Вегетарианское обозрение, Киев, 1915 г.

ВО.3.1915, с. 83-84

«Коли не все, так ничего»

В своем предисловии к учению 12-ти апостолов Л. Н. Толстой приводит следующее обычное возражение против христианского учения со стороны людей, не желающих его принять:

«Исполнять, так уж исполнять все; если же исполнять все, то надо отказаться от жизни, а это невозможно»... Стало быть, и невозможно принять христианство.

На это возражение Л. Н. Толстой отвечает текстом из учения 12-ти апостолов. Вот этот текст:

«Берегись, кто будет сбивать тебя с этого пути, так как он учит не по-Божьи, потому что, если ты можешь понести все иго Господне, то будешь совершенен, а если не можешь, то делай, что можешь».

Но вот тот же Лев Николаевич, только что высказавшийся против формулы «все или ничего», вдруг в своем письме к переселившимся в Канаду духоборам заявляет:

«Христианское учение нельзя брать кусочками: или все или ничего. Оно все неразрывно связано в одно целое».

Не противоречат ли друг другу об выдержки, несомненно взятые мною из-под пера одного и того же всеми признанного великого писателя?

Нет, не только не противоречат, но, наоборот, взаимно дополняют и выясняют одна другую. И вот я для того и сопоставил их здесь друг с другом, чтобы показать, каким образом это происходит.

При сличении обоих выдержек необходимо обратить внимание на то, что при первой, отвергаемой Львом Николаевичем, формуле «все или ничего» стоит глагол «исполнять», при второй же, принимаемой им, – глагол «брать».

Вот и выходит, что Лев Николаевич, вполне мирясь с частичным исполнением христианства, ничуть, однако, не мирится с частичным его принятием.

Но не все ли равно, сказать ли: «частичное исполнение» или «частичное принятие»?

Нет, далеко не все равно, потому что, тогда когда под требованием принятия всего христианства подразумевается вполне возможное полное сочувствие христианскому миросозерцанию, под понятием исполнения всего христианства подразумевается немыслимое состояние человека, вполне воплотившего в своей жизни недостижимый христианский идеал.

Но на это могут возразить, что как возможно себе представить человека, отчасти исполнившего христианские требования, так равно возможно представить себе и человека, отчасти принимающего христианское учение, т. е. отчасти сочувствующего этому миросозерцанию.

Да, но с той разницей, что тогда когда человек, целиком сочувствующий христианскому учению, и притом, отчасти, посильно его исполняющей, все же может быть признан христианином, – ибо такое несоответствие  жизни с сознанием вполне естественно; а человек, лишь отчасти принимающей христианство и хотя бы целиком выполняющей принятую им часть, никоим образом не может быть признан христианином.

Федор Страхов