Вегетарианское обозрение, Киев, 1911 г.

ВО.2.1911, с. 24-26

Беседы о вегетарианстве

(По поводу статьи "Вегетарианство и антропофагия" Е. Лозинского)

В своем "письме в редакцию" "Вегетарианского обозрения", помещенном в 6-8 номерах 1910 г. Е.И. Лозинский (автор высоко оцененных Л.Н. Толстым книг: "Что же такое, наконец, интеллигенция?", "Итоги парламентаризма" и др.), высказывает следующие мысли:

1) что воздержание от мясной пищи по гигиеническим соображениям не имеет ничего общего с нравственным движением человечества;

2) что вегетарианство по требованиям нравственности есть лишь "часть нравственной задачи", и что желающий жить нравственной жизнью человек неизбежно сталкивается с вопросом о том, как ему устроить свою жизнь так, чтобы не поедать жизней своих ближних, заставляя их на себя работать.

Эти два положения совершенно бесспорны. Но нельзя не заметить и того, что г. Лозинский уменьшает то значение, которое вегетарианское движение имеет в общем движении человечества к осуществлению идеалов добра. Ему представляется, что дело идет только о "состоянии желудков командующих классов". И это большая ошибка. Религиозное вегетарианство имеет, имело и всегда будет иметь одну единственную основу: ту, чтобы, как выразился один мой приятель, "не стыдно было корове в глаза глядеть". Основа его – отказ от нелепого деспотизма и жестокости по отношению к животным, вытекающих из бессмысленной уверенности человека в том, что животные живут не сами для себя, а для человека. Как всякая нравственная истина, вегетарианство имеет общее и безусловное значение для всякого человека, к какому бы классу общества он ни принадлежал. Истина о самостоятельном праве животных на жизнь так же чужда сознанию большинства рабочего народа, как и сознанию большинства людей "командующих классов". Известно, что многие сектанты, как хлысты, частью молокане, малеванцы и другие, также признают религиозным требованием отказ от мясной пищи; но эти люди – редкое исключение в среде трудового народа.

Автор как будто готов был бы признать за вегетарианством некоторое значение лишь в том случае, если бы оно облегчало борьбу эксплуатируемых с эксплуататорами. Но, я думаю, необходимо признать, что как ни ужасно зло порабощения трудового народа, как ни громадны те усилия, которые делаются для того, чтобы скрыть это зло и для того, чтобы продлить его, как ни заслуживают уважения и признательности все искренние усилия помочь порабощенным людям выйти из их порабощенного положения, — все же нравственные обязанности человека не исчерпываются одним установлением социального равенства. Есть обязанности к другим людям, не укладывающиеся в эти рамки; и есть обязанности к самому себе, к тому высшему началу, которое живет в человеке (чтобы не осквернять его), и есть обязанности ко всему миру живых существ. Одним из требований этих последних обязанностей и есть вегетарианство.

Что же касается "социального вегетарианства", как выражается г. Лозинский, т.е. стремления устроить свою жизнь так, чтобы не пожирать своим существованием жизней своих ближних, то наверное нет и никогда не было ни одного религиозного вегетарианца, который бы не стремился к этому и не полагал бы всех усилий, какие только может, для осуществления этой задачи, — хотя бы по слабости своей ему и не удавалось достигнуть всего того, чего он желал бы в этом отношении. Но деятельность, указываемая г. Лозинским, едва ли удовлетворит такого человека. Для осуществления общественного равенства г. Лозинский считает необходимыми 1) "постигнуть всю несправедливость своего существования до самых последних его корней"; 2) "размежеваться в сознании и в своей личной жизни со всеми темными силами, и традициями"; 3) "всестороннюю помощь пожираемым слоям общества в их стремлении к освобождению". Выяснить в своем сознании основы своего общественного положения – необходимо; хорошо также и "размежеваться с темными силами"; прекрасны и заслуживают самого глубокого уважения все искренние усилия помощи трудовому народу в его стремлении к освобождению; но религиозный человек не удовлетворится всем этим. Он захочет прежде всего сам выйти из положения угнетающего, если он в нем находился, и употребит все усилия к тему, чтобы приблизиться, насколько это для него возможно, к жизни труженика, в той или другой форме добывающего личным трудом хлеб для своего существования. Само собою разумеется, что при существующем строе жизни невозможно ни одному человеку, как бы он ни был высоконравственен, создать себе одному чистое в нравственном отношении общественное положение, потому что невозможно отрешиться от всякой связи с окружающей жизнью, основанной на насилии и порабощении; но уменьшать долю своего личного участия в насилии и порабощении – это возможно для всякого. И такие попытки делались, делаются и будут делаться до тех пор, пока не осуществятся стремления людей к осуществлению в их жизни равенства и братства. История одной такой попытки прекрасно рассказана в статье "О земледельческом труде", В.И. Скороходова, помещенной в "Календаре для каждого" А.С. Зонова на 1911 год.

Н. Гусев