Вегетарианское обозрение, Киев, 1910 г.
(Избранные статьи)

Беседы о вегетарианстве¹

(Ответ Евгению Лозинскому)

«Вегетарианская идея – только один ручеек, кругом же несутся более широкие и более узкие, от которых отставать не следует». Из ВО.1.1909 Наши цели

«Сознавая, что «высшая задача человека состоит в том, чтобы облегчить до наименьшего тяжесть давящей его животности», вегетарианство пролагает ему маленькую тропинку к выполнению этой задачи». Из ВО.1.1909 Что такое вегетарианство?

Когда я впервые услыхал из уст Евгения Лозинского его статью «Вегетарианство и антропофагия», мне сделалось и больно и хорошо. Больно за то, что он не совсем понял сущность вегетарианской идеи, хорошо потому, что в его статье есть много правды, искренности, несмотря на ее суровый топ.

К счастью, вегетарианская идея никогда не нуждалась и не нуждается во «взятой на прокат или нарочито изобретенной идеологии» и «фиговых листочках»: идея, существующая в течение тысячелетий, находящая во все периоды своего развитая и беспрерывного прогресса стойких борцов и искренних последователей, положивших не мало жертв за ее распространение, говорит за то, что причина ее живучести в ней самой, в том корне, побеги которого разрослись и медленно разрастаются но всему миру.

В чем же причина этого роста? Откуда взялась эта живучесть, это долголетие, конца которого и не предвидеть? Я вновь говорю – в ней самой, т.е. в сущности вегетарианства. Никогда вегетарианство не было одним только желудочным вопросом. Уже при своем возникновении (родоначальником вегетарианской идеи является греческий философ Пифагор, живший в 570 – 470 г.г. до Р.X. и основавший первое вегетарианское общество в городе Кротоне, известное под именем «Общины Пифагорейцев») вегетарианская идея носит духовный характер; как известно, в ее первоначальной основе легло учение о метемпсихозе или переселении душ². Неоплатоники Александрийской школы и другие философы того времени и позднейших периодов также видели в вегетарианстве идею, дающую возможность сохранить «здоровье души и тела».

Начиная с самих ранних веков, по настоящее время в вегетарианстве всегда видели эти два основных начала, которые в течение целого ряда столетий так переплелись, так тесно срослись в одно целое, что трудно отделить их друг от друга, невозможно представить себе одно без другого.

И современное вегетарианское движение, несмотря на «железные рамки современного классового строя» сохранило эти обе основы. Правда, моральное значение вегетарианской идеи не достигло той глубины, того размаха, которого желал бы автор «Вегетарианства и антропофагии» и многие другие, но верно и то, что вегетарианство и в настоящее время имеет не одно «лишь медицинское» значение, а и нравственное.

И не интерес «состояния желудков» вызывает те драмы, которые бывали и бывают, и ту борьбу за вегетарианство в семьях и обществах, свидетелями которой мы так часто являемся.

«Мы хорошо знаем – писал я в статье «Наши цели», – как невинные малютки, следуя своему природному инстинкту, с отвращением отворачиваются от убоины и кусков трупов, мы знаем трагедии этих детских душ, в которых чувство сострадания так глубоко, что при одном виде этой мертвечины у них слезы протеста навертываются на глаза». Работая 7 лет на вегетарианском поприще, я часто бывал свидетелем не одних только детских трагедий, а трагедий и борьбы взрослых: юношей и девушек, жен, мужей, отцов и матерей... И все это было вызвано в большинстве случаев переходом к вегетарианству из этических оснований.

И я думаю, что автор неправ, когда говорит, что «современный типичный вегетарианец – это людоед, испортивший свой желудок» и т.д.

Но если это действительно так, т.е. что этическое начало играет известную и крупную роль в вегетарианстве, то почему же оно не применяется в такой же степени и силе к окружающим нас людям?

На этот вопрос ответил тот же автор, говоря, что легче питаться безубойной пищей, «чем отречься от убойного питания своими ближними»... И он в этом отношении совершенно прав. Отношения, установившиеся между нами и животными совсем не те, что между людьми: первые – проще, вторые – сложнее³. А так как человеку, как и всякому другому сознательному существу свойственно взяться за то, что легче, что скорее ему дается, то от этого и происходит то явление, что вегетарианцы, как вообще и остальные люди в мире, исповедующие разные идеи, являются людоедами в переносном смысле. Можно ли вегетарианцев поэтому назвать «двуликими янусами?». Я говорю, что нет.

Недаром творец нашей вегетарианской библии, Лев Николаевич Толстой, назвал ее «Первой ступенью». Именно, «первая ступень», первый маленький шаг в мир лучшего, требующий, конечно, и дальнейших шагов.

И дальнейшие шаги делались. Многие из вегетарианцев поселились на земле, стали лично обрабатывать ее и вообще стремиться жить трудами рук своих. Правда, все эти попытки были сделаны до сих пор в России в небольшом количестве, да и шагнуть мы не успели далеко...

И автор поэтому глубоко прав, когда он требует быстрее подниматься на следующие ступени и вникнуть в то зло, участниками которого мы являемся.

Нужно действительно сознать, что одно вегетарианство недостаточно для исцеления всех тех социальных мучительных нарывов, увеличивающихся е каждым днем.

И так именно понимают вегетарианство сознательные приверженцы его, и если, несмотря на это ясное сознание, мы все еще стоим на одной только «первой ступени», не подымаемся выше, значит нет еще нужных сил для дальнейших шагов.

Я не стану теперь касаться той «задачи» и выполнения ее, которую предлагает автор, хочу сказать еще несколько слов о вегетарианцах и вегетарианстве.

Делать «тщательное различение» между вегетарианцами этическими и гигиеническими, по-моему, не может входить в задачи вегетарианства. В истории интернационального вегетарианского движения мы находим целый ряд фактов, доказывающих, что люди, примкнувшие к вегетарианству с гигиенической точки зрения, глубоко проникались впоследствии и его этической стороной, и становились горячими приверженцами нашей идеи. Подобные факты часто повторяются и теперь, и не нам, стремящимся к единению, устанавливать какие бы то ни было разграничения.

Помню, при первой встрече с Евгением Лозинским, мы разговорились о малютке-вегетарианке, Мируше Наживиной, ее жизни, ее чуткости и любви ко всему живому... И оба, не зная ее, долго говорили об этом милом умершем ребенке, выросшем в такой хорошей вегетарианской среде...

Нечто «мирушенское» есть в вегетарианстве и вот почему тянутся беспрерывно к этой идее маленькие ручки невинных детей, добрые сердца молодежи, и лучшие чувства взрослых людей.

И если в нашей среде часто встречаются отрицательные типы, если в наш храм проникли торгаши, то не храм в этом повинен.

Идея вегетарианства, стремящаяся к человечности, к любви ко всему живому, к оздоровлению тела и души, останется для нас, вегетарианцев, яркой путеводной звездочкой, и если вдали заблестит новая звезда, новый свет, и ноги окажутся в состоянии пойти за ним, мы бодро и радостно пойдем ему навстречу, твердо сознавая, что чем больше света, тем менее тьмы.

Иосиф Перпер

1. Под этим общим названием мы надеемся дать в 1911 г. ряд статей сотрудников и читателей «Вегетарианского обозрения», в ответ на статью Евгения Лозинского «Вегетарианство и антропофагия». Редакция «Вегетарианского обозрения».
2. Подробнее об этом см. ВО.2.1910 Учение Пифагора L. Theurau, «Пифагор» «Этика пищи» Х. Уильямс, стр. 11. «Пифагор» «Тысячи лет тому назад» В. Лукьянская. стр. 214.
3. См. статью ВО.9-10.1910 Что прежде? Ф.А. Страхова и ВО.8-9.1909 Из жизни Мирки Ив. Наживина.