Вегетарианское обозрение, Киев, 1915 г.

ВО.4.1915, с. 122

Искание истины

(Мысли)

Как часто с нами случается, что, считая наиболее важным то большое дело, которое мы могли бы совершить лишь при иных, более выгодных, обстоятельствах, и совсем не важными те маленькие дела, которые мы можем делать при данных обстоятельствах, мы ровно ничего не делаем, то есть, не живем тою жизнью, которая только и возможна в настоящем. Нам то кажется, что только один способ и существует для преодоления обстоятельств, мешающих и создания благоприятствующих задуманному нами важному делу: это искусственное, насильственное изменение их; на самом же деле оказывается, что только добросовестное исполнение тех маленьких дел, которые вытекают из данных обстоятельств, избавляют нас от них, т. е. как раз и ставят нас в те наиболее выгодные условия, при которых нам так хочется совершить намеченные нами наиболее крупные   дела. Вот уж именно выходит как раз по евангельскому изречению, которое гласит: в малом будь верен, и над большим тебя поставят.

* * *

Моя маленькая дочка N, выучившая 3-4 английских слова, совершенно искренне была уверена, что она умёет говорить по-английски, и очень охотно произносила: «Бред, милк, йес» каждый раз, когда ее просили сказать что-нибудь по-английски.

– Ну, а по-русски ты умеешь говорить?  –  бывало, спросишь ее.

– По-русски?  Нет, не умею.

– А на каком же языке мы сейчас-то с тобой разговариваем?

– Вот на этом. При этом она пресерьезно высовывала свой язычок и указывала на него пальчиком.

Только недавно мне удалось ей втолковать, что когда мы с ней просто разговариваем, а не произносим таких необыкновенных слов, как «бред», «милк», то это и значит, что мы говорим по-русски.

– А! так вот что значит говорить по-русски!.. Это значит просто говорить. Теперь я понимаю, – наконец, согласилась она.

Удивительное это дело происходить в жизни, что самого близкого, самого привычного, употребительного и необходимого для себя человек как раз и не замечает и не знает, – оно, ему кажется, слишком просто. Ему надо отстраниться, отдалиться от него, чтобы заметить его.

Не в этом ли свойстве коренится причина материализма, т. е. непризнания нашей духовности? Не этим ли объясняется потребность в чудесном, то есть в непризнании великого и таинственного в явлениях, сделавшихся для нас слишком привычными, обыкновенными? Я убежден, что в этом кроется причина того и другого.

Федор Страхов