Вегетарианское обозрение, Киев, 1911 г.

ВО.6-7.1911, с. 44-45

Да, нужно!

В № 5 "Вегетарианского обозрения" за этот год напечатана статейка г. Грекова "Нужно ли это?", в которой он упрекает меня за мою "скорбь" о гусеницах, говорит, что надо любить не гусениц, а людей и пр. Зачем написана эта статейка, решительно не понимаю, потому что ни один вегетарианец не станет утверждать, что нужно любить гусениц, а людей ненавидеть! Нет, но надо любить не только людей, но и гусениц, и всякую былинку.

У меня есть коровы, у коров бывают телята и я, вегетарианец, желающий радости всему живому, должен сознательно продавать этих телят на убой. Куда же я их дену всех?

У меня есть куры, которые выводят цыплят, и я должен сознательно продавать их на зарез, должен сам, своими руками ловить их поздним вечером на насестях и, несмотря на их отчаянный крик и сопротивление всего их горячего, бьющегося тельца, отдавать их покупателю, который завтра отрубит им их хорошенькие головки.

У меня есть сад и огород и я, чтобы получить капусту или персик, должен сам, своими руками давить пестрых, нарядных, бархатных гусениц, оленку, долгоносиков, и пр., давить сотнями, тысячами, давить, сжигать ядовитыми жидкостями, отравлять. И, что бы ни говорили г. г. Грековы, я этим ясным, радостным росистым утром, когда все вокруг так привольно дышит и радуется, я знаю, несомненно знаю, что делать этого не следует – не следует ни давить гусениц, ни продавать цыплят на убой, ни отравлять тлю.

Если пред нами загорелся новый, более прекрасный идеал, то мы должны не тушить его свет ненужными словами, а искать путей к нему. Словами можно все доказать, все оправдать, как это мы видим на современной русской "литературе", блестяще доказавшей, что можно и человека бомбой разорвать, и из револьвера его застрелить, и устроить лигу свободной "любви" (т.е. свинства) — словом, "все позволено". Верить мы должны не словам, чьи бы и какие они ни были: слова это мусор, медь звенящая, — верить мы должны тому непосредственному нравственному чувству, которое заложено в наших душах. И, если это чувство говорит нам: "не убий ничего!" то мы должны послушать его и постараться найти пути для приближения к этому идеалу, и не слушать нехороших речей об умеренности и аккуратности в вегетарианстве. "Да, конечно, гуманное отношение к людям вещь прекрасная, — говорят некоторые "христиане" — но подставлять щеку, отдавать последнюю рубашку… все это, знаете… м… м… м. крайности…". "Да, конечно, вегетарианство прекрасная вещь, — говорят некоторые сочувствующие: — но "скорбеть" о гусеницах, мухах… все это крайности…". Но как беспредельность любви к человеку составляет сущность, душу христианства, без которой оно теряет всю свою силу и смысл, так и сострадание к гусеницам, мухам, тле и пр. составляет душу, суть вегетарианства, без которой оно не имеет — для меня, по крайней мере — никакой цены. И мне думается, я твердо верю, что в жизни мира более нужны сумасшедшие, на взгляд г. Грекова, "карикатурные" Розенкампфы, чем умеренность и аккуратность тех, которые их осуждают за смелый и прекрасный порыв к идеалу.

Хочется прибавить еще несколько слов по поводу упрека, что мы, ученики, хотим быть "выше" учителя. Собственно, это наивное барахтанье в текстах можно бы оставить без внимания, но уж очень этим злоупотребляют, уж очень любят тушить живую мысль мертвым текстом. Нет, г. Греков, ученик не только может, но непременно должен быть "выше" учителя, иначе мы толклись бы на одном месте. И всякий серьезный христианин может только бесконечно радоваться, что чудное, вечное учение Христа так выросло, именно благодаря ученикам, выросло идейно за эти 1900 лет, что эти века не прошли бесследно, что всемирное братство людей, о котором говорил Христос, выросло в идее до безбрежного братства всех живых существ. В этом – заслуга "учеников", и вечная хвала им за то, что не зарыли они, как раб ленивый и лукавый, в землю чудного дара своего учителя, а работали над ним и увеличили его ценность... Будем подражать им!

Ив. Наживин