Вегетарианское обозрение, Киев, 1915 г.

ВО.4.1915, с. 150-151

В мире печати

В 2 номере «Вегетарианского обозрения» мы приводили беседу Ю.Волина «Рагу из шампиньонов», касавшуюся отношений к вегетарианству в наши дни. В газете «Южный край» (от 25 апреля 1915 г.), выходящей в Харькове, находим интересную статью того же автора на ту же тему под названием «Странички бытия («мясные» парадоксы)». Среди множества статеек о вегетарианстве, появляющихся теперь в русской периодической прессе и носящих легкий фельетонный характер, принято останавливаться на статьях Ю.Волгина, дающих в простой и сжатой форме понятие о вегетарианстве и адептах его, в связи с переживаемыми теперь событиями.

«Помимо правды логической есть здесь и правда житейская. Представьте себе, именно в последнее время, в дни войны, мне часто приходится слышать разговоры о вегетарианстве. И даже не в связи с вздорожанием мяса, а гораздо раньше. И с самого начала войны, посещая петроградские вегетарианские столовые, я вижу наглядно быстрый рост не теоретического, а практического вегетарианства. Кого только не встретишь нынче в «вегетарианке»? Студента и курсистку, офицера и артистку, биржевика и клубмена. Самые неожиданные встречи за этот «военный сезон» были у меня именно в «вегетарианке».

Помню, один франтик, завсегдатай артистических уборных и ночных ресторанов, очень смутился, когда я застал его в «вегетарианке». Даже покраснел. Потом, овладев собой, стал оправдываться:

– Поневоле сюда пришел! В ресторанах тоска смертная. Знаете, без вина как-то весь режим меняется. С досады и травку кушать хочется!

Один «с досады», другой потому, что эта пища дешевле, третий – из-за «мясного кризиса».

Важно то, что их много, с каждым днем все больше. И что, придя сюда, они уже здесь остаются. Сначала только «практики вегетарианства», а потом и убежденные теоретики, страстные пропагандисты.

Мы живем «в войне», в атмосфере катастрофического перелома истории человеческой. Новое надвигается на нас со всех сторон, ощущается всеми нашими чувствами. Наша встревоженная, освобожденная от будничных рамок мысль, полюбила капризные изломы, неожиданные заключения. «Эпоха парадоксов», - так, вероятно, назовет наше время историк мысли».

«…Что самое ценное в человеческой культуре? Если признать целью счастье, то самым ценным, конечно, следует признать не успехи внешней культуры, не рост техники и знаний, а моральный рост человечества.

А в истории человеческих взаимоотношений, в истории морали, отказ от людоедства сыграл, конечно, большую роль, чем отказ от каменного топора. Замена камня железом отнюдь не меняла самого человека, его душевного мира, его нравственных понятий. А переход от человеческого жаркого на воловье и баранье жаркое явился решительным переворотом в человеческой морали. Здесь, в этом изгибе земного пути человеческого, надо искать начала нравственности и начала религии. С момента отказа от людоедства началось искание справедливости и правды, приведшее человечество к высоким идеалам христианства и ко всем гуманитарным идеям и делам современности.

Отказавшись от людоедства, человечество должно отказаться и от животноедство. Это последовательно, естественно и поэтому неминуемо.

Если, прогрессируя во всех областях жизни, человечество как бы застыло в области морали; если наряду со сказочными достижениями в технике, науке, искусстве, ни одного шага впредь со времен Христа не сделал цивилизованный мир по пути нравственного совершенствования; если до сих пор «человек человеку волк», - то это потому, что века цивилизации прошли в едином делении моральной жизни человечества, в одном веке «животноедства».

Придет пора, и человечество вступит в период полного отказа от какой бы то ни было мясной, живой пищи. Со вступлением в этот период начнется расцвет в области личной и общественной морали, претворятся в жизнь высокие идеи любви и равенства, в современной обстановке человеческого бытия кажущиеся неосуществимой мечтой!

Я сижу в «вегетарианке», ем антрекот из кочерыжки и представляю себе давно минувшие века каннибализма.

Вот появился среди людоедов «мечтатель». Он проповедует отказ от людоедства и не хочет принимать участия в шумных пиршествах своей общины.

Над ним смеются. Мало того, его укоряют в «эгоизме», в почти «антиобщественной» пропаганде.

– Вот еще! – уверенно говорят людоеды. – На очереди такие важные вопросы, как «человеческий кризис», все увеличивающаяся трудность в добывании человеческого мяса! И еще другие неотложные вопросы, а вы, сударь, занимаетесь сентиментальными мечтами от отказе от вкусного и питательного человеческого мяса! Ведь, это, сударь, просто не демократично!

Однако, тот, кто не хотел есть человеческого мяса, предвидел, вернее, предчувствовал, что его идея и его смешная «пропаганда» гораздо важнее для будущего, чем все «неотложные вопросы» его современников!

И когда я смотрю на современных вегетарианцев, которых тоже упрекают в эгоизме и «аристократизме» (ведь это «личное самоусовершенствование»! ведь это путь отдельных единиц, а не масс!) – мне кажется, что и ими руководит предчувствие, интуитивное познание значительности того, что они делают. Разве не странно? Рекой льется человеческая кровь, крошится пудами человеческое мясо, а они печалятся о крови бычачьей и о мясе бараньем!.. и совсем не странно! В преддверии будущего знают они, что этот «антрекот из кочерыжки» сыграет в истории человечества не меньшую роль, чем аэроплан или радий! Они знают, может быть, не сознавая этого логически, что в современном человечестве они одни, эти скромные проповедники растительной пищи, являются «людьми будущего».