Вегетарианское обозрение, Киев, 1911 г.

ВО.5.1911, с. 17-24

О вегетарианских приютах¹

Заимствую страничку из статьи женщины-врача Иотейко (M-me le Dr. I. Ioteyko) "L'Enfance vegetarienne". Enquete presentee au Congres Uegetarien International a Bruxelles, juin 1910.

"Детский пищевой режим, говорит она, до сих пор не был предметом научного исследования; подвергался тщательной разработке только вопрос о кормлении грудного ребенка. Коль скоро ребенок вступает во второй год жизни, его стараются как можно скорее перевести на пищу взрослых, причем заботы направлены исключительно на возбуждение аппетита всевозможными способами. Никто не сознает огромного вреда, причиняемого этим пищевому тракту и нервной системе ребенка. Приучение детей к кофе, табаку, пряным, острым закускам и алкоголю является прямо преступным. Ребенок легко осваивается с пищей, несвойственной ему по природе, но из этого нельзя заключить, что она соответствует его потребностям. Сначала он, может быть, и отказывается от предлагаемого ему; от папиросы его тошнит, от алкоголя кружится голова, острые вещи ему не вкусны; но присущая детям наклонность к подражанию берет верх – его идеал делать то, что делают взрослые.

Пищевой режим составляет важную часть общей гигиены, но впервые удостоился он внимания со стороны ученых в 1906 году на первом международном гигиеническом конгрессе в Париже.

Вегетарианство – один из агентов физического метода лечения, в настоящее время встало на научный путь и получает все более широкое распространение среди врачей всех стран; вегетарианство, как лечебное средство, пользуется огромным кредитом и применяется в широких размерах; но, как средство профилактическое, оно лишь начинает входить в сознание врачей.

Взрослому при переходе на вегетарианский режим приходится бороться с закоренелыми привычками, что требует значительной затраты силы воли. В детском же возрасте вегетарианская пища является, так сказать, естественной; она соответствует природе, инстинкту ребенка, вкусам его; ребенок ближе к природе, стоит только не извращать искусственно его наклонностей.

Для взрослого вегетарианство является способом борьбы с болезнью; в детском же возрасте оно встречает наибольшее сопротивление со стороны окружающих.

Все, и родители и врачи, согласны в крайней необходимости оздоровления детского организма, но тут выступает сила рутины: как лишить ребенка мясной пищи, когда он для роста, для образования тканей нуждается в большом количестве белковины, а мясо же и снабжает нас белковиной?! Но почему же именно мясо? известно, что животная белковина содержит разные яды, как лейкомаины, ксантины, адеины, гуанины и мочевую кислоту, являющуюся главным источником болезней. Растительная белковина этих ядов не содержит. Почему же не снабжать ребенка необходимой для него белковиной из растительного царства? Растительные белки обладают одинаковыми с животными белками питательными качествами, ни в чем им не уступают; а при развившемся артрите все лечение направлено на то, чтобы посредством алкализации крови способствовать размягчению отложений мочевой кислоты в тканях и выделению ее через выделительные органы; той самой мочевой кислоты, которая образуется от злоупотребления мясной пищей.

Извинением этого печального недоразумения, имеющего столь важные последствия для жизни ребенка, может служить то обстоятельство, что вред мяса скрыт от непосредственного наблюдения родителей; годами организм медленно отравляется и болезнь проявляется лишь в зрелом возрасте. Знаменитый врач Huchard, скончавшийся недавно, говорит: "мясная наша пища, которой мы злоупотребляем все более и более, не пища, а постоянное медленное отравление". Что касается этической стороны вопроса, то она нигде не выступает так ясно, как в воспитании ребенка. Чувство сострадания свойственно чуткой детской душе; оно присуще ребенку по природе и лишь со временем подавляется, душа черствеет. Учение о христианском милосердии и бойня несовместимы. Конечно, нельзя осуждать родителей, уверенных в необходимости убийства для питания человека; но раз научно доказано, что мясная пища не только не необходима, но прямо вредна – извинения нет. Сколько душераздирающих сцен приходится видеть, когда у ребенка хотят отнять животное, за которым он ухаживал, которое кормил, любил, для того, чтобы зарезать его! Иногда мать поддается детским слезам и отчаянию, полустыдясь своей сентиментальности.

Кто признает нормальным ребенка, находящего наслаждение в мучении животных, обрывающего крылья у мух, привязывающего лягушку, чтобы позабавиться, смотря, как она дрыгает ногами?".

Кто может учесть сложные последствия того факта, что ребенок приучается к равнодушию, к подавлению природного, инстинктивного сострадания к животным?

Пирогов пишет в "Дневнике старого врача": "однажды, я помню, это равнодушие к мукам животных при вивисекциях поразило меня самого так, что я, с ножом в руках, обратившись к ассистировавшему мне товарищу, невольно воскликнул: "Ведь так, пожалуй, легко зарезать человека!".

Достаточно доказано влияние мясной пищи на страсти человеческие. Опыты над арестантами в Америке и над алкоголиками в армии спасения в Англии достаточно известны.

Крайне интересны опыты в детских приютах, в Бреславле, в окрестностях Милана и у нас в Петербурге.

Приют в Бреславле основан на средства профессора Барона из Берлина, завещавшего свой капитал любому городу в Германии согласному на открытие вегетарианского приюта. Город Берлин, по совету профессора Вирхова, отклонил наследство. Принял его город Бреславль. Со дня открытия приюта прошло пять лет, срок достаточный для выводов о результатах режима. Надежды, возлагаемые на вегетарианство, вполне оправдались. Дети прекрасно развиваются. Из 32 детей 20 находятся в отличном состоянии здоровья, 10 в удовлетворительном и только двое в неудовлетворительном. 5 человек из всего числа детей за все время пребывания в приюте ни разу не болели; остальные болели слегка. Дети вовсе не подвержены простуде. В весе все дети прибавляются значительно. В последнем году (считая с 1 апреля 1909 г. по 1 апреля 1910 г.) приняты были в приюте двое детей, брат и сестра, 4 и 3 лет, оба в сильной степени рахитики; они не могли ходить; в очень скором времени они оправились и начали ходить. Такие очевидные благоприятные результаты вегетарианского режима придают новую радостную энергию стоящим во главе приюта, тем более, что они, берясь за дело, скептически смотрели на него.

О приюте близ Милана я узнала по рассказам учредителя его, с которым познакомилась в санатории San Rocco, куда он пришел со своими питомцами пешком за 20 километров. Здесь они поужинали, переночевали и на следующий день отправились в обратный путь. Подробное описание жизни приюта было помещено в журнале "Вегетарианское обозрение", № 5, 1909 г.

Напомню читателям "Вегетарианского обозрения", что аббат дон Brizio Casciola основал свой приют 8 лет назад в имении доктора Paola Celesia из Генуи, который представил в его пользование и распоряжение часть своего имения в долине Ломбардии, в 10 километрах от старинного городка Bergamo. У него 18 человек воспитанников в возрасте от 7 до 13 лет, все дети порочные и преступные, обремененные наследственными порочными наклонностями. Они сами обрабатывают часть земли, другая часть отдается в аренду исполу, так как дети слишком малы, чтобы обрабатывать всю площадь.

Воспитание ведется на самых гуманитарных и разумных началах. К вегетарианству дети относятся сознательно, так как должны остаться ему верны на всю жизнь. В основу физического воспитания входит принцип естественного образа жизни: работа в саду и огороде, легкая одежда, сандалии Кнейпа на босу ногу, круглый год открытые окна в спальне, солнечные и речные ванны. Пища состоит из молока, ржаного, пшеничного или кукурузного хлеба, овощей, макарон, поленты, фруктов. Пьют только воду.

Выносливость питомцев приюта позволяет дону Brizio ежегодно летом предпринимать дальние прогулки пешком – на озеро четырех кантонов, Сан-Готард, Фурка и Симплон; или в Тироль, Энгадин, Шварцвальд. Проходят до 900 километров в 35 дней; в один день им случилось пройти до 50 километров, несмотря на то, что между ними находился мальчик 8 лет, который, не отставая от других, храбро шагал и даже не жаловался на усталость.

На севере Италии многие заинтересовались приютом дона Brizio. Один аббат стал ревностным апостолом вегетарианства и намеревается основать такой же приют. Распространяются новые идеи и в духовных школах в окрестностях.

Вегетарианские приюты имеют огромное значение для полной оценки вегетарианства, в виду того, что лишь на детях, в сущности, может выясниться положительное или отрицательное его влияние на человеческий организм: ведь взрослые вегетарианцы, как это часто случается, люди обратившиеся к новому режиму ради поправления здоровья, а на подточенном организме влияние вегетарианства сказывается неполно, ограничено известными неблагоприятными условиями.

Будучи убежденной долголетней вегетарианкой, я с радостью прислушиваюсь к пульсу жизни вегетарианской идеи, с радостью зарегистрирую малейший успех.

Нечего и говорить, с какой радостью я услыхала о том, что здесь, в Петербурге, в Ольгинском приюте (В.О., 22 линия), в котором находятся 60 детей, установлен вегетарианский режим. Начальница приюта, Зинаида Дмитриевна Масловская, сначала встречала препятствия со стороны родителей, недовольных пищей детей. Но на ее заявление, что она только заставляет детей соблюдать посты, они замолкли. А постов у нас в году больше 200 дней: Петровский до 29 июня (через 7 дней после Троицы), Успенский 1-15 августа – 15 дней; Усекновения главы св. Иоанна Предтечи 29 августа; Воздвиж. Креста, 14 сентября день постный, Рождественский 14 ноября по24 декабря – 41 день; Великий пост, считая масленицу, — 56 дней; кроме того, в скоромные недели по средам и пятницам дети мяса не получали, что составляет еще 70 постных дней. Вводился вегетарианский режим исподволь, сначала дети стали получать вместо 4-х раз в неделю, только 3 раза мясную пищу; потом 2 раза; и мяса то бралось на 60 детей всего 7-8 фунт., на суп. Теперь и этого не делают. Претензий нет ни со стороны родителей, ни со стороны детей.

Видя мой живой интерес к этому вопросу, Зинаида Дмитриевна любезно согласилась сделать анкету между старшими девочками. Вопросы были следующие: Какой любишь суп, с мясом или без мяса? почему? Скоро ли можно отвыкнуть от мяса? Хочешь ли быть вегетарианкой и почему? Знаешь ли что такое вегетарианство? Из 31 опрошенных девочек 6 ответили, что предпочитают мясной суп, что отвыкнуть от мяса нелегко и что вегетарианками быть не хотят. Одна из них пишет: "Люблю мясной рассольник, потому что он вкусный". На вопрос, скоро ли можно отвыкнуть от мяса? она отвечает: "Когда сама захочешь, тогда и отвыкнешь"; а на вопрос, почему она не хочет быть вегетарианкой — "потому что от вегетарианства все толстеют, а я не хочу, с меня и этого довольно". Другая не вдается ни в философию, ни в кокетство, а признает только свое вкусовое ощущение, говоря: "люблю мясной борщ, потому что больше нравится, а быть вегетарианкой не хочу, потому что мясо я больше люблю, чем зелень". Три девочки предпочитают мясной суп, но хотят быть вегетарианками: "животных жаль". "Хочу, чтобы все животные жили", пишет одна из предпочитающих постную пищу. Такой ответ дали всего 14 девочек. "Очень хотела бы быть вегетарианкой; ради сознания, что не губишь живую душу, чувствуешь себя веселой и здоровой".

У остальных преобладает утилитарная точка зрения: "один мясной суп надоест, разнообразные супы лучше".

"Лучше люблю суп без мяса, потому что мясо у нас очень плохое и от него можно получить разные болезни. Очень хочу быть вегетарианкой, потому что неприятно есть убитый скот и даже околевший с разными болезнями".

"Что такое вегетарианство, я знаю. Это те люди, которые не едят мясо скотов. От мяса можно скоро отвыкнуть. Я очень хотела бы быть вегетарианкой, потому что все-таки неприятно есть убитое, может быть, задушенное животное".

"Я бы хотела совсем не есть мяса, так как я думаю, что это не совсем полезно и мне кажется, что вегетариане гораздо здоровее себя чувствуют".

Все, кроме 6-ти не желающих быть вегетарианками, пишут, что отвыкнуть от мяса очень легко. В одном ответе 16-ти летней девочки выразилось сознательное и разностороннее отношение к вопросу: "Лучше любить такой суп, как у нас, потому что он легче" (значит, она испытывает на себе благотворное физическое влияние). От мяса долго не отвыкнуть (ей трудно отвыкнуть, но она сознает нравственный долг, ибо продолжает:) вегетарианство есть такая пища, которую едят без всяких убивающих трупов. Я хотела бы быть вегетарианкой, потому что вегетарианки не убивают никаких трупов".

На вид все дети здоровы, бодры и веселы. Г-жа Масловская, начальница приюта, заведывает им уже 6 лет. В начале ей приходилось бороться из-за материальных средств, которые были крайне скудны. Но самая тяжелая и безуспешная борьба была борьба с дурным пороком, которым страдали все поступающие дети; и вот тут-то вегетарианская, растительная пища (со включением рыбы) явилась неоценимой помощью против этого ужасного бича.

Не могу отказать себе в удовольствии обратить Ваше внимание на огромный педагогический интерес, представляемый Ольгинским приютом. В основу воспитания положено взаимное доверие заведующей и детей и принцип взаимопомощи и самодеятельности. Весь склад приютской жизни, отношение к начальнице, преподавательницам и детей между собою пропитан стремлением "сохранить те зачатки добра, которые живы в душе всякого ребенка", как пишет Г-жа Масловская в статье "О ремесленном образовании и профессиональных школах", помещенной в журнале "Трудовая Помощь" (октябрь 1910 г.) – сохранить и развить их – вот ее задача.

В обычных приютах дети, так сказать, нивелируются – тут развивается индивидуальность. Дети близко принимают к сердцу дела приюта, любят свою "семью"; приютские дела обсуждаются и решаются начальницей сообща с детьми. Дети сами нашли, что удобнее разделиться на "старший комитет" и "средний комитет". У каждого комитета свой секретарь, записывающий "протоколы заседаний". "Но да не подумает кто-нибудь, что эти "комитеты" отголосок современной жизни, обезьянство, подражание заседаниям старших", пишет г-жа Масловская в другой статье — "К реформе детских приютов". "Дети просто собираются поговорить обо всем, что их интересует, а записывают для тех, кто после них будет жить в приюте, чтобы "все лучше и лучше жилось", как они говорят.

Я считаю, что никакой пересказ не даст такого ясного представления об этих собраниях, как самые "протоколы заседаний", а потому привожу некоторые выдержки из них:

Протоколы среднего комитета.

20-го июня, во вторник, все средние девочки собрались и решили устроить комитет и записались в общество, называемое "Любители садоводства".

Присутствующие в членах комитета (следует перечисление имен). Так как еще из маленьких две девочки – Настя Ш. и Лиза В. вели себя особенно хорошо и были аккуратные, то их тоже, как всех средних больших, приняли в члены комитета, а остальные девочки, хотя они гости, но все-таки должны помогать комитету и решать все дела сообща с членами комитета и говорить могут, что им не нравится.

Все девочки, которые уже записались в члены, и уже стали побольше, то их должны остальные маленькие девочки слушаться. Потом весь комитет придумал для этого такую пословицу: "Что если любишь добро делать, то и исполняй добро, но не зло".

23-го июня, в пятницу, во втором заседании первым долгом была похвала всем средним девочкам от Зинаиды Дмитриевны за то, что весь средний комитет очень дружно убирает сад, который мы взялись убирать. Потом у нас шел разговор о том, как назвать клумбу, которую мы убрали так хорошо. Весь комитет придумал эту клумбу назвать как бы душой и огоньком, а мы назвали эту клумбу потому так, что на этой клумбе было обложено камешками сердце, а посередине земли, которая обозначала душу, на ней была тоже обложена звезда, которая обозначала огонек, светившийся у хорошего человека. Еще, кроме этого, был разговор о том, что можно ли принимать взрослых в члены; на это комитет согласился взрослых принимать, но только с таким условием, чтобы каждый месяц водить куда-нибудь комитет, или рассказать им что-нибудь про цветы или про животных, как за ними ухаживать, сколько раз цветы поливать и чем животных кормить.

И тем вот и кончилось наше заседание, но опять таки среднему комитету напомнили, чтобы все старались.

25-го июня, в воскресенье, было тоже заседание, и опять была похвала, но похвала была не только за сад, но даже и за комнаты, что средние стали так хорошо убирать. И теперь даже средние сами надеются на себя, что они могут смотреть и за домом, не только за садом. Чтобы смотреть за домом, надо сделать какие-нибудь украшения, чтобы везде в комнатах было красиво, и вот для этого весь средний комитет придумал, что когда дается свободное время, то они во время гулянья будут вязать кружева на занавеси, и еще при этом средний комитет обещался помогать старшим девочкам, как только могут, и слушаться их, чтобы Зинаиде Дмитриевне было со средними поменьше затруднений. И вот, так и кончилось наше очень интересное заседание.

В пятом заседании говорили о том, что сделать с двумя девочками из комитетских, которые устроили такой срам на весь приют, что не спросясь у Зинаиды Дмитриевны, на которую книжку покупали хлеб и булки, эти девочки, X. и Т., взяли потихоньку от Зинаиды Дмитриевны и от всех девочек покупали пирожное, на день 20 пирожных, и по дороге съедали обе по десяти штук, и так они ели незаметно почти месяц; это сперва не знали, но когда надо было расплачиваться, то тогда увидели, что так много набрано пирожного. Зинаида Дмитриевна, так как не подумала на девочек, потому что ничего подобного не случалось никогда, а прямо подумала, что это приписали в булочной; когда она пошла в булочную, то там тоже сказали, что они не приписывали, а приходили всегда покупать две девочки и говорили, что, пожалуйста, запишите пирожное на приют. Зинаида Дмитриевна тогда очень рассердилась и, когда пришла, то это рассказала, и за это тоже весь средний комитет обиделся на X. и Т. и очень пожалели Зинаиду Дмитриевну, что ей и так трудно, а тут еще пришлось доплачивать за пирожное, и придумали такое наказанье, чтобы они сами заплатили за пирожное, сколько съели, но так как X. очень бедная, то с нее согласились взять меньшую плату, а с Т. большую плату, потому что она подговаривала X. Вот о чем шло наше заседание.

Первое наше заседание в Петербурге было о том, что я, секретарь, Маня Тимофеева, отказалась от своей должности, а потому отказалась, что средний комитет сказал, что когда надо было писать заседание, то я кривлялась и говорила, что не хочу писать. Это было, конечно, правда, потому что я иногда кривлялась, но я только не хотела сказать. Вот почему я не хотела быть секретарем, но потом все-таки я решила, что надо раскаяться, и я просила прощенья и обещалась не кривляться, и тогда меня простили и разговор об этом кончился и было решено, что я опять буду исполнять свою должность, но только не кривляясь.

Во втором разговоре Зинаида Дмитриевна рассказала нам о том, что вот ей предложили место в цветочницы, куда можно отдать одну девочку из средних, и вот Зинаида Дмитриевна спросила, кого средние выбирают; средние тогда ответили, что они выбирают Иришу и просят ее только там стараться, и не слушать никаких глупостей, а подумать только о том, чтобы как-нибудь не осрамить наше семейство. Ириша пообещалась стараться и мы ей поверили.

Потом Зинаида Дмитриевна спросила, почему мы хотим, чтобы приют наш кто-нибудь не осрамил; тогда некоторые ответили, что потому они хотят, чтобы шла слава про наш приют, и чтобы они могли после научить хорошему всех людей, а некоторые ответили, потому, чтобы не рассердить Зинаиду Дмитриевну, так как она нас учит всему, и не осрамить ее.

Вот о чем шло наше очень неприятное заседание и интересное.

2-го декабря у нас состоялся детский праздник и базар и вот, когда мы были на празднике, то увидели, что уж очень плох этот праздник, и что денег за него совсем мало получится. После базара, вечером Зинаида Дмитриевна устроила обоим комитетами заседание, что базар вышел очень неудачный и что общество верно закроет приют, потому что денег совсем нет. И вот Зинаида Дмитриевна предложила, кто куда хочет уйти: в богатый ли приют или в ученье, тогда там, в богатом приюте, будут хорошо кушать и меньше работать и богаче одеваться и богаче жить. Тогда девочки ответили, что они лучше будут с чаем черный хлеб вместо булок есть, и без сахару пить, и лучше на чердаке жить, но чтобы все вместе и работать много, даже ночью, но только не хотят, чтобы их семья разошлась. И все решили, что они хотят, чтобы, как была семья, так и была, а в богатый приют они не хотят идти, маленьких отдавать не хотят, потому что они будут и хорошо кушать, и богаче жить, но любить не научатся и потом мы решили, что мы лучше сами воспитаем маленьких. Тогда Зинаида Дмитриевна сказала: "я тоже буду с вами работать, чтобы достать денег сколько могу, чтобы мы жили вместе, как всегда жили". Но только не знаем, может быть, оттого, что мы стали беднее, но четверых девочек поменьше матери взяли, а две побольше ушли на места. И вот теперь нас осталось 60 девочек и мы думаем, что общество все-таки нашу семью пожалеет, распускать не будет, а другие люди тоже пожалеют и будут нам заказы приносить, и что могут опять жертвовать и присылать денег на маленьких, чтобы только мы могли воспитать своих маленьких и чтобы мы могли научиться быть хорошими и могли бы после научить других хорошему. Потом одна девочка спросила: отчего другие – богатые приюты, а у нас денег нет ничего. Тогда Зинаида Дмитриевна сказала: "Что люди очень много денег давали на всякие приюты, но потом увидели, что они зря дают, что дети выходят из приюта очень худые". И вот мы решили, что мы такими не будем худыми, потому что мы считаем чужие деньги тоже трудами и потом мы сами хотим быть хорошими, чтобы потом выйти из приюта и научить других быть хорошими и мы будем хорошими и навсегда, потому что мы не хотим, чтобы на нас тратили зря труд, деньги и поэтому все, которые это обещаются, каждая своей рукой сюда подписалась, чтобы навсегда запомнить".

Характерная особенность детей приюта: жажда иметь семью. Эта жажда выливается в мечте своеобразной формы: большинство "окончивших" мечтают открыть собственную маленькую мастерскую – dependance к Ольгинскому приюту и воспитывать своих учениц на тех же началах. Они копят свои гроши, отказывая себе в малейшем удовольствии, чтобы накопить 200-300 руб. и взять несколько девочек стипендиатками нашего общества с платою по 7-8 руб. в месяц. "Во-первых, для приюта это будет выгоднее", рассуждают они, "так как содержание девочки в приюте обходится значительно дороже; во-вторых, девочки остаются в своей семье – надзор будет тот же (контроль правления Ольгинского приюта, а имея ежемесячную субсидию на живущих девочках, они могут жить не нуждаясь и служить делу, которое сумели понять и полюбить".

Это ли не является залогом честной духовно здоровой жизни, столь ценной в наши расшатанные времена?

Е.Ю. Рейнке

1- Доклад, читанный 6-го марта в С.П.Б. вегетарианском обществе.