Вегетарианский вестник, 1904 г.

Мнения китайцев о вегетарианстве

Уильяма Аксона

Говорят, что ни в одной стране не употребляют так мало мяса, как в Китае. Причин этому существует несколько. Значительную роль тут играют их буддистские верования; оказывает также влияние и большая стоимость животной пищи, и веления их древних императоров, запрещавших ежедневное употребление мяса. Запрет этот указывает на то, что опасность от животной пищи давно уже было сознаваема и считалась настолько значительной, что обратила на себя внимание верховной власти.

Вполне естественно допустить, что пищу, непригодную для ежедневного употребления, можно с успехом и совершенно упразднить. Этим объясняется замечаемся в китайской литературе тенденция к вегетарианству. Китайский ученый Чанг написал известную в его отечестве книгу, в которой по желанию императора Таэ-Сенга, вступившего на престол в 1763 г., исследовал этот вопрос. Признавая, что режим сам по себе не составляет еще панацеи, Чанг считает его, однако, чрезвычайно важным. Самый искусный фермер не может поручиться за хороший урожай, но если б не было земледелия, не было бы и урожая. Он ясно излагает весь вред излишеств. «Болезни входят через уста, а несчастия из них исходят», метко замечает он. Некоторые афоризмы его носят характер пословиц, например: «Чем больше блюд подают на стол, тем больше приходится принимать лекарств». «Убитых, отравленных, умерших на войне можно сосчитать, погибших же от обжорства – нельзя». Император Таэ-Тцинг признается, что, уменьшив количество блюд за своим столом, он уменьшил свои болезни, и что чем меньше он удовлетворял аппетит, тем меньше старость давала себя чувствовать.

После этих общих соображений Чанг устанавливает, ссылаясь на медицину, что хлебные зерна, овощи, травы, коренья и плоды составляют пищу для человека, лучше всего приспособленную для поддержания его сил. Эту вегетарианскую диету он объявляет наилучшей для всех возрастов, сложений, времен года, для обоих полов. Дети, говорит он, питают естественную антипатию к мясу – факт, который должен бы был открыть глаза предубежденным. Он замечает также, что многие болезни могут быть излечены лишь при режиме, из которого мясо исключено.

В отличие от мясной пищи, плоды не требуют никакого или почти никакого приготовления перед употреблением. Далее Чанг указывает на то, что большие массы народа могут жить на одной растительной пище. «Всякая почва, будучи возделанной, может производить хлеба, травы, коренья и плоды; но отнюдь нельзя сказать, чтобы на всякой почве можно было получить мясо, которое могло бы нам быть ежедневной пищей». Он указывает также на нелюбовь жителей южных провинций к мясу и замечает, что когда татары начинают вести оседлую жизнь, они теряют вкус к мясу.

Отмечает он также отвращение, испытываемое некоторыми к известным сортам мяса, и те многочисленные случаи, когда люди исцелялись от разных болезней, перейдя на вегетарианский режим.

Констатируется связь между потреблением мяса и распространением эпидемий. По его словам, чума чаще и сильнее поражает татар, едящих много мяса, чем других жителей Китая. На возражение, что многие «мясоеды» долго живут, он замечает: «Это правда, но – за исключением солдат, сохраняющих здоровье благодаря физическому труду, что за жизнь ведут богатые, угождающие своей утробе? С какой ранней поры начинается у них старость? У кого из них в шестьдесят лет есть еще силы? Простая пища и трудовая жизнь дают здоровье и довольство, а роскошная пища и бездействие влекут за собой целый ряд бедствий».

Другой писатель – Лу, из династии Сенг, указывает на контраст между современной роскошью и простотой прежнего времени. Между прочими цитатами из сочинения «Ли-Ки» он проводит следующую: «Мудрец держится от кухни подальше». Когда Вангтанг добился предписания, чтобы врачи гор. Лойанга вели список всех своих больных, это было сочтено пустой затеей, но уже через две недели эта статистика доказала, что из общего числа больных было девять мясоедов на одного вегетарианца. Из общего числа умерших было 35 мясоедов на 4-5 вегетарианцев. На этом основании, в целях сохранения семьи и государства, он указывает на преимущества вегетарианского режима перед роскошной и обильной мясной пищей, приносящей столько вреда. Лу рассказывает, с каким удовольствием императорский двор, которого застал дождь в одной деревне, вкусил поданную ему там вегетарианскую трапезу. Он думает, что там, где много людей каждый день за каждой трапезой едят мясо, есть всегда много и таких, которые никогда его не едят. Лу особенно восстает против неумеренного употребления мяса. Он рисует живыми красками дурные последствия роскоши и преимущества простого режима и трудовой жизни для особи и общества.

В медицинской литературе Китая постоянно проводится мысль, что здоровье и долголетие главным образом зависят от умеренной жизни и простоты в пище. «Мудрость и невинность – источники долголетия», говорит Таонь-Че. «Ничто так не очищает кровь, как спокойствие духа; «Пост – хорошая вещь, но не знаю, одушевлены ли современные постники желанием переродиться духовно, как это было прежде», говорит мудрый император Канг. Сам он был очень воздержан в пище и питье. Он совершенно воздерживался от спиртных напитков и пил дистиллированную воду – обстоятельство, которому придавал большое значение доктор Lamb, известный врач-вегетарианец, живший в начале 19-ого века.

«Люди, пожилые как я, – говорил Канг, – привыкают есть в умеренном количестве мясо и другую сытную пищу, предпочитая овощи и другие растения, из которых извлекают здоровье и силу». Он указывает на сильных, здоровых землевладельцев, пища которых бывает вполне или главным образом растительная. «Если мы больны, то прежде всего должны уменьшить количество пищи, принимая ее лишь столько, сколько необходимо для поддержания сил», – также утверждает он.

Есть древнее изречение: «Если ты не принимаешь лекарств, ты нашел верный способ оставаться здоровым». Канг комментирует его, поясняя, что было бы неверно толковать его в том смысле, что, будучи больным, не следует принимать лекарств; следует лишь избегать чрезвычайного их употребления. Напротив, он вполне признавал большое значение докторов и медицины.

В его записной книжке сохранилось несколько наблюдений касательно диеты. «Сочные мясные блюда, обременяющие наши столы – главные виновники разнообразных болезней, удручающих богатых, но неизвестных бедным». Жители деревни ничего не могут добавить к своему рису, кроме овощей и трав. Они занимаются тяжелым трудом, часто терпят неудобства сурового климата, и все-таки никто почти не обращает внимания на тот очевидный факт, что блага эти зависят исключительно от умеренности в образе жизни».

В китайской литературе есть один трактат, во многих отношениях напоминающий сочинение Корнаро. Оба автора, благодаря измененному режиму, исцелились от опасной болезни. Рекомендуемый китайским врачом режим носит отчасти моральный характер: «Не предавайся мыслям, отклоняющим от добродетели». «Чтобы не ступить на стезю зла, наблюдай постоянно за сердцем своим, поверяй себя и никогда не прощай себя недостатков своих». В диете он рекомендовал строжайшую умеренность и простоту. Полный список известных вегетарианцев-китайцев оказывается весьма длинным. В нем мы находим императора Ву-Те, из династии Линг, имевшего ежедневно всего одну трапезу из овощей и плодов. Такие же похвалы бережливости и умеренности находим мы в «Десяти Правилах» императора Юнг-Чанга.

Доктор Роберт Моррисон перевел трактат против мясоедения – настолько любопытный образчик вегетарианской литературы Китая, что мы просим позволения привести его целиком. К читателям обращается вол:

«Прошу вас, добрые люди, выслушать, что я имею вам сказать. Никто во всем свете не терпит такой муки, как вол. Весной и летом, осенью и зимой он работает изо всех сил; круглый год не видит он себе отдыха от трудов. Я, вол, тащу плуг: тысячефунтовая тяжесть прикреплена к плечам моим. Сотни тысяч ударов кожаного хлыста сыплются на тело мое. Понуканиями и угрозами меня гонят быстро вперед, не давая остановиться ни на минуту. С трудом тащу я плуг по сухому грунту или по топкому болоту, причем мое брюхо пусто; слезы градом текут из моих глаз. Утром я питаю надежду, что меня отпустят пораньше, но увы – известно, что всегда мне приходится работать до вечера. Если на голодный желудок я принимаюсь среди поля есть траву, вся хозяйская семья – стар и млад – с бранью на меня накидывается. Я должен довольствоваться травой, а посеянное на поле зерно достается тебе, хозяину моему. У тебя есть рис, вино, хлопок, пшеница, травы тысячи сортов. В саду твоем множество плодов и овощей. Когда у тебя затевается свадьба, и является нужда в деньгах, ты отдаешься меня на прокат чужим. Когда приходится платить налоги, ты, недолго думая, продаешь все того же вола, вспахивающего твое поле. Когда же видишь, что я становлюсь стар и слаб, ты продаешь меня мяснику на убой. Мясник уводит меня к себе и вскоре наносит мне страшный удар в голову железной секирой, после чего я самым жалким образом умираю. С меня сдирают кожу, скоблят мясо с костей моих – точно я при жизни был для этих людей врагом! Мне разрезают брюхо и вынимают внутренности. Острый нож свободно орудует над всеми частями моего трупа. Но продавшие меня от этого не богатеют; поедающие мясо моего от него не жиреют, а убивающие меня – отребья человечества. Кожу мою натягивают на барабан, в который бьют тревогу, и боги смотрят на все это гневными очами. Если будут продолжать убивать волов, со временем некому будет возделывать землю; придется вашим детям и внукам самим взяться за заступ. Кроме того, по зрелом размышлении я пришел к убеждению, что злые люди, убивающие нас, в будущей жизни сами будут превращены в волов».

Буквы и строчки этого трактата расположены так, что получается фигура вола. Этот «воловий трактат» очень популярен в стране и известен весьма многим.

Доктор Моррисон приводит китайскую пословицу, гласящую, что «есть мясо – дурное дело». Согласно другой пословице, «кто ест много мяса, будет человеком низкой души». Но в Китае, как и в других странах, пословицы часто друг другу противоречат. Так, есть народная поговорка: «Кто мясо ест, у того нет черных пятен на лице». Это загадочное изречение, очевидно, поощряет креофагию. Но вообще этическое чувство народа высказывается против мясной пищи. По преданию, было три случая, когда древние китайцы отказывались от мяса. Они не ели того, что убивалось на их глазах; не ели животных, которых сами вырастили, и не ели того, что умерщвлялось специально для них. Существует небольшая книжка этических наставлений, носящая имя «принца Куан-Фу-Че», возведенного в сан святых воина третьего столетия, в ней мы читаем: «Избегайте убивать животных, освобождайте их и даруйте им жизнь. Результат добродетели будет тот, что «люди и животные будут наслаждаться покоем».

По сообщениям статистики, данные которой разноречивы, в Китае приходится один вегетарианец на десять или на двадцать человек населения. Это значит, что от двадцати до сорока миллионов китайцев совершенно воздерживаются от мясной пищи; из остального населения известная часть ест его очень мало. Ввиду того, что китайцы сильны и выносливы, их приверженность к вегетарианству является могущественным аргументом в его пользу.

Е.Б.