечтой, рано или поздно следует разочарование. Но в то время, как человек охвачен заблуждением, он страдает еще по той причине, что становится игрушкой своих склонностей и желаний, рабом своих эгоистических стремлений, закованных цепью причинности. Только когда он освободится внутренне от всякой формы, он становится «просветленным» – «господином закона», который, победив эгоизм и вместе с ним страдания, идет навстречу искуплению («мокша»).

В чем же причина страдания? На это дает ответь вторая возвышенная истина.

«Воля к жизни («тришна»), вызывающая постоянно новые формы бытия, является причиною страдания. Она – стремление к самонаслаждению, которое требует осуществления то в том, то в другом образе; – жажда удовлетворения страстей, – требование личного счастья здесь, на земле или в другом мире.

Хотя воля к жизни и является во всяком случае непосредственной причиной исполненного страданий бытия, однако, при более глубоком размышлении оказывается, что абсолютно первым условием всякого зла следует назвать неведение («авидия»). Когда под благословенным деревом открылась нашему учителю истина во всей своей полноте и чистоте, тогда Возвышенный познал «нидану» – бесконечную цепь причинности. Звенья этого «круга причинности» таковы. В начале бытия слепо и неразумно царствует «авидия» т. е. неведение. В этом хаосе неведения возникают организующие склонности, которые порождают сознание «себя», а коль скоро выступает    «Я»   в бытии, вместе с ним возникают субъективные и объективные мифы. Тотчас же развиваются пять внешних чувств и рассудок, и эти «шесть областей» приходят в соприкосновение с вещами.

Из этого соприкосновения возникаете «ведана», т. е. чувственное восприятие и представление, которое, в свою очередь, порождает «тришну», т. е. эгоистическое желание, являющееся, со своей стороны, причиной «упаданы», т. е., «жажды бытия». И, наконец, результатом этого является личная жизнь – рождение, старость, болезнь, страдания и смерть. Это – «нидана», цепь причинности, сущность которой познал Будда. В этом смысле „тришна», как следствие «авидии», является причиной страдания. Воля к жизни все более и более связывает нас по «карме» с переходящей формой, таящей в себе страдания, и производит таким образом никогда не кончающаяся мучения. Поэтому Сакия-Муни провозгласил третью возвышенную истину, уничтожающую страдания.

«Уничтожение страдания лежит в полнейшем уничтожении этой воли к жизни, в совершенном отречении от всяких эгоистических стремлений. Надо преодолеть жажду бытия, освободиться от нее, искоренить ее в себе, отрешиться от нее».

Содержание этой 3-ей возвышенной истины    Будда    выразительно   подчеркнул. следующими замечательными словами:

«Жажда бытия – самая страшная из всех зараз; эгоизм – самая сильная из всех цепей. Поэтому, желая вам добра, даю вам спасительный совет: истребляйте с корнем эту жажду к жизни, не терпите ее долее в себе, чтобы ангел смерти не уничтожал вас постоянно, как  вихрь уничтожает былинку».

Есть только один путь, который ведет и к преодолению эгоизма, к уничтожению страданий и этим к освобождению, к «нирване», к вечному миру: это открытый и пройденный Буддой возвышенный путь, ведущий восьмью разветвлениями к освобождению. Стремящийся к освобождению ученик Будды должен сам пройти этот путь искупления; он не может освободиться ничьим посредством, но находит спасение в глубине своей сущности, и Путь этот  в   нем   самом.   Сакиа-Муни для буддиста – только   учитель,   руководитель, образец; а всякий, стремящийся к духовной жизни, должен сам пройти путь внутреннего развития;   и   никакой  учитель не в состоянии совершить это паломничестве вместо   него.   Поэтому   сказано:    «Всякий должен прилагать усилия сам, Будда жепризван для того, чтобы «проповедовать!» Этот путь развития высшей жизни в человеке и есть тот, указанный Гаутамой Буддой, «благородный путь к освобождению». Прежде чем «перейти порог», паломник должен доказать, что он достоин войти в священный храм. Он должен соблюсти пять обетов, исполнение которых удержит его от осквернения самого себя: он должен научиться милосердию, правдивости, целомудрию, честности и воздержанию. Восемь ступеней этого развития следующие.

I. Истинное знание. Истинное знание преодолевает предрассудки, суеверия и заблуждения. Оно проливает свет на сущность Кармы и поясняет ученикам господство великого закона. Истинное знание нри в коем случае не есть только чисто внешнее, рассудочное накопление знаний, оно скорее проникновение, внутреннее восприятие внешних истин. Даже и язычник может внешним образом хорошо изучить учение Будды; но он ошибается, если считает себя в состоянии понимать буддизм и судить о нем: как раньше, так и теперь ему будет недоставать истинного внутреннего знания. Он не познал, что все предметы, все творения по своей сущности – одно и являются только различными проявлениями одного и того же принципа. Он держится своего «я» и надеется обеспечить этому «я» вечную жизнь. Он не знает, что это «я» подобно легкому облаку, которое постоянно меняет свою форму, что оно только продукт известной потенции, которая на Востоке известна под именем «Скандас». Истинная сущность человека гораздо более всеобъемлюща: она универсальна, она все в себе заключает. Хотя более тонкое наблюдение происходящего в нас самих и в окружающих нас вещах и должно было бы обратить внимание человека на господство великого закона причинности, однако язычник остается слепым в этом направлении; он воспринимает только произвол, а не справедливость, он желает милосердия и не знает, что в нерушимой справедливости скрывается любовь. Теперь мы пожинаем то, что когда-то посеяли, и когда-нибудь соберем жатву наших теперешних деяний. Поэтому сказано: «Встань и напряги свои силы! Сбрось с себя оковы греха, чтобы поставить цель страданию, сопровождающему нас от рождения до смерти. Но коротка земная жизнь, она похожа на расцвет и увядание цветка. С физической смертью уничтожается личность, но индивидуальность продолжается и пребывает в новых воплощениях, чтобы пожать плоды дел, совершенных в более раннем существовании. Так одна жизненная форма следует за другой, и страдание в этом круговороте будет бесконечно до тех пор, пока не будет достигнуто истинное знание, которое одно объясняет сущность закона возмездия «карма».

II. Истинная цель. Истинная цель, на которую с постоянной бдительностью должен быть направлен взгляд стремящегося к духовной жизни, состоит в освобождении от вечного круговорота изменяющегося, избавлении от  «Сансары», т.е., от зла в самом щироком объеме. Нирвана – это освобождение от всякого ограничения и греха, но нирвана не есть уничтожение. Это скорее разрушение заблуждения, ошибки и жажды личного благополучия.

III. Истинная речь. Истинная речь должна быть в соответствии с только что названной целью. Ученик должен стремиться быть кротким, ласковым, добрым и чистосердечным в своих речах к каждому. Истинное слово вытекает из истинной цели, которая заключается в преодолении эгоизма.

IV. Истинное дело. Истинное дело заключается в избежании всего того, что ведет за собой дурные последствия (страдание), и в делании добра. А вот грехи, которых должен избегать палом ник: убийство, воровство, прелюбодеяние, ложь, клевета, брань, глупые разговоры, жадность, злоба, равнодушие. Место этих грехов должны занять соответствующие добродетели: милосердие, целомудрие, самоотвержение, радость, усилие, терпение, правдивость, энергия, доброжелательство, спокойствие духа.

V. Истинная жизнь. Истинная жизнь основывается на полной чистоте мыслей, слов и дел, чтобы не причинять страданий ни одному живому существу.

VI. Истинное стремление. На этой ступени лестницы ученик должен преодолеть следующие 10 духовных оков: привязанность к личности, сомнение в нравственном миропорядке, веру в действительность внешних церемоний, чувственность, злобу, любовь к земной жизни, желание дальнейшей жизни на небе, гордость, самомнение, религиозное невежество.

VII. Истинное размышление. Истинное размышление состоит в совершенном выполнении 4 великих рассуждений о преходящести материальных форм, об ограниченности чувственных впечатлений и восприятий, о непостоянстве идей и условий существования.

VIII. Истинное погружение. Здесь спадает последняя завеса с глаз обещанного. Мир несовершенства исчезает, и благословенный мир Нирваны наполняет сердце просвещенного. Это – конечная цель буддизма, это – осуществление стремления, это – состояние, возвысившееся над всеми ограничениями, про которое можно сказать, что оно состоит в благословенном покое и высшем благополучии.

IX. Амитабха-Будда, ты, вечная, вездесущая сила любви, исполни нас блеском своего великолепия и приведи нас и все существа к глубокому покою, к вечному блаженному миру – туда, где нет более изменений и страданий, грехов и несовершенства!

Откройся нам, о Будда!

Да будет мир со всеми существами!

С немецкого А.А.Гольденвейзер

1. Это буддистское обыкновение диаметрально противоположно тому языческому, которое ради благодарственной жертвы допускает смерть животных и людей.
Бруно Фрейданк
2. Торговля скотом считается у буддистов позорным ремеслом, также как ремесло мясника, палача и торговля опьяняющими напитками.
П. Ф.
3. Это бывает при опытах над действием ядовитых веществ и лекарств, при опытах с лишением пищи и прививкой болезнетворного начала. Сюда же относятся ужасные опыты по физиологии нервов, в которых нервы после обнажения мозга, или мозжечка, подвергаются различным раздражениям. Усыпление при опытах подобного рода сделало бы ценность их довольно сомнительной. И, наконец, есть много вивисекторов, профессионалов и любителей, призванных и непризванных, для которых вообще не существует мучения животных, и которые поэтому принципиально не употребляют наркоза в своих опытах.
4. Так, например, проф. Альберт, Венск. медицинск. летопись 1882, 367 стр.; проф. Христиани (Берлинск. академия наук. Доклад съезда 19-ого мая 1884 г.), докт. Лухвингер (Архив всеобщей физиологии Пфлюгера, 13 т.), докт. Хаве и Мартин (Немецк. медиц. еженедельник 1890, 164 стр.), докт. Обрегиа (Архив психологии Дюбуа-Реймонда, 1890, 265 стр.), докт. Багинский (тот же Архив, 1891, 299 стр.), докт. Штейнер (Архив Пфлюгера, 50 том, стр. 611), докт. Якоби (Архив Наунинса эксперимент. патологии и фармакологии, 1891, 29 том, стр. 173), докт. Костль (Всеобщ. медицинск. Архив, 1892, февраль), Ф.Хофмейстер (Архив Пфлюгера, 1899, 44 том, стр. 384).
5. Проф. Хиртль в своем «Учебнике анатомии человека» очень резко отзывается о современной медицине. Он говорит: «Даже в наши дни она не перестала быть тем, чем она была в самом начале, т. е. тщательно составленной и простодушно принятой на веру системой общепризнанных заблуждений, которые считаются истиной». Это мнение знаменитого анатома в высшей степени замечательно.
B. F.
6. Здесь подразумевается проф. Циоххх. Сравн. его «Методика физиологических опытов и вивисекции», стр. 15. То же пишет проф. Клод-Бернард, стр. 180, в введении к «Курсу экспериментальной физиологии»: «Физиолог не есть обычный человек, он – ученый, человек, увлеченный научной идеей и всецело ею поглощенный. Он не слышит более криков боли животных, он не видит крови, которая струится».
Трудно выразиться яснее!
B. F.
7. Проф. Хиртль пишет в своем «Учебнике анатомии человека», 20-е изд., стр.20: «К этим бессердечным и бесчувственным экспериментам присоединяются еще гораздо более опасные люди, которые на дюжинах собак изучают всевозможные операции, с намерением повторить последние при первой возможности, если животные умирают не сейчас же под ножом, на страдающих туберкулезом или больных раком людях. Медицинские журналы приводили факты, от которых волосы становились дыбом, а ученые общества выслушивали эти ужасающие сообщения, не высказывая никакого негодования по поводу все увеличивающихся в наше время хирургических убийств».
8. Так говорит, например, докт. Гардиа в своей «Системе хирургии», стр. 733: «Нельзя поверить, до какой степени привычка к вивисекции влияет на всю современную оперативную практику».
9. Подразумевается докт. Джексон в Столгольме (Сравн. «Центральный листок бактериологии и науки о паразитах», 1891. Том Х, № 2 и 3).
10. 5-я буддийская заповедь.
11. Таков действительно взгляд многих «церковников». Полное воздержание от употребления алкоголя ни в каком случае не входит в состав «христианской» этики. Это видно хотя бы из того, что часть духовенства совершенно отвергаете, воздержание, как ничто нехристианское, остальные же ограничивают его в интересах христианства. Последствия этого недостатка в учении христианской нравственности проявляются теперь ужасающим» образом.
12. После того, как она долгое время лгала человечеству, что пиво это – разжиженный хлеб, а вино – укрепляющее средство.
13. Здесь подразумеваются высшие, невидимые простым глазом человеческие тела: эфирное тело, тело желаний и тело ума.