Вегетарианское обозрение, Киев, 1913 г.
(Избранные статьи)

Письма из Америки

(Письмо седьмое)

На Чикагской бойне

Несколько раз я собирался пойти туда и наконец, пошел.

Казалось, все кошмарно-ужасное, дикое и зверское, что имеется в человечестве, сосредоточилось именно там. Возможно, что я ошибаюсь... Говорят, на войне не то еще бывает. Но я человеческой бойни еще не видал, не пришлось. Но и то, что я видел на скотской бойне, перевернуло мою душу, больно сжало сердце, и я спросил себя: неужели это необходимо для человечества!?...

По личному опыту и по опыту десятков тысяч вегетарианцев я знаю, что это не нужно, вредно, и потому ужасно. И казалось мне, что я одинок среди миллионов людей, населяющих железную Америку. Невольно напрашивалась мысль: где же это человечество?... Но о нем в другой раз...

Бойни находятся в южной части города, и главный вход на Голстед Стрит, около 43-й улицы. Я живу на западной стороне города и потому потребовалось около часу, чтобы попасть туда. За несколько миль до бойни мы почувствовали, что воздух становится тяжелым, и чем ближе к бойням, тем тяжелее становилось дышать. Я это знал и меня это не удивило, но прибывший из Нью-Йорка товарищ, с которым я ехал, был неприятно удивлен. После 15 минут ходьбы от трамвая мы подошли к громадному окрашенному зданию, на дверях которого имелась большая вывеска: "Для посетителей", – для рабочих имеются совсем другие ходы...

Первая комната, в которую мы вошли, представляет собой "выставку законченных продуктов", как это называется компанией (Свифт и К-о). В стеклянных шкафах хранятся "изделия" этой компании. Они собой никакого интереса не представляют, так как их можно встретить в любой лавке, а в салунах (кабаках) они даются даром, как премия к стакану пива.

Из этой комнаты лакей с тупой физиономией любезно пригласил нас (вместе с группой посетителей человек в 15) в подъемную машину, на которой мы поднялись на самый верхний этаж бойни для свиней.

Первое, что нам бросилось в глаза, это живые свиньи. По объяснению компании, свиней не убивают сейчас же по их прибытии на бойню, а дают отдохнуть день-два, потом после "купанья" берутся за них.

Перед нашими глазами "отдыхали" и "купались" свиньи. Места имеется для 5000 живых свиней, но сколько там было, невозможно определить. "Купанье" состоит в обливании холодной водой из кишки.

Пройдя небольшой воздушный коридор, мы подошли к знаменитому колесу смерти, о котором говорит Синклер в "Дебрях".

Меня поразила тишина; оказалось, что колесо не работало. В нескольких шагах от него стоял здоровенный малый с бледным лицом и подтачивал длинный нож. Около него стояла бочка с водой. Другой рабочий в грязных лохмотьях копошился у самого колеса, нагнувшись среди нескольких свиней, стоявших, сбившись в кучу, тут же. Они были окружены со всех сторон. Рабочий медленно разогнулся и прицепил какой-то крючок к колесу. Колесо сейчас же тронулось. Тут только я заметил, что от крючка шла цепь, которой была опутана задняя нога свиньи. Как только колесо тронулось и потянуло цепь, раздался ужасный визг свиньи, повисшей в воздухе на одной задней ноге. Сейчас же за ней поднялись в воздух вторая, третья. Поднялся ужасный визг. Я оглянул посетителей: некоторые из них побледнели, другие отвернулись... Свиньи пробовали биться, но тяжесть тела мешала, и они только болтались на месте со страшным визгом. Колесо перебрасывало их на рельсу, по которой они скользили к рабочему с бледным лицом. Когда они подкатывались к нему, то были уже бессильны биться и только ужасно хрипели. Он одной рукой брал их за переднюю ногу и другой длинным ножом с размаха резал шею. Он это делал механически, с хладнокровием. Только кровь, что выбивалась из-под его руки, говорила о том, что он делает. Когда попадалась особенно жирная свинья, он отстранял ее немного от себя перед тем, как ударить, для того, чтобы кровь не брызнула в лицо. Свинья пробовала еще реветь после этого, но кровь, бившая из горла, заглушала звуки, заливала рот и глаза...

Свинья медленно скользила в воздухе дальше и исчезала с глаз посетителей, оставляя на полу длинную лужу крови. Малый с бледным лицом каждый раз опускал руки с ножом в бочку с водой и не вытирая, продолжал свое "дело".

Лакей в это время монотонным голосом давал объяснения. "Благодаря науке", через это колесо проходит 800 свиней в час. Посетители, среди которых были и дети, старались слушать, но визг свиней мешал...

Нас перевели в другое помещение. С подмостков, на которых мы стояли, перед нами открывалось другое кровавое зрелище. Здесь происходила "обработка" свиней. В одном углу из громадной черной дыры выбрасывались белые туши. Где и как кожа сдирается, посетителям не показывают... По объяснениям лакея, кожа сдирается машиной и туши вымываются в котле с горячей водой.

Туши шевелились судорожно, белые, без кожи... От них поднимался пар.

Несколько человек подкрепляло туши к приспособлениям на воздушных рельсах, и начиналось дальнейшее движение. Медленно двигаясь по рельсам, туши проходили мимо целого ряда рабочих, и каждый из них делал что-нибудь другое: один ножом очищал передние ноги, другой задние и т.д. Затем туши подходили к одному, который порол живот, другой вываливал внутренности. Здесь якобы происходит наблюдение государственного инспектора. Легко представить себе, какое это наблюдение, когда сотни туш проходят в час мимо одного человека (подробно об этой инспекции буду говорить в конце этих писем).

Пол все время поливался водой, которой смывалась кровь, уходившая куда-то через канавки в полу.

Когда я наблюдал работу этих необыкновенных машин и приспособлений для убийства, у меня невольно напрашивалась мысль, не позаимствованы ли они у изобретателей времен инквизиций? Тогда имелись подобные же колеса смерти, также подвешивали на особых приспособлениях головой вниз, за руки, ноги или туловище. Таким же образом механически отделялись части тела. И мне казалось, что такие же, что эти же рабочие "работали" и там, тогда... таким же образом, механически, с этим же хладнокровием... Казалось, что все это совсем не ново, что это делалось таким же образом сотни лет тому назад... Старое, очень старое кровавое преступление человечества.

В следующем помещении приготовлялось уже "мясо". Рабочие, среди которых было много негров с грубыми, иногда зверскими лицами, тяжелыми ножами били, как молотами, по тушам и туши делились на половины, четверти и куски. В помещении было жарко и душно от испарений туш.

Отсюда нас перевели в упаковочное отделение, где подкуренное готовое к употреблению мясо паковалось девушками в белую бумагу. Рядом с этим помещением находится курильня, где смрад и пар стоит невыносимый. Это помещение показывается посетителям издали... Нам показали также склад мяса, предназначенного для рынков: большое длинное помещение, увешанное белыми тушами, похожее на надземный могильник.

Здесь кончается отделение для убоя свиней.

Я, наконец, вздохнул свободно, когда очутился на воздухе. Смрадный, тяжелый воздух улицы бойни показался мне чудесным после отравленного кровью и испарениями воздуха внутренних помещений.

К другим отделениям бойни вернусь в следующих письмах.

Чикаго
М.А. Столяр