Вегетарианское обозрение, Киев, 1910 г.
(Избранные статьи)

Соловей

Иоан Бретеско-Войнешт¹

– Что с тобой, Иоргул? Ты кажешься расстроенным.

– Э! Видишь ли…

– Да ну тебя, с тобой что-то случилось?..

– Да, это правда: со мной случилось несчастье… Но я не знаю, как рассказать тебе об этом… Ты ведь знаешь, что у меня в глубине сада находится став, который примыкает к мельницам. В этом ставу я иногда от нечего делать ужу рыбу. Там я соорудил ступеньки в воду для купания; а налево от ступеней, где вода поглубже, я каждый день бросаю кусок «мамылаги» или же горсть сваренных пшеничных зерен: приманку для рыб… И вот иногда, а особенно в весеннее половодье, как теперь, мне-таки удается кое-что наловить – большей частью линей и коропов. Случается иногда зацепить рыбу и покрупней, размером в обыкновенный столовый нож. Ты не рыболов и удочки в руках никогда не держал.  Это – приятное занятие… У меня на ставу очень хорошо: тень тусклая и прохладная, вода спокойно переливается меж плакучими ивами… Приходи как-нибудь, и посмотришь… У меня теперь есть усовершенствованные удочки, которые складываются в виде трости, но я ими не пользуюсь в ставу, так как они слишком длинны. Для става я имею другие, я их сам делаю: беру орешниковую жердь – и удочка готова; а когда ухожу оттуда, я обматываю нитку на жердь и оставляю ее в кустах ракитника. В эти кусты и в ивняк, что на берегу става, прилетают соловьи, которые поют всю ночь… Очень часто, когда я спокойно сижу на берегу, они, как слепые, подходят близко ко мне, так что их можно было бы даже ловить: они ищут муравьиные яйца и червяков… Сегодня какой день? Ах да, четверг. Ну, значит, третьего дня во вторник к нам зашли капитан Делеско с женой, и мы вместе с балкона слушали соловьев. Пело их штук десять-пятнадцать, и вся роща была полна их голосами… Луна светила, как днем солнце… сирень опьяняла… мы провели такой вечер, что… впрочем, спросишь об этом капитана… Один из соловьев, что приютился у меня в саду на плакучей иве, пел особенно хорошо! Викторица, жена капитана, взяла было даже карандаш, чтобы словами обозначить те звуки, которые он выводил. Иногда он пел: фи-фи-фи-тиха-тиха-кяу-кяу-кяу-клингс! А когда он кончал целым каскадом трелей, мы с трудом удерживались, чтобы не зааплодировать ему. как примадонне… А из-за става ему отвечали все новые, другие. Никогда я не забуду этого вечера! И мы спрашивали себя о том, что если действительно то, что все «земноводные» произошли от общего родоначальника, и что только под влиянием различных обстоятельств они стали разниться друг от друга, то каковы были те обстоятельства, которые заставили соловья петь так красиво, а коростеля только трещать, как трещат карманные часы, когда их заводишь? Это великая тайна!.. Часам к двенадцати наши гости ушли, и жена капитана, сказав нам доброй ночи, послала воздушный поцелуй по направлению к плакучей иве, крикнул: «До завтрашнего вечера, голубчик!»

И вчера вечером они действительно вновь пришли, но соловей больше не пел на плакучей иве… Только на той стороне става соловьи заливались, как и третьего дня… Тогда мы подумали, что наш соловей нашел, должно быть, свою подругу и перебрался с ней в рощу; и мы стали прислушиваться в надежде по голосу узнать нашего беглеца. Но или потомиу, что он слишком далеко был от нас, и мы не могли различить всех его звуков, или потому, что он их распевал по-новому, – во всяком случае, нам так и не удалось уловить того милого «клингс-клингс». Но сегодня утром выяснилось, почему мы его не слыхали накануне… Накануне я оставил было удочку в кустах… Стал ее искать: нету. Украли, подумал я. Смотрю лучше и вдруг вижу ее на земле немного подальше от места, где оставил. Хочу поднять, но замечаю, что нитка от палки размотана и где-то запуталась в ивняке. Вхожу в кусты и – о ужас – что вижу? Сердце у меня и сейчас как будто разрывается… Накануне я оставил на крючке удочки червяка, и несчастный соловушка, ища пищу, проглотил червяка в крючком!.. Бедняжка! Сколько времени он должен был мучаться, стараясь высвободиться!... Теперь он лежал с распростертыми крылышками, а муравьи высасывали его черные, как два коралла, глазенки… Но, честное слово! На свете есть такие несуразные случайности, что они затуманивают ум, разбивают веру…Ты понимаешь, какая это смерть: с крючком, вонзившимся в то горлышко, которое издавало такие божественные звуки?! И чем я отплатил той невинной птичке, которая усладила нас своею песней! При одной мысли об этом я схожу с ума!..

Ах! Эти черные глазенки, над которыми копошились муравьи!..

С румынского П.Халипа
Яссы, 1910 г. Ноябрь

1. И.Б.Войнешт – известный румынский беллетрист, пользующийся большим успехом в своей стране. Редакция.