Вегетарианский вестник, 1904 г.

Вегетаризм как основное условие для приобретения здоровья, благосостояния и ценных нравственных качеств

(Die harmonische Lebensweise) М.Клейна
(с немецкого Е.Б.)

Вся человеческая деятельность направлена к достижению внутренней гармонии, к гармоническому устройству как жизни отдельной личности, так и жизни общества. И однако, никогда человечество не было так далеко от этого идеала. Как в настоящее время. Повсеместно, особенно вреди главных, культурных народов вместо довольства и счастья мы встречаем упадок духа, уныние, часто даже отчаяние, одним словом – недовольство во всех видах. Это недовольство, влекущее за собой все более резкие социальные диссонансы, вытекает, как в этом нетрудно убедиться, из тех неудовлетворительных условий, в которых происходит жизнь современных культурных людей. Здоровье их и благосостояние, нравственные и эстетические чувства – все в глубоком упадке.

Бросив взгляд на состояния общественного здравия, мы увидим, что целый сонм болезней подтачивает силы культурных народов. В самом деле, сколь немногих щадит болезнь, как мало людей умирает тихою, спокойною, безболезненною смертью, и как мало их достигает возраста назначенного человеку по законам природы, а именно, равного по крайней мере пятикратному периоду развития, т.е., 120-150-ти годам. Средний возраст у культурных народов теперь равен 35 годам, и в связи с этим фактом замечается невероятное увеличение числа врачей и аптекарей, лечебниц и курортов, госпиталей и домов для умалишенных! Все это ясные, несомненные признаки того, как велико стало физическое вырождение человечества.

Обратив взор наш на экономические и социальные условия нашего времени, мы увидим, что народные массы находятся повсеместно под гнетом нищеты и бедствий. Условия производства богатств ненормальные до крайности, в распределении этих богатств наблюдаются резкие противоположности; в общественной и частной жизни – безумная расточительность, зависящая от грубого стремления к наслаждению, свойственного нашему времени. В общем – жалкое, вопиющее состояние!

Что касается, наконец, духовной жизни, то достаточно беглого взгляда на социальные отношения, на постоянно вырастающее число преступлений и тюрем, продажных женщин и домов разврата, воспитательных домов, исправительных заведений и проч. и проч., чтобы перед нами предстала такая же печальная картина, как предыдущая.

На основной принцип морали – самообладание – мало обращается внимания: напротив, вожделениям и страстям дается безграничная власть над человеком. Страсть к наслаждению, чувственность, ненависть, зависть – вот болотные растения, характеризующие наше время.

И притом, как это и должно быть, не только разум, но и нравственное чувство в упадке; эстетическое чувство, любовь к прекрасному угасает; на древе искусства в наше время произрастают странные цветы. Характерны в этом отношении фривольные и циничные, грубые и поверхностные произведения в различных областях искусства. В виде примера напомним лишь о том, что в живописи преобладают батальные и охотничьи сюжеты, равно как и картины, разжигающие чувственность.

Наконец, что касается главного морального двигателя сострадания, недостаток его слишком заметен в наше время, отличительные черты которого – неумолимый эгоизм и жестокосердие. Мерилом в этом отношении может служить наше обращение с животными. Представитель скорее материалистического, чем идеального миросозерцания – Давид Штраус – когда-то сделал следующее справедливое замечание: «Обращение с животными – вот главный масштаб гуманности нации!»

Что же мы видим на деле? Возмутительнейшие мучения животных, о которых приличия позволяют лишь намекать, считаются самой обыкновенной вещью! Сюда относится скотоводство вообще, особенно откармливание животных (т.е. чаще всего насильственное и, во всяком случае, противоестественное перекармливание их), далее главным образом охота и убивание животных, сопряженные с сотнею жестокостей. Естественно, что век, проявляющий столь мало жалости к бессловесным животных, не обнаруживает большого сочувствия и по отношению к самым ближним: у жестоких людей уровень нравственности должен быть вообще низок, что, к сожалению, и наблюдается в действительности.

Грустная картина рисуется по прочтении вышесказанного, важного чувствующего человека она не может не взволновать до глубины души. Становится понятным, что не один благородный человек и выдающийся мыслитель (напомню о Руссо) дошел до того, что из-за этих болезненных наростов отвергал всю нашу культуру и предпочитал быть скорее Naturmensch, чем Kulturmensch. Нетрудно понять и то, почему пессимизм, отчаявшийся в мире и жизни, могу получить такое широкое распространение. Писатели, имена которых у всех на устах – Шопенгауэр, Гартман и много других современных мыслителей и поэтов заявляли, что мир наш – худший из миров или во всяком случае настолько дурен, что они предпочли бы не жить, т.е., вообще не родиться. Но хотя и правда, что человечество теперь в печальном состоянии, однако все же дело обстоит не так плохо, чтобы следовало впадать в такое отчаяние. Беспристрастное рассмотрение источников недовольства и несчастий убедит нас в том, что источники эти можно заставить иссякнуть, не жертвуя для этого добрыми идеями нашей культуры, что возрождение человечества, прочное улучшение санитарных, социальных и нравственно-эстетических условий вполне возможно, если только серьезно приняться за реформы, провести их с энергией и выдержкой. И действительно, мы видим реформаторское движение, одушевляемое этой надеждой, видим возрождающуюся проповедь идеализма, пробуждение его духа. Предчувствием нового, лучшего времени проникнуто множество людей; лозунги идеалистов «облагорожение культуры», «примирение природы с культурой» находят все более и более живой отклик в сердцах. Но суть, разумеется, не в громких словах и эффектных фразах: необходимо устранить зло не только на словах, но и на деле. Тут возникает вопрос: действительно ли средствами, предлагаемыми для осуществления социальной реформы, возможно устранить зло и достичь гармонии в человеческих делах? К сожалению, при беспристрастном рассмотрении выясняется грустный факт, что, несмотря на достигаемые частичные успехи, в главной сути дела господствует неясность и спутанность понятий; что, к сожалению, вместо того, чтобы пресечь зло в корне, мы пытаемся возвести новое социальное здание, не имея твердого фундамента! Между тем, все дело именно в нем. Поэтому-то каждая предлагаемая реформа, если она разумна и желает обеспечить себе успех, должна прежде всего иметь в виду улучшение физической жизни человечества: ибо с жизнью тела связана вся наша социальная жизнь. Вспомним общеизвестный, хотя и несколько односторонний афоризм Фридриха Великого: «Из человеческого желудка исходит вся культура!»

Есть преобразовательные течения, отчасти сообразующиеся с этой истиной, составляющей средоточие каждой основательной реформы. Но ни одно движение не вникло так глубоко в смысл вышесказанного, ни одно не шло вперед с такой обдуманностью, как начатое сторонниками естественного, гармонического устройства жизни – вегетарианцами. Что мое заявление справедливо, что действительно вегетаризму суждено преобразовать всю нашу социальную жизнь в самом благоприятном смысле, это я попытаюсь доказать последующим, напомнив предварительно ожесточенным скептикам, что следует «все проверить и лучше удержать!»

Что такое собственно вегетаризм, и к чему он стремится? На этот вопрос следует ответить прежде всего: слово «вегетаризм» или «вегетарианство» само определяет свое содержание. Оно происходит от латинского “vegetus”, что означает здоровый, бодрый, деятельный, следовательно, «вегетаризм» не значит, как многие думают, «растительное питание», а значит разумный, возможно согласный с природой образ жизни. Взятое в более широком смысле, понятие это обнимает собой все попытки воспользоваться этим образом жизни как главным средством для социально-нравственной реформы, для достижения гармонии и человеческих отношений.

Итак, цель вегетарианства – вести борьбу с теперешними неблагоприятными социальными условиями, побуждая каждую отдельную личность устроить разумно, т.е., насколько возможно гармонично, свою индивидуальную жизнь.

Для этого вегетарианство предполагает три средства.

Во-первых, преобразовать общепринятый способ питания, исключив из употребления в пищу мертвых животных, затем, избегая также по возможности спиртных напитков, табака и других наркотиков, острых пряностей, вообще всяких вредно действующих возбуждающих средств, заменив их умеренным питанием плодами (включая сюда древесные плоды, злаки, бобовые растения и проч.), а также другими сочными, удобоваримыми растениями (грибами, кореньями, листьями, цветами и т. под.¹).

Во-вторых, вегетариазм предписывает также заботы о теле, в тесном смысле слова, а именно уход за легкими и за кожей, смену движения и покоя, целесообразную одежду и здоровое жилище.

В третьих, вегетаризм требует забот о душевной жизни, диететике духа, т.е., постоянного стремления к добру, истине и красоте.

Таким образом, мы, вегетарианцы, надеемся устранить главные причины социальных бедствий:

1. разумным, согласным с природою образом жизни, устраняя болезни и восстанавливая по возможности здоровье;
2. путем развития расчетливости в отдельных лицах и обществах, вступая в борьбу  с перепроизводством и безумной расточительностью, а также заботясь о более справедливом распределении богатств и о более целесообразной обработке земли с целью достичь благосостояния масс и тем самым устранить значительную часть народных бедствий.
   
   Наконец, мы имеем в виду
   
   
3. коренным образом изменить к лучшему духовную жизнь человека. Путем разумной диеты мы желаем умерить страсти и достичь самообладания, контроля над самими собой; введением бескровного питания желаем изощрить эстетическое чувство и облагородить стремление к искусству; наконец, отказываясь поддерживать нашу жизнь трупами чувствующих существ, мы укрепим главный рычаг нравственности – чувство сострадания.

Каждый непредубежденный читатель признает, что достижение этих целей поведет к полному преобразованию социальных условий, среди которых мы живем. Я попытаюсь доказать, что вышеприведенными средствами действительно возможно достичь намеченных целей.

Задача эта не так трудна, как можно бы предполагать, так как наши идеи разделялись целым рядом знаменитых людей – светочей человечества. Поборниками наших идеалов явились наиболее известные в истории основатели религий: в Индии – Будда, у персов – Зороастр, у китайцев – Конфуций. Древние христиане были также вегетарианцами. Воспоминанием о вегетарианском образе жизни христиан являются в наши дни посты, соблюдаемые католиками и православными, и строгие правила, предписываемые некоторыми монашескими орденами (траппистами, картезианцами и др.).

Не только основатели религий, но и прочие знаменитые философы и поэты всех времен являлись поборниками наших основных идей. Так, Пифагор и его приверженцы стояли за реформу питания и всего образа жизни; также Эмпедокл, Сократ, Платон, Софокл, Эпикур, стоики, у римлян – Овидий, Плутарх, Сенека и многие другие. Из древних позднейшего периода упомянем о Порфирии, Музонии и Плотине. Из новейшего времени назову двух наиболее знаменитых французов – философов Руссо и Вольтера, двух гениальнейших поэтов истекшего столетия Байрона и Шелли, у немцев же знаменитейшего естествоиспытателя прошлого века Альберхта фон-Галлера и известнейшего художника-композитора нашего времени Ричарда Вагнера.

Принимая во внимание, что столько величайших умов человечества разделяли наши идеи или, во всяком случае, относились к ним сочувственно, каждый должен будет согласиться, что наша система не может быть столь «неразумною» и «неосновательною», как это утверждают до сих пор некоторые современные «авторитеты». Напротив, придется признать, что во всяком случае в нашей системе есть хорошие, основательные элементы, иначе она не нашла бы стольких сильных защитников, старания которых хоть и терпели иногда неудачу, благодаря укоренившимся дурным привычкам и чревоугодию, но все-таки  не оставались вполне безрезультатными, что доказывается возникшей впервые в XIX-м столетии систематической пропагандой вегетаризма, принесшей и в Германии должные плоды, несмотря на немногие десятилетия своего существования, и породившей довольно значительную литературу.

Но мы вовсе не нуждаемся в этом историческом доказательстве, чтобы убедить в справедливости наших идей. Мы можем оставить его совершенно в стороне и все-таки доказать полную справедливость наших взглядов во всех частях. Да будет мне позволено привести здесь главные основания, на которых зиждется программа наших реформ, остановясь последовательно (сообразно вышеприведенному подразделению наших целей) на санитарной, экономической и морально-эстетической стороне вопроса. Подробнее всего мы рассмотрим санитарный вопрос, так как тут может возникнуть более всего возражений.   

I

Здоровье по праву называют источником жизни и всех стремлений; оно же является основой и душевного благосостояния, необходимым условием гармонического устройства жизни личности и всего человечества. Обусловливается оно ведением жизни, сообразной природе, т.е., такой, которая соответствовала бы жизненной организации, дарованной человек матерью-природой. Под здоровой жизнью нужно, следовательно, понимать жизнь, сообразную с природой. Противоестественная жизнь неминуемо влечет за собой болезнь и раннюю смерть. Если человеку исключительно крепкого здоровья, приобретенного путем наследственности и рационального воспитания, удается долгое время выносить противоестественную жизнь, то этим отнюдь не опровергается вышеприведенное положение, так как известно, что исключения только подтверждают правила.

Итак, сообразовываться с природой – необходимое условие для процветания нашей телесной жизни.

Тут вопрос: какая жизнь для человека сообразна с природой?

Относительно большинства пунктов, касающихся заботы о здоровье, это нетрудно установить. Так, никто не будет оспаривать, что свежий воздух, безусловно, необходим для здоровья. Сюда же относятся основательное проветривание жилища днем и ночью (практикуемое лишь немногими), спанье при открытых окнах, если нельзя иначе достичь необходимой вентиляции. Далее к уходу за телом относится ежедневный  продолжительный моцион на свежем воздухе, или же в виде замены его комнатная гимнастика и другие физические упражнения. Далее необходимо позаботиться о достаточном отдыхе, т.е., о 6-8 часовом сне, с соблюдением старинного правила «Рано ложиться и рано вставать», способствующего долголетию.

Само собою разумеется, что следует строго соблюдать чистоту. Тем не менее, говоря вообще, уход за кожей оставляет многого желать. Следовало бы по крайней мере раз в неделю принимать ванну или же делать влажное обтирание всего тела; особенно же часто делать ножные ванны! Что одежда должна быть удобна, легка, проста и опрятна (что, следовательно, корсеты, крепко накрахмаленные рубашки и т.п. должны быть исключены), и что жилище должно иметь достаточно воздуха, быть опрятным, светлым и солнечным – это все легко понятные требования там, где дело идет об уходе за телом; поэтому их следует выполнять, поскольку это во власти каждого.

Не так легко прийти к соглашению в главном пункте – в пункте о питании; здесь взгляды сильно расходятся. Это зависит от того, что мы всецело или в значительно степени утратили наш природный инстинкт. Но зато мы сохранили нашу природную организацию, беспристрастное наблюдение которой в связи с накопленным опытом поможет нам найти верный путь. Тем, кто считает этот вопрос разрешимым лишь для специалистов-ученых, я напомню, что после многих тщетных попыток специалистов – Либиха, Мошелота и др. – разрешить его один из главнейших представителей науки, проф. Вихров, заявил публично, что «научная диететика в наши дни еще невозможна!» Раз наука столь категорически признала свое бессилие, каждый серьезный человек должен сам разобраться в том, где же тут истина, т.е., какой способ питания нужно считать наиболее согласным с природой.

И это вовсе не так трудно, если только отнестись к делу беспристрастно и не отстаивать во что бы то ни стало ту теорию питания, которая оправдывает общеупотребительный в наши дни способ питания буржуазии в культурных государствах. Если стремиться к этой цели, как это, по-видимому, делали гг. профессора, то лучше сразу отказаться от исследования вопроса.

Бросив взгляд в царство животных (к которому с естественнонаучной точки зрения принадлежит также и человек), мы увидим, что каждое животное имеет свой специфический способ питания и соответствующую телесную организацию. Сообразно последней, млекопитающие подразделяются на четыре класса6 на травоядных, плотоядных, всеядных и плодоядных. Например, корове естественно питаться травой, льву и гиене – мясом и трупами, свинье – всякого рода пищей, а антропоидным, т.е., человекоподобным обезьянам – плодами.

Для определения, к какому классу принадлежит человек, необходимо решить, с какими из и названных классов животных человек представляет наибольшее сходство, особенно в устройстве органов, служащих для питания. До сих пор никто еще не утверждал, что человек принадлежит к одному из двух первых классов – травоядным или плотоядным, да и разница в его организации сразу бросается в глаза. Что же касается третьего класса – всеядных, то некоторые ученые утверждали, что органы относящихся сюда животных весьма схожи с органами человека и что, следовательно, человек принадлежит к этому классу, учеными, например, профессором Вирховом и другими, и потому мы несколько остановимся на нем. По общему мнению, решающее значение имеет устройство зубов, причем играет роль их общее строение, положение их и число их. При этом оказывается, что у человека 32 зуба, у свиньи же – 44; у человека все зубы плотно примыкают друг к другу, у свиньи же существует большой промежуток между резцами и коренными зубами. В строении человеческих зубов характерно то, что они не изогнуты и на поверхностях, снабжены тупыми буграми, служащими для раздробления пищи, тогда как у свиньи резцы изогнуты кверху, и раздробляющие поверхности зубов также снабжены острыми буграми. Итак, в результате сравнения мы видим, что зубы человека существенно отличаются от зубов свиньи во всех трех главных пунктах, из чего мы вправе заключить, что человек и свинья относятся к различным категориям питания, т. е. что человек не может быть всеядным.

Некоторые выражают мнение, что существование у человека клыков, несомненно, доказывает, что природа предназначила нам есть мясо, следовательно, быть всеядными. Итак, клыки, как принято называть наши глазные зубы, якобы предназначены для разрывания пищи! Утверждающие это, очевидно полагают, что эти зубы не должны встречаться у плодоядных животных. Присутствие «клыков» как бы обрекает животное на мясную пищу. Но что же оказывается на деле? По непонятной иронии судьбы, у нас, несомненно, плодоядных (у человекоподобных обезьян) имеются точно так же клыки, и притом размерами настолько превосходящие человеческие, насколько великан Голиаф превосходил маленького Давида. И при таких-то клыках, эти обезьяны питаются плодами! В своей статье «Доводы о положении человека в природе» знаменитый английский естествоиспытатель Гексли говорит весьма положительно следующее: «Сильное развитие клыков у взрослого животного как будто указывает на склонность к мясной пище, но на деле, если только животное не приручено, оно ее не проявляет никогда». Дело объясняется, в сущности, просто. Видя, что у обезьян нет щипцов  для раскалывания орехов, природа милостиво снабдила их клыками, чтоб они могли вволю щелкать орехи – их любимую пищу, как известно. Те же клыки, находимые в миниатюре и у человека, должны и у него играть ту же роль, хотя и в меньшей степени, чем у обезьяны, т. е. служить для щелканья орехов, но отнюдь не для разрывания мяса!

Итак, присутствие клыков не может поколебать вывода, к которому мы пришли выше; напротив, мы остаемся при нем и повторяем: человек не есть от природы животное всеядное.

В пользу этого вывода говорит также различие других органов; так, например, кишечник у человека превосходит в 5-7 раз длину тела, у свиньи же в десять раз. Но если б кто-нибудь сослался на утверждение профессора Вирхова, что сходство или несходство черепа играет большую роль при решении вопроса о питании, мы попросили бы доказать нам, что череп человека и череп свиньи представляет большое сходство в строении! Очевидно, что этот вопрос нас беспокоить не может: позволительно оставаться при том положительном мнении, что, судя по совершенно различному строению органов человека и свиньи, они ни в каком случав не могут питаться одинаково, и что, следовательно, человек не принадлежит к категории всеядных.

Итак, человек не травояден, не плотояден и не всеяден! К какому же классу он принадлежит? Нам остается еще рассмотреть четвертый класс – плодоядных, к которым относятся так называемая человекоподобные обезьяны. Это наименование их дает повод ожидать, что и в органах питания у них найдется сходство с человеком. Посмотрим, так ли это, и, прежде всего, сходны ли по строению зубы человека и антропоидов (Menschenaffen) в вышеприведенных трех главных пунктах? Число зубов у антропоида, как и у человека, равно 32-м; у тех и у других положение зубов таково, что они соприкасаются между собой; наконец, и общий вид их одинаков; они не изогнуты, и раздробляющие поверхности их снабжены тупыми буграми. Одним словом, в главных чертах существует поразительное сходство между зубами человека и антропоидов, и не нужно особенной смелости, чтобы сразу высказать предположение, что и человек плодояден: на это уже имеются веские основания. Далее это подтверждается тем, что и остальные органы схожи по строению – желудок, кишечник, руки и т. д. И человек, и антропоид  имеют плоские ногти на пальцах ног, лишены хвоста, обладают грудными молочными железами, миллионами пор, глазами, расположенными в передней части головы, и ходят на двух ногах. И если бы профессор Вирхов усомнился в сходстве черепа человека и антропоида, мы бы позволили себе спросить: неужели свиной череп больше похож на человеческий, чем обезьяний. Только в таком случае различие между человеческим и обезьяньим черепом могло бы иметь значение. Но так как этого нет, то и сравнительно большое сходство, существующее между обезьяньим и человеческим черепом, лишний раз подтверждает наше убеждение, что человек и антропоид принадлежат, по отношению к питанию, к одной категории.

Убеждение это разделяется целым рядом известнейших естествоиспытателей: Кювье, Гексли, Геккелем и др. Кювье, которому по сравнительной анатомии Вирхов отдает пальму первенства, говорит следующее:

«Человек не похож ни на одно плотоядное животное. По порядку и количеству зубов он вполне приближается к орангутангу – животному, безусловно, плодоядному. И внутренности человека похожи на внутренности животных, питающихся растениями. Все строение человеческого тела во всех главных частях своих рассчитано строго на вегетарианскую диету. Правда, воздержание от животной пищи дается так трудно, что многим слабым духом людям оно почти не по силам; но в этом нельзя видеть доказательства в их пользу, ягненок, которого матросы кормили некоторое время мясом, в конце плавания уже отказывался от своей природной пищи. Приводят также в пример лошадей, овец, волов и диких голубей, после продолжительного кормления мясом получивших отвращение к своей естественной пище» (« Животное царство»).

Впрочем, для выяснения той истины, что природа судила человеку питаться растениями, в особенности плодами, нет надобности сравнивать между собой с научной точки зрения различные классы животных или приводить ученые цитаты: тот же результат будет достигнуть, если мы бросим беспристрастный взгляд на телесную организацию, дарованную человеку природой.

Вспомним, что род человеческий существовал уже в отдаленные времена, когда еще не было ружей и охотничьих ножей, горшков для варки и огня, а, следовательно, нельзя было с таким удобством стрелять, делить на части и варить животных, как в наше время. Древний человек вынужден был довольствоваться той пищей, которую мог без особого затруднения добыть своими руками и измельчить собственными зубами. Возможно ли, чтобы своими безобидными, лишенными когтей руками он в те времена ловил и разрывал на части некую дичину? Возможно ли, чтобы своими ровными зубами, среди которых не было могучих клыков, он раздирал и измельчал тела животных?.. Нет, наверное, нет! Как неспособен на это современный человек, (одна мысль об этом уже возбуждает в чувствительном лице ужас и отвращение), так был неспособен на это и древний человек, органы которого в главных чертах имели ведь то же строение, что и теперь. Пищей, соответствующей строению его зубов и рук, скорее являлись древесные плоды, ягоды на кустах и коренья в земле. Все это он мог без особого затруднения добыть и размельчить зубами.

Итак, как бы мы ни рассматривали вопрос, мы приходим к тому же выводу: что природою человеку суждено питаться плодами и другими сочными растениями. Несомненно и то, что древний человек третичного периода (находившийся, выражаясь библейским языком, в райском невинном состоянии) был послушен велениям природы и в гармонии с ней обретал счастье. Только позже, с наступлением ледяного периода, (по Библии ему соответствовало время всемирного потопа) необходимость, а впоследствии привычка, совлекли человека с истинного пути и повели к тому, что почти треть населения земного шара сделалась в большей или меньшей степени плотоядной, что, впрочем, не сопровождалось до сих пор заметными изменениями пищеварительного аппарата в частности и человеческой природы вообще. Даже человеческое молоко осталось совершенно однородным с молоком животных, питающихся растительной пищей. Первоначальный способ питания до сих пор остается назначенным нам природой, потребление же мяса – неестественным. И в самом деле, наиболее подвергается болезням именно та часть человечества, которая усвоила себе мясное питание (и притом в степени, пропорциональной интенсивности этого питания и употребления других вредных вкусовых веществ); среди этой же части человечества замечается иногда полное одичание – как приобретенное или естественное состояние, тогда как остальная часть человечества пользуется прекрасным здоровьем, избытком сил и свежестью духа в тем большей мере, чем менее удаляется от велений природы. На это мы и обращаем внимание всех, возражающих нам, что теория наша о естественном способе питания, пожалуй, и недурна, но неприменима к нашему времени, так как в роде людском произошли будто бы коренные изменения, В нижеследующих строках мы докажем, что это не так².

Бросив прежде всего взгляд на жизнь народов в ее совокупности с интересующей нас точки зрения, мы легко заметим, что народами, игравшими наиболее деятельную роль в истории, и наиболее влиявшими на ход событий, т. е. проявившими наибольшую физическую и духовную энергию, были те, которые в период своего развития, вплоть до периода расцвета, вели естественный (т. е. вегетарианский) образ жизни, например персияне, греки (особенно спартанцы) римляне и сарацины. Только получив власть, народы эти предались роскоши и излишествам и притом стали употреблять мясо, спиртные напитки и пр., что вскоре привело их к изнеженности и вырождению. Если они могли прежде совершать великие дела, обладать запасами физических и духовных сил, давшими им возможность влиять на ход развития человеческой культуры, то они этим обязаны именно тому, что когда-то вели простую, умеренную и деятельную жизнь, считая не бифштекс или свиные котлеты своей национальной пищей, а растительные блюда, как, например, спартанский «черный суп», не содержавший, как это доказано, никаких животных составных частей.

Отмеченное нами у данных народов можно было бы проследить в большей или меньшей степени и на многих других. Займемся теперь современными народами и докажем, что чем более каждый из них остается верен природе, тем более у него в наличности сил и здоровья. Прежде всего, обратим взоры на колыбель человечества Азию, и увидим, что там сотни миллионов людей еще живут до сих пор в важнейших пунктах согласно с природой. Возьмем для примера арабов – сильный, мужественный, известный своим долголетием народ; профессор Вирхов отзывается о нем так: «Опыт других стран и времен научил их, что при большой умеренности, при потреблении весьма небольших количеств пищи здоровье не только отдельным, лиц, но и целых поколениям разных племен и народностей сохраняется всего лучше. Араб пустыни остается работоспособным, имея лишь горсть рису для дневного пропитания».

Далее отметим индусов, которым религия их, из сострадания ко всем живым существам, запрещает питаться мясом. Индусы, древняя культура которых достигла очень высокой степени, славятся качествами, признаваемыми даже их врагами (например, английскими чиновниками, а именно, чистотой нравов, кротостью и интеллигентностью).

Затем, китайцы – люди очень прилежные, работящие, постоянные, умеренные и интеллигентные. В сочинении «Географические и медицинские этюды во время кругосветного путешествия» доктор Верних, по поводу «питающихся рисом народов Востока», говорит о китайцах: «Это крепкий народ, почти не хворающий нашими болезнями печени и нервов, совершенно незнакомый с родильной горячкой, скарлатиной и тифом, легко переносящий пороки сердца; раны у пего поразительно легко заживают», и т. д. Кроме того, среди китайцев почти нет душевнобольных. Известный путешественник Александр фон Гюбнер в одной своей лекции о китайцах характеризует их так: «Они чрезвычайно способны (хотя и уступают кавказцу в высших сферах умственной деятельности), неутомимо деятельны, умеренны до аскетизма, бережливы, рождены быть купцами (причем честность их вошла в пословицу), способные земледельцы и первоклассные садовники, ловкие на всякие ручные работы. Благодаря этим качествам, сын «срединного царства» медленно и постепенно, но систематически вытесняет европейца повсюду, где встречается с ним».

В ряду азиатских народов необходимо упомянуть и о стремящихся к прогрессу японцах. Об этом народе, отличающемся громадной выдержкой, знаток их проф. Бэльц из Токио читал лекции (например, на 16-м антропологическом конгрессе) и между прочим сообщил следующее. Японцы-аристократы худощавы, тощи и болезненны; народные же массы, напротив, крепкого сложения и пользуются прекрасным здоровьем. Первые, т. е. богатые, питаются мясом, народ же, напротив, употребляет почти исключительно растительную пищу, в особенности же рис и бобы. В виде примера выносливости их в работе проф. Бэльц в лекции, читанной им в Штутгарте, сообщил, что запряженный в экипаж японец способен пробежать расстояние от Штутгарта до Гейльбронна в четыре часа, с перерывом всего в несколько минут. Все это факты, блестящим образом подтверждающие целесообразность простой растительной пищи.

Из азиатских народов, питающихся мясом, назовем известных своей дикостью татар и киргизов, а также вырождающиеся племена инородцев северной Сибири. Нельзя сказать, чтоб это были примеры, достойные подражания!

Заключение, к которому мы пришли относительно состояния здоровья и культуры азиатских народов, живущих согласно требованиям природы, найдет себе подтверждение, если мы распространим наше исследование на народы других частей света. Так, в Африке наиболее сильные и выносливые племена ведут простой, более или менее вегетарианский образ жизни, как пример: бедуины – дети пустыни, а также интересующие нас в силу наших колониальных завоеваний крунегры – наиболее ценные работники всего западного побережья Африки, одаренные большой физической силой. Такие же отзывы дают достойные доверия путешественники о целом ряде других африканских племен! Так, известный путешественник по Африке доктор Голубь в письме к профессору Гиртлю сообщает интересные наблюдения о различных негритянских племенах южной Африки: по его словам, племена, питающиеся мясом, ленивы, склонны к грабежам и мало выносливы, тогда как вегетарианские племена отличаются свежестью, силой и выносливостью. (В том же письме к Гиртлю доктор Голубь сообщает, что преимущества растительной пищи, к которой он прибегнул не по выбору, а по необходимости, он испытал на самом себе).

Не менее интересные сведения имеются об Америке; приведем описание двух различно питающихся племен. О мясоедных индейцах, живущих на Рио Гранде, Л. фон Гагерн говорит следующее: «Итак, индейцы с Рио-Гранде должны были сделаться охотниками. Последствием же этого было почти исключительно мясное питание со всеми результатами, которые от него получаются для человеческого организма: возбуждением страстей, животными излишествами, избытком чувственности, любовью к ссорам и наслаждениям чужими страданиями. Как неизбежная реакция излишнего возбуждения, у них замечается тупое бездействие и полная апатия, сперва физическая, а затем и психическая».

С другой стороны знаменитый естествоиспытатель и путешественник Дарвин сообщает о чилийских рудокопах, что это «самые неутомимые работники, каких ему когда-либо приходилось видеть»; при этом Дарвин констатирует, что они «живут исключительно растительной пищей, между прочим, разными семенами овощей».

Кроме того, можно указать на то, что жители городов Соединенных Штатов Северной Америки, обильно питающихся мясом, известны своим плохим здоровьем, и что употребляющие почти исключительно мясную пищу эскимосы и жители Огненной 3емли принадлежат к племенам, пользующимся самой дурной репутацией на всем земном шаре.

И из Австралии доходят до нас известия о здоровье, красоте и кротости разных островитян, придерживающихся в большей или меньшей степени вегетаризма; напротив, плотоядные папуасы известны своей тупостью и грубостью нравов.

Но, в сущности, нам вовсе нет надобности искать примеры так далеко; мы найдем их достаточно и в Европе, а в частности в Германии. О большей части сельских жителей Европы, т. е. о самой здоровой части материка, мы знаем, что она несет свой тяжкий дневной труд, совершенно или почти совершенно не едя мяса. И это относится не только к сельскому населению южной Европы, т. е. Испании, Италии и Турции, но и к крестьянам средней и северной Европы, чем доказывается неосновательность положения, будто на севере необходимо питаться мясом. Мы видим, что не только во Франции, Швейцарии, Австрии и Германии значительный процент населения живет без мяса, но также, и в еще большей степени, в России, Норвегии, Шотландии и Ирландии.

Относительно России сошлемся на отчет бреславльского профессора д-ра Копа о его путешествии по России, где сказано следующее: «Русский простолюдин ест очень мало мяса, но тем не менее отличается крепким здоровьем и достигает преклонного возраста, опровергая теорию Либиха, по которой северянин должен питаться мясом».

О норвежцах проф. Вирхов сообщает в своей книге: «Питательные и вкусовые вещества» (Nahrungs- und Genussmittel) следующее: «На плоских возвышенностях Норвегии работник песет свой тяжкий дневной труд, довольствуясь таким ничтожным количеством хлеба и сухого сыра, что самые скромные понятия о минимуме потребной для человека ежедневной порции пищи оказываются преувеличенными».

Такие же сведения получаются от различных путешественников относительно Шотландии: у шотландских горцев мясная пища почти неизвестна, а национальное блюдо  – разные мучные похлебки (porridge), в особенности же овсянка. Притом, однако, шотландцы считаются лучшими английскими рабочими, и дают английскому войску самых выносливых солдат.

Сельское население Ирландии также почти не ест мяса, питаясь главным образом картофелем и овсяной мукой. «Но возможно ли (спрашивает английский врач доктор Конди в своем «Журнале Здоровья») найти где-либо более здоровое, крепкое, выносливое и бодрое духом народонаселение? Какой контраст между этим народом и жителями Крайнего Севера – трусливыми лапландцами, эскимосами, самоедами, питающимися исключительно животной пищей.

Если ко всем этим фактам, наблюдавшимся на юге и на севере, мы захотим присоединить примеры Германии, то должны будем, прежде всего, упомянуть о жителях альпийских гор, при своем простом вегетарианском образе жизни несущих нелегкую, по-видимому, работу. Так, удивительные вещи сообщают о рабочих на Сан-Готарде. Если необходимо «авторитетное» свидетельство, то послушаем мюнхенского профессора – доктора Ранке.

«Не подлежит никакому сомнению, – говорит он, – что пищевыми веществами, употребляемыми правым флангом вегетарианцев (растительные блюда наряду с молоком, сыром, маслом, яйцами и пр.), человек может хорошо питаться и притом вполне сохранять свою работоспособность. Это доказывает наше живущее в горах крестьянство, только по самым большим праздникам заменяющее свою масляную диету (Schmalzkost) мясом, в остальное же время, употребляющее жирные мучные кушанья, и растительную пищу (кислую капусту, сушеные плоды и пр.), предпочитая их мясной пище горожан как по вкусу, так и по действию их на работоспособность».

Аналогичные факты сообщают нам о целом ряде других крестьянских общин, живущих на Изерских горах (Isergebirge), в орошаемых Эльбой долинах богемских гор (Riesengebirge), среди горных цепей Тюрингенского леса, в Шварцвальде и проч. и проч. Впрочем, мы отнюдь не причисляем сюда якобы «вегетарианское» рабочее население Верхней Силезии и других бедных провинций, живущее одним картофелем и водкой, так как недостаточное питание, употребление водки и жизнь в грязи не могут не иметь печальных последствий.

Итак, значительная часть народонаселения Европы живет совершенно или почти без мяса. Чтобы выдвинуть значение приведенных фактов, скажем также несколько слов и о плотоядной части населения. Мясо едят в Европе главным образом «высшие классы», горожане и, наконец, лапландцы. Здесь можно было бы ограничиться рядом восклицательных знаков или тире и перейти к следующему пункту, так как подобная группа «плотоядных» говорить сама за себя, или, вернее, против себя! Кто же не знает, что именно «высшие» классы более всего страдают нервностью и разнообразными болезнями, несмотря на возможность окружить себя всякими жизненными удобствами, пользоваться свежим воздухом, обильной пищей, хорошей квартирой и т. п. Известно также, что, например, английская аристократия давно бы вымерла, если бы в эту касту не избирались постоянно представители более здоровых низших слоев народа, благодаря чему аристократия оздоровляется. (И о немецкой аристократии мы знаем, что от нее осталось лишь небольшое число древних родов, т.е. что с ней происходит такая же метаморфоза, как и с английской аристократией). Кому неизвестно, затем, что горожане, в противоположность сельским жителям, бывают подвержены множеству болезней, даже при том условии, что пользуются в достаточной мере свежим воздухом? Мы решаемся даже утверждать, что население больших центров вымерло бы, если бы не обновлялись постоянно элементами из деревень и небольших провинциальных городов. Одним словом, санитарное состояние плотоядной части европейского народонаселения положительно дурно по сравнению с неплотоядной частью его, в особенности, если последняя наряду с мясом воздерживается и от спиртных напитков. Очень характерно также, что достаточные классы, потребляющее наиболее мяса и спиртных напитков, по статистике страховых обществ живут в среднем меньше, чем классы, ведущие более простой образ жизни. Так, общество страхования жизни “Germania” пришло к заключению, что в особенности среди мясников и рестораторов наблюдается чрезвычайно высокий процент смертности.

Все сказанное достаточно подтверждает справедливость нашего взгляда, тем более, что, сравнив между собой народы Европы, мы убедимся, что в стране, где больше всего потребляется мяса, – в Англии (которую нужно отличать от Шотландии и Ирландии) – санитарное состояние хуже, чем где бы то ни было! Нечто аналогичное мы уже имели случай констатировать, когда говорили об английской расе, населяющей североамериканские Соединенные Штаты.

Подводя, затем, итог нашим наблюдениям над общим санитарным состоянием населяющих землю народов, мы найдем в них блестящее подтверждение вегетарианских принципов, т.е. целесообразности простой растительной пищи и вреда от потребления мяса, спиртных напитков и других острых возбуждающих средств.

То, что оказалось справедливым в большом масштабе, подтверждается также опытом отдельных лиц и человеческих групп. Напомним, прежде всего, о Пифагоре, основателе греко-римского вегетаризма. Достигнув почти столетнего возраста, он был убит во время восстания. Жизнь его была богата содержанием; он много сделал для своих ближних и был также счастлив и в семейной жизни: он женился 60-ти лет, будучи еще в полном расцвете сил, и дал жизнь семерым детям; последний ребенок родился, когда Пифагору было 90 лет.

Длинный ряд деятельных мужей-«пифагорейцев», игравших важную роль в истории древних времен: известные философы, как Эмпедокл, Сократ, Платон и др., полководцы и государственные люди – Эпаминонд, Аристид, Филопомен, Фокион, Цинцинат, Гракхи, Юлиан Апостат, императрица Зиновия, женщина-философ Ипатия и многие другие – блестящим образом говорит за благоразумие простого, безыскусственного, согласного с природой образа жизни.

Обратившись к истории христианства, мы можем значительно увеличить ряд говорящих в нашу пользу свидетелей, присоединив к ним многих отцов церкви, монахов и аскетов. Ограничимся напоминанием о том, что многие известные монашеские ордена положили вегетаризм, в большей или меньшей степени, в основание своего образа жизни, например трапписты и картезианцы. Благодаря вегетаризму, эти весьма деятельные монашеские ордена гораздо меньше подвержены заболеваниям, чем окружающее их плотоядное население. Хорошее здоровье у них нормальное явление, и нередко они достигают весьма преклонного возраста.

В заключение приведем несколько примеров из новейшего времени. Прежде всего, упомянем о знаменитом английском филантропе и реформаторе тюрем – Гоуарде (1726-1790). В его жизнеописании известный немецкий ученый профессор фон Гольцендорф говорит, между прочим, следующее: «Даже в наши дни, когда расстояния почти перестают существовать, едва ли найдется человек, осуществивший такие грандиозные предприятия, как это сделал он из мотивов практического человеколюбия». Гольцендорф цитирует нижеследующие слова Берки о Гоуарде: «Он объехал всю Европу, чтобы спуститься в ямы подземных темниц, дышать заразным воздухом госпиталей, увидеть вблизи горе и страдание, отчаяние и стыд, чтобы вспомнить о забытых, позаботиться об отверженных, отыскать изгнанных, изучить и сравнить несчастия всяких людей и всяких народов. Его предприятие не имеет себе подобного по своей творческой оригинальности, глубокой мудрости и человеколюбии». Далее, Гольцендорф хвалит Гоуарда за безжалостно строгое отношение к самому себе, за непреклонное мужество, за силу воли, какую имеют лишь немногие, даже за «воинственную храбрость при миролюбивом характере, за то, что он совершенно не знал страха смерти». «Всюду, куда врачи отказывались идти из опасения заразы или из презрения к узникам, он являлся без зова». Этот Гоуард, всегда остававшийся невредимым там, где опасность заразы устрашала всех, стал жертвой своей добровольной и бескорыстной готовности помогать ближнему... Каков же был образ жизни этого редкого человека?

По словам Гольцендорфа, «его обычный образ жизни был так же прост, как и весь его внешний вид. Кроме молока, чая, хлеба и плодов он почти не принимал другой пищи. Спиртных напитков, а также мяса он избегал. Тем не менее, при такой крайней воздержности его от природы хрупкое тело сделалось настолько выносливым, что он мог в течение целых недель, не отдыхая и не останавливаясь дольше, чем нужно было для смены лошадей, путешествовать в своем экипаже и ночевать под открытым небом». Не является ли этот человек образцом для всех? Не вправе ли мы видеть в этом сияющем доблестью образе блестящее подтверждение правильности ваших взглядов? Если да, то: «Идите и поступайте так же».

Далее упомянем об известном найденыше Каспаре Гаузере, который с рождения до 17-го года жил в низкой и мрачной темнице, питаясь хлебом и водой, а затем был брошен на произвол судьбы. При этом он сохранил хорошее здоровье, был стройного сложения, отличался необыкновенной остротой чувств и изумительной памятью. Но по мере того, как его стали приучать к общепринятому образу жизни, эти его качества стали исчезать. Его опекун, проф. Даумер, сообщает о нем следующее: «Этот молодой человек, выросший в заточении на хлебе и воде, и по освобождении долго отказывался от всякой другой пищи. Понемногу он привык к супам, приготовленным на воде, к мучным похлебкам и шоколаду без пряностей; к мясу, запах которого был для него невыносим, он питал непреодолимое отвращение. При том питании тело его оставалось хорошим, он проявлял большую понятливость и необыкновенную нравственную чуткость. Наконец, его постепенно приучили к общеупотребительной диете, сперва прибавляя к его супу на воде, по каплям мясной навар, а затем увеличивая дозу мяса. Но после этого в его психике, к сожалению, произошла перемена к худшему: учение стало ему даваться с большим трудом, все благородное в его натуре отступило на задний план, и он стал самым обыкновенным человеком». Все это наглядно свидетельствует о противоестественности мясной диеты.

Наконец, приведем еще слова одного из знаменитейших анатомов нашего века, проф. Гиртля, как свидетельство в пользу вегетарианской диеты: «Сам я, – сообщает Гиртль в одной из своих лекций, – уже много лет не ем никакой мясной пищи, кроме супа, к которому прибавляю только рис и макароны, и уверяю вас, господа, что я теперь гораздо яснее и спокойнее мыслю, что у меня веселее на душе и больше охоты к работе, чем в молодые годы». Как это не похоже на заявление наших «мясоедов», что если они откажут себе несколько дней в мясе, то чувствуют слабость, неспособность к работе, и потому должны поскорее возвратиться к «мясным горшкам!». Казалось бы, что такое мнение именитого ученого, по всей вероятности человека беспристрастного, должно бы было переубедить даже самого ярого нашего противника.

Наряду с этими вескими доказательствами в вегетарианских и невегетарианских изданиях, мы находим постоянные сообщения о том, что тысячи людей обязаны вегетаризму жизнью и здоровьем, что почти при всех болезнях система наша является главной основой лечения (поскольку оно разумно, естественно и потому действительно), что дети, обладавшие сравнительно неиспорченным инстинктом, обыкновенно предпочитают фрукты и хлеб всему остальному, мясные же блюда, спиртные напитки, табак и другие острые возбудительные употребляют неохотно, даже с отвращением; что воспитанные по вегетарианским правилам дети развиваются великолепно, давая нам упоительную надежду увидеть в будущем здоровое, не снедаемое болезнями поколение. В виду всего этого каждый беспристрастный человек, ищущий правды и не боящийся признать ее, должен бы был, сделаться сторонником вегетарианства и остаться навсегда верным этой путеводной звезде, ведущей к благу и к истине.

Так оно и было бы, если бы только люди не были так слабы, так привязаны к старым, удобным обычаям, не измышляли бы всевозможные доводы, чтобы заглушить рассудок или совесть, потворствуя чревоугодию и привычке к торной дорожке!

Доводы против вегетарианства действительно приводят целое множество: они вырастают перед нами, как дождевики после ливня (чтобы употребить, вегетарианское сравнение), и так же малоценны, как они.

Большая часть возражений против вегетарианства не заслуживает подробного рассмотрения. Они, главным образом, сводятся к тому, что при вегетаризме порядочное существование вообще немыслимо; но все они уничтожаются тем простым фактом, что благополучно существуют тысячи, даже миллионы людей, сознательно или бессознательно живущих по вегетарианским правилам!..

Поэтому из всей массы неосновательных возражений мы ограничимся двумя, наиболее излюбленными разными авторитетами. Во-первых, утверждают, что главное питательное вещество, необходимое человеку, есть так называемый белок (азотистое вещество), которого будто бы больше всего содержится в мясе, почему и следует есть главным образом мясо, в количестве 300 грамм ежедневно.

Не говоря уже о том, что белок вовсе не главное питательное вещество (эта гипотеза оспаривается новейшими «авторитетами», напр. проф. Фойтом, считающим углеводы важнее для здоровья, можно в данном случае сделать целый ряд контрвозражений. Напомним о том, что не в мясе, а в бобовых растениях содержится наибольшая процент белка (25 %, тогда как в мясе всего 15-20%). Либих, известный изобретатель мясного экстракта, сам признал (напр. в письме об органической химии), что белок содержится как в животной, так и в растительной пище, и что растительный белок по виду своему почти не отличается от животного. Другой известный химик, проф. Горуп-Безанец, в своей «физиологической химии» между прочим говорит следующее:

«Из всех пищевых веществ, злаки по своему составу ближе всего подходят к главной пище человека – молоку. Травоядные для поддержания равновесия в питании нуждаются в меньшем количестве азота (т. е. белка), чем плотоядный. Если пища содержит в себе слишком мало углеводов, происходит усиленное окисление азотистых составных частей тела» (т. е. организм живет на собственный счет).

Поваренная соль увеличивает обмен азотистых веществ в теле» (выделяется больше мочевины).

Этим можно и ограничиться по части первого «возражения». Далее, физиологи смело выставили следующее положение: «Мясо лучше усваивается, чем растительная пища». В подтверждение же они ссылаются на свои «научные эксперименты». Но как поступает здесь наука? Экспериментируя с людьми, евшими до сих пор мясо, они им дают больше количества бобовых растений и т. п. вместо обычной их смешанной пищи, и в результате желудки подвергаемых этим научным экспериментам протестуют, так как, во-первых, они не привыкли к чисто растительной пище, во-вторых, привыкая к ней, должны переваривать очень умеренные, а не громадные порции пищи, и, в-третьих, вместо того, чтобы при переходе от смешанной пищи на чисто растительную, получать легко перевариваемые продукты (плоды, овощи, рис, крупу и пр.) получают наиболее трудно перевариваемые. При таких условиях можно ли удивляться, если желудок не исполняет исправно своей работы?

Бывает также и то, что эксперимент производится над желудком больного человека. При всех этих возможностях остается только изумляться смелости заявления, будто бы этими «научными» экспериментами вопрос о питании решен не в пользу вегетаризма.

Отчего же и не делать опытов над тем, какая пища лучше всего усвояется человеком, но необходимо брать для этого подходящих индивидуумов и соблюдать необходимые меры предосторожности (не мешает, например, привлечь к делу опытных вегетарианцев). В таком случае и результат, опытов будет совершенно другой – он окажется в пользу вегетаризма. Подтверждением этого могут служить опыты, произведенные недавно проф. Фойтом в Мюнхене на работнике, соблюдающем строго вегетарианскую диету. В своем докладе академии он говорит по этому поводу следующее: «Опыты, произведенные в здешнем физиологическом институте, доказали, что одной растительной пищей, если только правильно ее набрать, можно вполне хорошо питать сильного рабочего». А в мюнхенском антропологическом обществе, судя по газетным отчетам, Фойт сказал буквально следующее: «Современные научные теории уже не противоречат, как это думают многие, большинству положений вегетаризма; и совершенно точно установлено, что правильное питание человека одними растительными продуктами возможно, хотя еще иногда и бываете затруднительно». Полагаем, что чем многочисленнее и разнообразнее будут опыты, теме благоприятнее вегетаризму окажутся и результаты.

Из остальных возражений упомянем следующие: «Вегетарианцы должны принимать пищу в слишком больших количествах, чтобы быть сытыми». На самом деле справедливо обратное: правильно выбранной и приготовленной растительной пищи нужно положительно меньше, чем смешанной пищи. «Растительная пища труднее переваривается, чем мясная!» Вообще говоря, это грубое искажение истины; возможно, что некоторые вегетарианские продукты и труднее перевариваемы, но значительное большинство их относится к наиболее легко перевариваемым пищевым веществам, какие нам известны; так, например: овсяная мука, гречневая крупа ядрица и другие крупы, рис, овощи и плоды. Этот факт был научно доказан опытами д-ра Бомона над одним канадцем; кроме того, и это еще важнее, ежедневный опыт достаточно доказывает то же самое. Наконец, утверждают, что «вегетарианский режим однообразен и безвкусен». Каждому компетентному человеку такое заявление должно казаться комичным: природа предоставляет в ваше распоряжение такое богатое меню, что не может быть и речи об однообразии; что же касается «безвкусия» этой пищи, то в нем может быть виновато неправильное ее приготовление, или же (чаще всего) то обстоятельство, что притупленные вкусовые нервы потребителей мяса уже не в состоянии оценить приятного вкуса наших питательных веществ.

Еще страннее покажется рекламирование мясного питания как наилучшего, если мы вспомним, что, как это доказано лечением Бантинга, при усиленном питании мясом (без употребления жира), организм не процветает, а наоборот, клонится к упадку, и что при таком режим можно получить туберкулез легких и другие болезни. Не мешает также вспомнить о мощном слоне и огненном коне, питающихся одними растениями, и освоиться с мыслью, что природа и нам предназначила подобный же режим. Что это действительно так, – что нам в пищу предназначены также растения – подтверждается, помимо всего прочего, уже тем обстоятельством, что столько мяса, сколько физиологи требуют для человека, вообще нельзя достать на всей земле; и что только состоятельное меньшинство может пользоваться этим (довольно-таки сомнительным) благодеянием. К вящему неудовольствию физиологов, природа слишком уж ясно доказывает нам, что употребление мяса не только излишне, но и вредно: большинство людей, населяющих землю, обходятся без мяса, и эти-то именно люди и являются более сильной и здоровой частью человечества. С другой стороны, за кратковременным подъемом сил, вызываемым употреблением мяса, спиртных напитков и других возбуждающих, следует быстрое истощение, кроме того, раньше или позже – разные болезненные состояния, вследствие которых жизнь теряет привлекательность и значительно сокращается.

«Это – преувеличение!» скажут, пожалуй, иные, допускающие, что можно обходиться без мяса, и даже, что оно нам приносит известный вред, но не согласные с тем, что всякая противоестественная пища нам чрезвычайно вредна. В нижеследующих рассуждениях мы определим подробнее, в чем заключается этот вред, а также вкратце коснемся признаваемого и невегетарианцами вреда спиртных напитков, табаку и пр.; затем резюмируем все, имеющее отношение к действию вегетаризма на здоровье.

Вредное действие мяса, зависящее главным образом от неестественности его употребления, доказывается следующими фактами:

1. Мясо действует на человека, как сильное возбудительное: оно возбуждает деятельность половых органов, сердца и нервной системы, что вызывает грудные, сердечные и нервные болезни. Пульс «мясоеда» возбужденнее, неравномернее, чем пульс вегетарианца. Характерно также лихорадочное действие мяса на организм, например: гастрическая лихорадка, которою страдают «мясоеды» после принятия пищи. Известно, что при тифе и других лихорадочных болезнях разумные врачи запрещают больным мясо; да и сами больные обыкновенно чувствуют к нему отвращение.

2. Мясо бывает причиною гнилостного брожения при пищеварении, в чем нет никакого преувеличения. Сам проф. Вирхов должен был признать это. Так как гнилостное разложение непременно сопряжено с порчей соков тела, то из вышесказанного следует, что мясо снабжает тело наше дурными соками, при наличности которых организм не может быть здоров. Как из плохого материала нельзя выстроить хорошего, прочного здания, так и гнилая кровь не может образовать здорового тела; напротив, тело с гнилыми соками окажет менее сопротивляемости болезням; раньше или позже оно сделается их жертвой, а отсюда - преждевременная смерть.

3. Далее, употребление мяса способствует неумеренности в еде, так как раздражает вкусовые нервы и порождает все более сильный, иногда, причем неудовлетворимый позыв к новым и новым вкусовым возбуждениям. Из наблюдений повседневной жизни легко убедиться, что любители мяса бывают часто большими обжорами. Это подтверждается и историей. Сластолюбцы вроде Лукулла, Вителлия и др. известны тем, что истребляли большие количества мяса. Большой объем живота встречается у потребляющих мясо очень часто; среди вегетарианцев же это невиданное явление. Вообще вегетарианцы скорее тощи, что, как известно, служит признаком силы и выносливости.

4. Затем, питание мясом поддерживает одно из величайших социальных зол – употребление спиртных напитков, а также кофе, чая, табаку и других возбуждающих нервы веществ. Как возбуждающее, мясо само по себе уже вызывает жажду, которая еще усиливается от пряностей и соли, прибавляемых к мясу при его приготовлении. Притом жажду не воды, а напитков, действующих, как новые возбудительные - кофе, чая и т. п., в особенности же спиртных напитков. Как часто пьяницы перед попойкой заказывают себе пикантные мясные или рыбные блюда, чтобы вызвать жажду, на которую собственно природа для блага человека вовсе не рассчитывала. Такие люди должны бы были быть наказаны, как неразумные дети. По наружному виду легко отличить пьяницу: стеклянный, бессмысленный взгляд, отекшее, одутловатое лицо, нетвердая поступь и пр. выдают его. Эти люди заслужили свою печальную участь; но грустно то, что из-за них приходится страдать и многим другим, часто ни в чем неповинным!

Не то мы видим у вегетарианцев. Их дух всегда трезв и ясен, так как они не знают жажды; если же им случится ее испытать, то для утоления ее им нужны не ядовитые для души и тела напитки, а просто несколько глотков чистой воды. Если к мясу лучше всего подходят вино, пиво и водка, то к растительной пище самым подходящим дополнением оказывается стакан воды из чистого, прохладного источника.

5. Употреблением мяса заражается также и воздух, из которого мы черпаем главные элементы питания. Испарения людей, питающихся мясом, гораздо худшего качества. Ими, а равно и пахучими выделениями своими они положительно заражают воздух своих и даже соседних квартир. В теории запахов проф. Иегеpa (с которым мы в других отношениях мало согласны) есть доля истины. Где зловоние, там и болезнь!

6. Далее, потребление мяса еще потому в высокой степени вредно, что почти все мясо, идущее в пищу, берется от больных животных.

Необходимо принять в соображение следующее:

а) что скот подвержен целому ряду болезней (часто весьма трудно распознаваемых), как напр., трихины, финны – из которых развивается ленточный глист, – туберкулез, чума и пр., жертвами которых должно пасть множество людей, так как благодаря варке мясо хоть и становится менее вредным, но окончательно все-таки обезврежено быть не может. Так, многочисленные случаи заболевания и смерти от трихин, от которых не ограждает никакой осмотр мяса, могли бы быть достаточным предостережением;

б) что кормление животных в хлеве – противоестественное, так как им дают в пищу всевозможные отбросы;

в) что откармливание их на убой в высшей степени противоестественно. Многие врачи-мясоеды сами признают, что этот прием приводит животных в болезненное состояние. Но мясо откормленных животных нежнее и пикантнее на вкус, а потому предостережения даже лечащих пациентов врачей оказываются напрасными: ведь утробы, как известно, ушей не имеют!

г) что животные, убиваемые на бойне или на охоте, перед смертью приходят в сильно возбужденное состояние. Вследствие этого они становятся больны, мясо их ухудшается и причиняет болезнь. И это мнение тоже разделяется многими врачами-мясоедами, но их, разумеется, не слушают...

Этих четырех пунктов, кажется, совершенно достаточно, чтобы убедить в непригодности почти всякого мяса для пищи - как содержащего в себе болезнетворные начала. Лишь весьма немногим доступно мясо заведомо здоровых животных. Проф. Вирхов высказывает мнение, что каждый, кто не в состоянии заведомо получать мясо от здоровых животных, поступит лучше, если обратится в вегетарианца. Но было бы безрассудно ожидать, что все люди станут добровольно руководиться доводами разума; надо, чтобы их к тому присудила необходимость. Нужда, как говорится, научит калачи есть…

7. Наконец, мясо еще потому не годится в пищу, что почти всегда находится в большей или меньшей степени гниения. Пусть не думают, что это сказка, изобретенная коварными вегетарианцами, чтобы запугать бедных мясоедов! Нет, мы имеем свидетельство знаменитого профессора Дюбуа-Реймона – мясоеда, высказавшего в Берлине следующее: «Мы едим обыкновенно мясо в состоянии прекратившегося окоченения или начинающегося разложения. На кухне такое мясо еще называется свежим. У дичи гнилостное разложение может быть еще сильнее выраженным». В пояснение этих слов заметим, что после смерти животного вскоре наступает окоченение его тела, которое продолжается около 24-х часов. Это окоченение не есть, однако, полная остановка всех процессов в теле, но представляет уже начальную стадию гниения. По прекращении окоченения разложение совершается быстрее; в этом-то состоянии «прекратившегося окоченения» обыкновенно и едят мясо. Иногда, как это бывает, например, с дичью, его едят лишь тогда, когда разложение уже становится сильно заметным обонянию и даже зрению. Такое состояние мяса называется “haut gout”, т. е. пикантным вкусом, который весьма ценится сластолюбцами, но, по мнению знаменитого парижского ученого Пастера и других последователей, подвергает потребителя опасности заражения крови. Сказанное здесь о haut gout относится в меньшей степени и к более слабому разложению; ибо все гнилое неестественно и нездорово, как пища, а, следовательно, и гнилые куски тела животного.

Подведя, в заключение этой главы, итог всему сказанному о вреде мясной пищи, мы увидим – если принадлежим к друзьям истины, а не к предубежденным или обжорам – что уже по одним санитарным соображениям от мяса следует безусловно отказаться, столько же потому, что оно само по себе вредно и подвергает нас многим опасностям, сколько и потому – и это главная причина – что потребление его ведет к другим дурным и вредным привычкам. Да и с какой бы точки зрения мы не посмотрели на этот вопрос – ни в каком случае питание мясом оправдано быть не может.

Нас нимало не удивляют заявления наших врачей-вегетарианцев, что мясо вызывает или ухудшает длинный ряд болезней, которые вегетарианским режимом излечиваются сравнительно легко, при условии, что к лечению приступят не слишком поздно. Сюда принадлежат, между прочим, все лихорадочные болезни, как напр., тиф и др.; далее, желудочные страдания (главную причину которых проф. Бирмер видит в приеме внутрь больших количеств мяса), болезни сердца, биения которого становятся реже под влиянием вегетаризма, обусловливающего также и более спокойное кровообращение; болезни почек (при которых следует избегать азотистой пищи, а, следовательно, и мясной, так как пять шестых всего азота переходит в мочу и, таким образом, обременяют почки), в особенности же сахарная болезнь (излечиваемая и врачами-невегетарианцами, напр., доктором Дюрингом в Гамбурге, при помощи почти исключительно вегетарианской диеты), ревматизм и подагра (излечиваемые целым рядом врачей – проф. Вундерлих и др. – вегетарианской диетой, и редко встречаемая у вегетарианцев, напр. у индусов), нервность, которою особенно часто страдают народы и классы, усиленно питающиеся мясом, как напр. жители Северной Америки, англичане, вообще достаточные классы Европы; болезни половых органов, находящиеся в тесной зависимости от питания мясом и легко излечиваемые самой простой вегетарианской диетой и строгой умеренностью; цинга, излечиваемая проф. Нотнагелем в Вене и др. главным образом растительным режимом; рак, благодаря почти вегетарианской диете излечиваемый напр. профессором Бенеке и проф. Эсмархом (траппистам и другим вегетарианцам эта болезнь незнакома); холера, порождаемая продуктами гниения в пище, воде, воздухе, жилище и пр., свирепствовавшая у плотоядных индейцев Северной Америки, но почти не коснувшаяся вегетарианцев, как это доказал проф. Грахам относительно Нью-Йорка. Вообще, что касается заразных болезней, уже давно имеются наблюдения проф. д-ра Тралля, проф. Грахама, д-ра Нагеля, д-ра Алькота и многих других, что все они получают свое начало на бойнях, в свиных хлевах, вообще везде, где скопляются животные отбросы и выделения, или где животные вещества подвергаются постоянному гниению, заражая воздух и воду миазмами и нечистотами. Наконец, нужно еще заметить, что при вегетарианской диете раны необыкновенно легко заживают, что напр., во время последней турецкой войны наблюдалось у турок, в противоположность русским; тоже явление замечается у китайцев и других народов. Подтверждением этого факта встречались и во время последней германской войны.

Итак, мы видим, что мясо имеет самое вредное влияние на наше здоровье, и что, отказавшись от него, мы сделали бы большой шаг вперед. Нужно иметь в виду не только прямой вред, им причиняемый, но также и косвенный, так или иначе им вызываемый, как напр., употребление спиртных напитков, табаку, острых пряностей, наркотиков и пр., которым мы теперь посвятим несколько слов.

Что касается спиртных напитков, то их разрушительное действие на организм слишком хорошо известно. Множество болезней пищеварительного аппарата, сердца и дыхательных органов, в особенности же головного и спинного мозга, слабоумие, сумасшествие, ранняя смерть, физическое и нравственное вырождение потомства – все это легко доказуемые следствия употребления спиртных напитков. По мнению д-ра Бахра (сочинения которого на эту тему, равно как и брошюры проф. Бунге, мы рекомендуем читателю), это медленно, но верно действующий яд. Профессор Бунге заявляет далее, что им человеческие общества обязаны самыми крупными своими бедствиями. Различия между умеренным и неумеренным потреблением спиртных напитков мы не допускаем: конечно, в наше переходное время, мы не станем вооружаться против случайно выпитого стакана легкого пива или вина, но зато мы положительно осуждаем регулярное, а тем более – обильное употребление всякого рода крепких напитков, будь это вино, пиво или водка, хотя последняя, разумеется, наиболее вредна. Понятие об «умеренности» основано на иллюзии: один применяет его к З-м стаканам пива, другой – к 5-ти, третий полагает, что 10-12 стаканов пива – еще умеренная доза, так как он хорошо ее переносит, а заправский пьяница или пивовар, пьющий по 20-30 стаканов пива в день, тоже воображает, что соблюдает умеренность, ибо пьяным бывает все же редко... Пусть не видят в моих словах карикатуры; я рисовал с натуры и мог бы указать на живые примеры. Повторяю, при употреблении крепких напитков не существует границ между умеренностью и неумеренностью; можно сказать, что умеренное потребление их относится к неумеренному, как причина к следствию. Поэтому не следует пить вообще Principiis obsta! He допускай начала!

Далее, что касается употребления табаку, можно привести слова проф. Вирхова, находящего, что табак содержит в себе одни из самых сильных ядов – никотин. Ядом же мы называем все, что нам вредно. Если этот яд принадлежит к «самым сильным», то и вред получится значительный даже в том случае, если яд попадет в наш организм в незначительных дозах. Ослабление зрения и памяти, порча зубов и желудка, притупление нервов – вот некоторые из многих неприятных последствий, получающихся в той или иной мере от курения табаку.

Итак – прочь это ядовитое растение!

Наконец, что касается кофе, чая и острых пряностей, то все это приносит в известной мере вред. Вкусовые вещества притупляют организм и ведут к тому, что он, наконец, уже теряет способность правильно работать без возбуждающих средств.

Бросив ретроспективный взгляд на все вредные влияния, грозящие организму от всех этих противоестественных веществ, мы вправе были бы изумиться тому, что человечество не болеет еще больше, если б нам не было известно, что наш организм одарен весьма значительной силой сопротивления. Действительно, он способен многое вынести, и для того, чтоб его сломить, нужна наличность многих болезнетворных начал. Эти начала и даны употреблением противных природе вкусовых веществ, и как бы незначительно ни было в данную минуту вредное влияние каждого из них в отдельности, суммируясь, они доводят наш организм до гибели. В один прекрасный день мы узнаем, что г-н Х или У умер не от неправильного образа жизни, о нет, – а от простуды.

Выведя из употребления противоестественные вкусовые вещества, вегетаризм устранит вместе с тем и причины болезней; научив нас идти по намеченному природой пути, он дарует нам здоровье. Вегетарианцы располагают исключительно здоровым материалом для построения человеческого тела, почему и в будущем Вегетарианском государстве здоровье будет преобладать над болезнью, а расцвет молодых сил станет прочным достоянием человека!

Правда, некоторые из современных вегетарианцев не являются еще идеально здоровыми людьми; таких мы увидим лишь в будущем. Современники же наши, само собою разумеется, должны еще более или менее страдать от телесных недостатков, немощей и болезней, унаследованных от родителей или приобретенных в прежние годы, когда они еще не были вeгeтapианцами.

Около 99% всех теперешних вегетарианцев перешли на эту диету исключительно – или хоть отчасти – по причине болезни; иногда даже лишь тогда, когда уже им угрожала смерть. Вполне понятно, что при таких условиях можно ожидать не радикального «возрождения», а лишь известной степени улучшения здоровья; такое улучшение всегда получится от вегетаризма, если оно только вообще возможно.

Настоящее довольно-таки мрачно, но нам остается надежда на будущее; нашему воображению рисуется человечество, которому удастся освободиться из когтей болезни и достичь вершины здоровья, где каждому предоставлено на груди матери природы вдыхать вместе с чистым воздухом новую жизнь, наполняющую сердце человека блаженством.

II

Перейдем теперь к экономической стороне вопроса. Есть два социальных зла, которые будут непосредственно устранен вегетаризмом: исчезнут крайне вредные для здоровья отрасли производства и весьма разорительные предметы потребления; кроме того, вегетаризм косвенно способствует устранению еще одного коренного социального зла – несправедливого распределения богатств.

Вегетаризм способен достичь всего этого, так как задается целью урегулировать человеческую жизнь отдельных лиц и народов. Благотворное его действие, на котором мы теперь подробнее остановимся, скажется в целом ряде благотворных результатов, ощутительных как для каждого человека, так и для государства.

А. Для отдельного человека

Для каждого отдельного лица вегетаризм окажется благотворным в особенности потому, что произведет реформу в предметах и способах потребления, тем самым способствуя благосостоянию и улучшению социального положения каждой отдельной особи. Чтобы лучше это доказать, перечислим главнейшие преимущества вегетаризма.

1. Дешевизна вегетарианского образа жизни. Потребление мяса, спиртных напитков (вина, пива, водки), табаку и других наркотиков, исключаемое вегетариазмом, является огромной и непроизводственной тратой. Крепкие напитки и табак не только совершенно бесполезны, но положительно вредны, а между тем, какие значительные суммы тратятся ежегодно отдельными лицами на эти «удовольствия»! Пусть в особенности мужчины сделают подсчет и подумают о том, сколько хорошего и полезного для своих близких они могли бы сделать, отказавшись от этих весьма сомнительных «утех»!

Что касается собственно мяса как пищи, то оно обходится по крайней мере в 10 раз дороже растительной пищи, так как

а) фунт мяса стоит приблизительно в шесть раз дороже, чем фунт риса, хлебных  зерен, бобовых растений и пр. Это явствует, между прочим, из отчетов прусского статистического бюро;

б) мясо содержит около 66% воды, тогда как в вышеназванных главнейших растительных продуктов ее всего 10-20%.

Отсюда следует, что питательные части мяса, по крайней мере, в 10 раз дороже, чем такие же части  растений.

Наши ученые из питательных веществ выделяют по преимуществу белки (что мы считаем крайне односторонним, так как вся так называемая «химическая теория» кажется нам весьма проблематичной). Поэтому заметим, что по вычислению проф. Кремера 75 граммов белка в виде чечевицы равны по стоимости 21 грамму белка в виде мяса; кроме того, в чечевице мы еще получаем 25% углеводов. FпоА расчету Либиха, количество белков, обходящееся в виде мяса в 110 пфенигов, стоит в виде гороха всего 9 пф., а в виде пшеничной муки всего 4 пфенига!

Ясно, какою экономией является замена мяса растительными веществами! Мы вправе даже сказать, что в экономическом отношении употребление мяса не что иное как роскошь, а употребление крепких напитков и табаку – безумное мотовство. Люди бедные, тратящие значительную часть своих скудных доходов на такие бесполезные и вредные вещи, оказываются еще большими расточителями, чем богатые.

Итак, при вегетарианском режиме можно жить очень дешево, особенно если ограничиться наиболее дешевыми продуктами, которые притом вполне достаточны для сохранения здоровья и рабочей силы, а именно: простым хлебом (из непросеянной муки), бобовыми растениями, рисом, кашей из круп и муки; в урожайные годы к этому можно прибавить немного плодов, даже разные дикорастущие растения, как, напр., грибы и пр.

Такая простота в пище вовсе не представляется нам, вегетарианцам, чем-то ужасным – каким-то аскетизмом, как большинству наших ближних невегетарианцев, так как, благодаря нашему образу жизни (и в этом его великое значение!) мы становимся более умеренными. Один прекрасный английский врач, д-р Никольс, в одной из своих достойных внимания статей говорит следующее: «Того, что тратит на себя какой-нибудь один эгоистичный чревоугодник, хватило бы для прокормления 20-ти и более человек». Слова эта сделали бы честь вегетарианцу, так как дух вегетаризма состоит в устранении всякой ненужной роскоши, как той, которая состоит в потреблении мяса, спиртных напитков, табаку и пр., так и выражающейся в утонченности и редкости кушаний, в неумеренности, кутежах и т.п. Все это, как уже сказано, вегетаризм желает устранить, и это для него возможно, так как вегетарианская диета ведет к восстановлению естественных вкусов, почему вегетарианец в противоположность современному «гурману» с его притупленными вкусовыми нервами не нуждается в утонченностях кухни, в мудреных кушаньях, требующих сложных приготовлений. Напротив, как настоящий тонкий ценитель (в противоположность грубому обжоре – «гурману») вегетарианец тем более наслаждается естественными продуктами, чем менее они утратили свой природный приятный вкус вследствие приготовления. С полным убеждением он повторяет сказанное поэтом Зейме:

«Пусть другие украшают свои обеденные столы квинтэссенциями, вывезенными из дальних стран и поданными в затейливых видах... Я же – будь я на севере или на юге – доволен, утоляя жажду чистой водой, а голод – черным хлебом да капустой. Если же вдобавок порядочный человек меня уважает – я счастлив!»  

Таким образом, мы достаточно убедительно доказали, что вегетариазм уменьшает расходы на пищу и потому доставляет каждому отдельном у лицу экономические выгоды.

Вегетаризм дает еще другого рода экономию – благодаря тому, что вегетарианцы здоровее, чем невегетарианцы, и не теряют столько времени вследствие болезней, и, следовательно, не несут больших расходов на лечение, уход и пр.; вегетарианский метод лечения, пользующийся диетой, водой, воздухом, светом движением, покоем и пр., т.е., естественными факторами как целебными силами гораздо успешнее приводит к исцелению болезней.

3. Работнику-вегетарианцу легче получить работу и удовлетворительное социальное положение, так как он здоровее, умереннее, надежнее и интеллигентнее. Притом необходимо принять в расчет, что он непричастен ни к каким попойкам и кутежам, которые, как известно, подрывают телесные и духовные силы и затемняю нравственные понятия. Настоящий вегетарианец будет беречь деньги, время и силы свои и потому окажется в состоянии работать над своим духовным (и телесным) развитием, приобретая и читая хорошие книги, посещая лекции, драматические представления, общеобразовательные и другие курсы, художественные выставки, музеи и пр., совершая путешествия и т.д.

Последними замечаниями собственно уже опровергается возражение, делаемое нам экономистами: что благодаря «железному закону вознаграждения за труд» плата вегетарианцам упадет еще, так как они будут работать дешевле других, по примеру китайцев. Но делающие такое возражение упускают из виду, что настоящий вегетарианец-работник, т.е., человек, ведущий разумную жизнь, истратит, правда, мал, на еду и питье, но зато более других употребит на жилище, одежду, самовоспитание и самообразование и пр., т.е., в общем истратит не меньше, а скорее больше прежнего, так как предъявляет к жизни более высокие требования. С этими требованиями и согласуется вышеупомянутый «железный закон», а не с опасениями и надеждами сбивчивых умов, совершенно забывающих, что минимум рабочей платы, напр., польским и померанским рабочим, с одной стороны, и напр., работникам юго-западной Германии, с другой, весьма сильной между собою разнится именно потому, что жизненные потребности последних более высоки. Работник-вегетарианец не довольствуется утолением голода и жажды, как животное, но имеет и весьма разносторонние высшие потребности; поэтому и минимум его заработной платы не может стать меньше прежнего.

4. Семейные отношения вегетарианца сделаются гораздо лучше прежних, так как вегетаризм коренным образом реформирует семейную жизнь. Вегетарианцам легче жениться, так как для их более простой жизни им нужно меньше средств, и поэтому им легче подвергнуться риску, связанному с основанием семьи. Кроме того, они имеют больше шансов на счастье в браке. Муж будет посещать более времени семье, так как не станет проводить вечера и ночи в трактирах и иных увеселительных заведениях, и расположение духа у него будет лучше, чем у удрученных физическими и душевными недугами мужей-невегетарианцев. Жена-вегетарианка при более простом характере хозяйственных и других жизненных условий, не требующих больших забот о кухне и о туалете, будет в состоянии посвятить больше времени мужу, детям, собственному развитию и другим работам. Кроме того, вегетарианки редко будут бесплодны, в противоположность многим женщинам, употребляющим мясо, и им легче будет самим кормить своих детей. Таким образом, уничтожится несимметричный и разорительный обычай         брать кормилиц, семья сбережет много денег и избежит многих неудовольствий; кроме того, по уверению многих известных врачей и авторов, напр., Кирхмана, дети не будут появляться на свет так часто, ввиду того, что кормление грудью препятствует зачатию. Одним словом, благодаря вегетаризму, вообще способствующему урегулированию половых сношений, семейная жизнь станет на более здоровую почву. Карикатуре на брак, встречаемой сплошь и рядом в современном обществе, вегетаризм противопоставляет идеальный брак.

5. Вегетаризм делает нас также независимее, уменьшая наши потребности и развивая в нас умеренность; вегетарианец не считает для себя стыдом и особым несчастьем, если когда-нибудь ему придется питаться хлебом и водой. Знаменитый американский демагог Веньямин Франклин высказал однажды следующую мысль: «Кто способен жить одним киселем с водой, как я, тот не нуждается в покровительстве!» Сюда же относится и нижеследующий диалог между двумя греческими философами. Увидев, что Диоген моет капусту, Аристит сказал ему: «Если б ты умел жить с людьми, то не мыл бы капусту!», на что мудрец возразил ему: «А ты, если б умел жить капустой, не должен бы был льстить тирану!»

6. Наконец, вегетарианец легче переносит борьбу за существование. Он спокойнее смотрит на превратности и капризы судьбы; в счастье он умереннее, в несчастье – равнодушнее и рассудительнее, отчасти потому, что настроение духа у него вообще спокойнее и ровнее, отчасти потому, что говорит самому себе: «Твои жизненные потребности так невелики, что удовлетворить их окажется возможным даже и при самых неблагоприятных обстоятельствах. Твоя умеренность, твой здравый смысл, твое хладнокровие и душевное спокойствие – лучшие залоги твоего счастья!

Б. Для государства

Социально-экономические преимущества, представляемые вегетарианством, заключаются в следующем.

1. Граждане вегетарианского государства окажутся здоровее, деятельнее, интеллигентнее, довольнее и идеальнее по своему образу мыслей, чем граждане государства, потребляющего мясо. В последнем – наше время подтверждает это как нельзя более ярко – господствует болезнь, нужда и горе, свирепствует борьба каждого против всех и превозносятся как последнее слово человеческой мудрости и «культуры»!

2. В вегетарианском государстве освободится много рабочих сил для полезнейших ремесел. Мясники, охотники, рыбаки, прасолы, винокуры, пивовары, виноделы, табачные плантаторы и фабриканты отойдут в область преданий, а освободившиеся таким образом рабочие силы пойдут на благородную культурную работу: будет обрабатываться под сады, поля и огороды земля, пока еще массами невозделанная или дурно возделанная, или вообще предпримется такой культурный труд, который послужит на пользу и счастье людям.

3. В вегетарианском государстве и сельское хозяйство будет разумнее организовано, чем теперь. Теперешняя его система страдает существенными недостатками. Скотоводство является не только бесполезным, но в настоящем его виде прямо вредным. Бесполезно оно потому, что главный его продукт – навоз – нам не нужен, так как качество земли успешнее улучшается растительным удобрением, плодопеременностью и оставлением полей под паром; в виде дополнения к этому можно ввести в употребление искусственный навоз, приготовленный из выделений рабочих животных, а также различных отбросов, из которых китайцы уже делают навоз. Вредно скотоводство потому, что концентрированный навоз животных портит соки растений и уничтожает присущий им нежный аромат. При сильном удобрении свежими экскрементами животных замечается у растений такой же болезненный рост, как у детей, в пищу которых входит слишком много белков (мясо и яйца) и возбуждающих веществ (кофе, вино, пиво и т.п.). Еще скотоводство вредно тем, что требует большого избытка земли для получения необходимого скоту корма. Итак, постепенно его следует упразднить, что можно сделать без больших затруднений, так как развитие его всецело зависит от самого человека. Добываемые пока из животного царства предметы домашнего обихода (даже обувь и пр.) будут со временем добываться из растительного и даже минерального царства – перемена, наблюдаемая отчасти уже и теперь: так, напр., на фабриках вместо кожаных передаточных ремней стали употреблять ремни и прессованного хлопка, гораздо более прочные и дешевые. С уничтожением скотоводства падет само собой и «возражение» наших противников, что животные, которых мы перестанем есть, в свою очередь съедят нас. Раз животных перестанут разводить, многие из них и не будут вовсе существовать; кроме того, нечего, кажется, и напоминать о том, что лошади, собаки, кошки и пр. до сиз пор еще нас не съели, хотя и не были поедаемы нами! Есть ли, следовательно, вероятие, чтоб коровы, свиньи, а не то так даже овцы, куры, голуби нас съели! Что же касается животных, враждебных человеку, мы ничего бы не имели против того, если б «мясоеды» ограничились уничтожением именно этих животных (гиен, шакалов, волков и пр.). Напротив, это показалось бы нам существенным шагом вперед.

Новый способ удобрения повлек бы за собой и более совершенную обработку земли: теперешний хищнический метод эксплуатации ее исчез бы, уступив место более интенсивному труду. Эта реформа совершилась бы тем легче, что вегетарианское государство дало бы средства к существованию большему количеству людей, и вместо обширных владений явились бы небольшие участки, которые обрабатывались бы тщательнее. Что такое земледелие гораздо доходнее скотоводства, это уже доказано не только отдельными практическими опытами в Англии и Германии, но также – в большем масштабе – и примером густонаселенного и потому неудобного для скотоводства Китая, блестяще разрешившего эту задачу.

Наконец, еще в двух других отношениях вегетарианское сельское хозяйство оказалось бы рациональнее нынешней системы: во-первых, в видах улучшения климата и предупреждения наводнений усовершенствовалось бы лесное хозяйство, в особенности, распространились бы повсеместно насаждения плодовых лесов, пока встречающиеся лишь изредка в Потсдаме, Франкфурте, Богемии и т.д. С другой стороны, вся сколько-нибудь годная к обработке земля действительно обрабатывалась бы, и не оставались бы невозделанными такие громадные пространства (в одной Германии, напр., около 20 миллионов моргенов), как в настоящее время. Следовательно, более чем в одном отношении вегетарианское сельское хозяйство оказало бы благотворное влияние.

4. Само собой понятно, что в вегетарианском государстве оказались бы свободными обширные земли, теперь отведенные под культуру ядовитых растений, вроде табаку и хмеля, под корм убойному скоту (сено и пр.), или же под пастбища для него же. Вегетарианцы, конечно, не станут сеять ядовитых растений; скотоводство, а исключением разведения рабочих животных, также постепенно уничтожится, и таким образом освободятся необозримые пространства земли. В будущем у вегетарианцев на этих землях буду произрастать продукты, идущие человеку в пищу: на месте вредных растений и кормовых трав появятся золотые нивы и красивые плодовые деревья; миллионы людей получат обильную пищу, а, следовательно, и возможность существовать!

5. В вегетарианском государстве освободится также великое множество годных для питания продуктов, идущих теперь – как ни грустно в этом сознаться – на приготовление самых вредоносных предметов потребления, как например, водки, пива и т.п. Пусть только взвесят тот факт, что в одной Германии идет на винокурение около 500 миллионов литров ржи и около 2500 миллионов литров картофеля! Если б уничтожить только одну эту нерациональную отрасль промышленности и германском государстве, сколько социальных бедствий был бы устранено, скольким сотням тысяч несчастных, терпящих голод и крайнюю нужду уцелевшие злаки доставили бы «хлеб насущный!, тем самым предохранив из от преступлений, болезней и голодной смерти. Да, много ужасного горя и бедствий был бы устранено, если б исчезло винокурение,³ а сумма счастья в отечестве нашем и вообще на земле значительно возросла бы.

Пусть противники наши все это взвеется, и я полагаю, что даже наиболее закоренелые из них должны будут сознаться, что вегетаризм представляет немало преимуществ.

6. Наконец, в вегетарианском государстве может жить по крайней мере в десять раз столько людей, сколько живет в государстве, население которого питается убойной пищей, так как вегетарианское государство в состоянии продуцировать по крайней мере в десять раз больше пищевых веществ, чем «всеядное», в котором мясо, а, может быть, и спиртные напитки, и табак, и проч. считаются необходимыми «предметами потребления». Оставляя в стороне последние из перечисленных веществ, бесспорно, относящиеся к предметам роскоши, легко доказать, что мясо обходится очень дорого по сравнению с вегетарианской пищей. Цена каждого фунта мяса равна стоимости почвы для культуры по меньшей мере десяти фунтов растительной пищи, так как мы нуждаемся в соответственном количестве земли для получения необходимого для скота корма. Поэтому будет целесообразнее – проще и выгоднее – отказаться от дорогого добывания мяса и ограничиться добыванием самих по себе гораздо более ценных плодов, которых, как уже сказано, мы можем при той же затрате получить вдесятеро больше. Чем гуще народонаселение, тем меньше на него приходится скота, так как все сильнее чувствуется недостаток места для приобретения этой роскоши среди предметов потребления, и весь вопрос сводится к тому, чтобы добыть годные питательные вещества в возможно большем количестве и по возможно дешевой цене. Справедливость вышесказанного неоднократно подтверждалась уже в европейских странах, между прочим, и в Германии; явление это называется «законом уменьшения скота» (Depekoration). В наиболее густонаселенных странах, напр., в Китае, на этом основании скотоводство крайне незначительно, а, следовательно, и потребление мяса невелико. Даже и в Европе на народную массу приходится весьма мало мяса; напр., на французское сельское население приходится, как известно, по 2 фунтов мяса в год на человека.

Поэтому обращение человечества в вегетарианство, т.е., замена убойной пищи растительною, будучи необходимым с социальной точки зрения, является социальным законом! Настанет время, когда люди волей-неволей сделаются вегетарианцами, так как их к этому принудит железная необходимость. И этому мы, вегетарианцы, сердечно рады; если в течение долгого времени и были почти безрезультатны наши воззвания к уму и сердцу наших ближних – отказаться от мяса и т.п. из соображений морально-эстетических, экономических или санитарных, то все-таки наступит некогда день, когда вегетарианский идеал будет повсюду торжествовать победу, знаменуя собой начало новой этической эры!

Чтобы доказать скептикам, что в подтверждение вышеприведенного социального закона мы можем привести мнение авторитетных лиц, напр., отрывок из прекрасной статьи профессора Бекетова «О питании человека в настоящем и будущем».

«Мы по необходимости приходим к заключению, что по мере распространения земледелия, промышленности и цивилизации, при соответственном росте населения последует сперва относительное, а затем и абсолютное уменьшение числа домашних животных… Настанет время, когда людям не хватит места даже для производства того незначительного количества мясной пищи, какое потребляется в настоящее время».

Далее Кэрей, известный североамериканский экономист в исследованиях своих о питании и народонаселении приходит к следующему выводу: «Человек постепенно заменяет животную пищу растительною… Стремление отдать преимущество растительному царству перед животным наблюдается не только в отношении пищи. Шерсть заменяется хлопчатой бумагой которая на одном моргене дает больше фунтов, чем получилось бы с овец, занимающих пастбище в сто моргенов. Лен и хлопчатая бумага вытесняют шелковичного червя как поставщика одежды. Гуттаперча и кисея начинают заменять кожу. Благодаря каучуку, уменьшается потребность в кожах и шерсти, а бумага является дешевой заместительницей пергамента. В минеральном царстве тоже успехи: стальное перо вытеснило гусиное, минеральное удобрение предпочитается экскрементам животных, железный конь быстро заступает место живого. Аналогичное стремление замечается повсюду – это один из главных признаков прогресса цивилизации».

Резюмируя все сказанное о социально-экономической стороне вегетаризма, мы ясно видим, что вегетаризму суждено иметь весьма глубокое влияние на экономическую жизнь отдельных лиц и целых государств, в особенности же, на условия производства и потребления. И притом, ведь мы привели здесь вкратце одни лишь прямые последствия нашего образа жизни. Если б мы захотели рассмотреть также и косвенные, нам пришлось бы прежде всего показать, как этот образ жизни отразится на распределении богатств; раз в стране привьются рациональные и гуманные экономические условия, неразрывные с вегетарианским режимом, вполне естественно, что позаботятся и о более справедливом и разумном распределении земель. При такой перспективе каждый непредубежденный человек признает, что вегетаризм – прекрасный реформатор экономической жизни, и что он породит лучшие и более удовлетворительные условия, чем те, в которых человечество жило до сих пор.

III

Наконец, нашему рассмотрению подлежит еще морально-эстетическая сторона вегетарианства, которую мы считаем венцом нашего учения, так как здесь содержатся наиболее благородные его принципы.

Есть три цели, к которым главным образом должен стремиться каждый, желающий жить разумно и нравственно: достижение самообладания, развитие эстетического чувства сострадания – этой главной пружины нравственности. Вегетаризм настолько облегчает достижение этих трех целей, что уже в силу этого своего преимущества имеет большое значение. Рассмотрим подробнее все эти три пункта и отношение их к вегетаризму.

Что касается самообладания, этой основы нашей нравственной жизни, нужно знать, что приобретению этого качества мешают людские страсти. Кто стремится к первому, должен уничтожить или умерить вторые. Достижимо же это только путем устранения условий, способствующих развитию страстей; иначе говоря, мы должны перестать употреблять мясо, спиртные напитки и другие острые возбудительные.

Действие спиртных напитков всем известно: они ведут к спорам и ссорам, сладострастию и проституции; отсюда огрублением семейной и социальной жизни. В особенности я желал бы обратить внимание на взаимную связь между преступностью и употреблением спиртных напитков.

По данным д-ра Бэра (из прекрасных статей которого об алкоголизме и о злоупотреблении алкоголем мы заимствовали нижеследующие цифры) в Германии из 32837 заключенных 13706 человек, т.е., 41,7% совершили преступления од влиянием алкоголя! Притом этот процент отнюдь не составился из одних привычных пьяниц; нет, добрая половина этих людей были пьющие лишь при случае! «И здесь подтвердился факт, – говорит д-р Бэр, – что поразительная частота преступлений против личности обусловливается главным образом случайным опьянением. Так, 46% убийств, 63% ненамеренных умерщвлений, 74% тяжких увечий, 76% сопротивлений власти, 54% буйств, 60% изнасилований, 77% преступлений против нравственности были совершены в состоянии опьянения». Из имеющихся статистических сведений о других государствах сообщаем следующее: в Швейцарии по крайней мере 50% совершенных мужчинами преступлений, в Голландии и Швеции ?, в Англии и Соединенных Штатах ?-4/5, в Италии даже 9/10, наконец, в Канаде 9/10-19/20 всех преступлений совершаются под влиянием обычного пьянства или случайного опьянения! «Криминалистам,  служащим при тюрьмах уже давно известно, – констатирует тот же д-р Бэр, – что значительная часть, может быть, даже большинство преступлений, в особенности, преступлений против личности, совершается под влиянием алкоголя».

Взвесив эти цифровые данные достойных доверия и опытных людей, неужели мы не увидим в этих роковых последствиях употребления спиртных напитков достаточной причины, чтобы объявить последним самую беспощадную войну?

Когда же перед нами развернется вся картина ужасов и бедствий, причиняемых человечеству этими проклятыми напитками, возможно ли, чтобы каждый, преданный ближним своим человек не подал немедленно свой голос против этих роковых орудий вырождения и нравственного огрубления?

Что же касается мяса, то оно косвенно способствует бедствиям, порождаемым алкоголем, вызывая, как мы говорили выше, потребность в спиртных напитках; по одной уже этой причине его следует безусловно отвергнуть. Но, кроме того, оно и непосредственно, само по себе, возбуждает все человеческие страсти, располагает к насилиям, грубости и дикости (усиливая хищные наклонности человеческой натуры), к сластолюбию и чувственности, а, следовательно, к проституции и преступлениям, одним словом, будит всем злых демонов, губящих человека!

Все это находит себе многочисленные подтверждения на опыте. Напомним здесь лишь о том, как резко отличаются характеры народов плотоядных от характеров народов плодоядных: первые эгоистичны, необузданно страстны и дики, вторые, наоборот, добры и сострадательны, кротки и отзывчивы (как, напр., индусы).

Обратясь к отдельным личностям, мы убедимся в том же. Нет даже надобности ссылаться на исторические личности вроде Пифагора, Хоуарда и Шелли (хотя нам это и легко было бы сделать); достаточно указать на то, что каждый настоящий вегетарианец оправдывает вышеприведенную характеристику. Все вегетарианцы, употреблявшие прежде мясо, должны будут признать, что строго вегетарианский образ жизни значительно умерил их страсти, что они теперь гораздо лучше могут владеть собой, идет ли речь о половых или каких-либо иных возбуждениях.

Мы думаем, что Вольтер, неоднократно высказывавшийся за вегетаризм, более или менее прав, выражая такое мнение в одном из своих сатирических романов:

«У всех людей, питающихся мясом и кровью, собственная их кровь разгорячается и портится, что является причиной сотни видов безумия; величайшее же их безумие – это страсть к пролитию крови ближних своих».

Из вышесказанного мы делаем вывод, что каждый, стремящийся к устранению или умерению человеческих страстей, должен неустанно повторять: «Прочь все, порождающее страсти!», т.е., спиртные напитки, мясо и т.п., чтобы люди, ведя простой, безыскусственный образ жизни, имели возможность соблюсти необходимое для разумной и нравственной жизни условие – добиться самообладания, этого краеугольного камня, на котором зиждется счастливая семейная и социальная жизнь.

Обратимся теперь ко второму пункту, касающемуся нравственно-эстетического значения вегетаризма. Отзывчивость ко всему прекрасному, эстетическое чувство человека также сильно ослабляется употреблением противоестественных возбудительных (мяса и т.п.), тогда как вегетаризм, наоборот, должен способствовать усилению в человеке этого важного качества. Только общество, состоящее из «мясоедов» и алкоголиков, может находить удовольствие в изображении диких охотничьих и батальных сцен, безобразных кутежей и попоек, чувственных женщин и тому подобных «произведений искусства» – развратных, фривольных и циничных. В вегетарианском государстве искусством руководили бы одни лишь идеальные мотивы! Грубые и пошлые изображения, вроде вышеприведенных, нашли бы себе место разве только в исторических музеях, а истинное эстетическое чувство получило бы под влиянием вегетаризма новую жизнь.

Что вегетаризм действительно оказывает на наши чувства такое облагораживающее влияние, станет для невегетарианцев более ясным, если мы поясним сказанное примерами.

Что приятнее действует на человека: вид ли бойни с ее лужами крови и обрызганными кровью стенами или – вид фруктового сада с его украшенными цветами и плодами деревьями?

Далее, что приятнее для эстетического чувства: вид мясной лавки, единственным украшением которой являются целые трупы животных и отдельные части этих трупов, или – вид фруктового рынка с ароматичными дарами природы, ласкающими глаз своей разнообразной окраской?

Едва  ли непредубежденный человек задумается хоть на минуту, прежде чем произнести решение по этим вопросам. Каждому ясно, что кровавые атрибуты мясоедения отвратительны для чувства, грубеющего при виде их, тогда как поэтические атрибуты вегетаризма утончаю его. Одновременно с повсеместным введением вегетаризма исчезнут и грубые изображения в искусстве; последнее станет идеальным по своим задачам и будет свидетельствовать о том, как могущественно вегетаризм влияет на эстетическое чувство, на понимание идеальной красоты!

Обратимся теперь к третьему пункту, касающемуся нравственно-эстетической стороны вегетарианства: употребление мяса и т.п. способствует ослаблению основной пружины нравственности – сострадания. Им обуславливаются все общественные чувства, и потому развитие сострадания должно быть задачею истинно культурных стремлений. Противоположные качества – жестокосердие и эгоизм – ведут к варварству.

Последствия, к которым приводит в этом отношении потребление спиртных напитков, известны: человек тупеет, грубеет и становится бесчувственнее к страданиям своих собратий. Пьяница доходит до такой бесчувственности, что даже страдания самых близких равнодушным: он оставляет их на жертву нужд и даже голодной смерти скорее, чем отказаться от пьянства вообще и от каждой отдельной попойки в частности. Кто знаком с нашей общественной жизнью, тот наталкивался часто на подобные факты и знает, что нет конца бедствиям, порождаемым спиртными напитками.

Еще большее развитие, мне кажется, получают эгоизм и грубость благодаря обусловленным потреблением мяса видам деятельности, напр., убою животных, охоте, рыбной ловле и пр. Напомню еще раз приведенные выше слова Давида Штрауса, что лучшим мерилом степени гуманности нации является ее обращение с животными. Известный философ имел полное основание утверждать это. По обращению с животными можно судить о гуманности потому, что у животных много общего с человеком. Те же элементы духовной жизни, что у нас, имеются и у них: сознание и память, размышление и фантазия, подражательность и способность к развитию, чувство и воля, в особенности же, сострадание, родительская и супружеская любовь, великодушие, благодарность, а также чувства радости и страдания, страха, тоски и т.п.. У животных, как и у нас, есть свой язык; они умеют петь, стремятся сгруппироваться в семьи, общества и целые государства; у них даже есть своего рода нравственность. Одним словом, животные – не машины, а существа чувствующие, мыслящие и хотящие, как и мы, люди – следовательно, не представляют коренного с нами различия, а отличаются лишь степенью, силой и высотой развития отдельных влечений и свойств.

Поэтому мы, люди, обязаны не причинять животным мучений и не убивать их без нужды. Сострадание, чтобы быть истинно нравственным чувством, не должно ограничиваться человеком, но должно распространяться на все живое, начиная от человека, и кончая червяком. Поэтому последовательно проводимая защита животных служит весьма важным признаком культурных успехов и заслуживает всякого поощрения, если только в ней не замечается половинчатости, свойственной многим современным обществам покровительства животных. Сознательно-нравственный, последовательный человек признает, что животные должны быть подчинены человеку как более высокоорганизованному и развитому существу, но признает также за ними право на хорошее обращение, пользуется или и убивает их лишь в той мере, в какой это совместимо с нравственностью. Поэтому мы безусловно осуждаем те бесчисленные виды мучения животных, из которых здесь упомянем лишь о вивисекции и о кастрации; по той же причине мы отвергаем убой, охоту, рыбную ловлю – занятия совершенно бесполезные и потому не могущие быть оправданными с нравственной точки зрения.⁴   

Неразумие, страсть, привычка и любовь к наслаждению стараются при помощи разных софизмов оправдать мучительство и убиение животных, убедить нас, что все это необходимо для пользы человека; пытаясь замаскировать несостоятельность этих доводов, многие забывают, что грубое обращение с чувствующими существами низшего порядка вызовет грубое обращение и с людьми. Убой и мучительство животных ведут к мучительству и убийству людей! Совершенно справедливо восклицание Богумила Гольца: «Человек тогда только станет милосердным к себе подобным, когда научится жалеть животных!»

Кто не удостоверится этими общими соображениями, тому мы напомним еще отдельные факты, свидетельствующие о психическом влиянии ремесел, имеющих отношение к потреблению мяса, т.е. главным образом убоя, охоты и рыболовства.

Что касается убоя, всем известно притупляющее влияние, оказываемое им на чувствительность. Что цех мясников-убойщиков вообще не отличается кротостью характера, а, напротив, известен своей грубостью и необузданностью – с этим никто не будет спорить. Из уголовной статистики и из ежедневного опыта мы знаем, что мясники чрезвычайно часто участвуют в кровопролитных драках и убийствах. Поэтому по английским законам мясники не могут быть присяжными там, где дело идет о жизни и смерти подсудимого. Все это весьма понятно: убой животных возмущает сильнейшим образом нравственное чувство неиспорченного человека. Если бы каждый человек должен был сам убивать и приготовлять съедаемых им животных, весьма вероятно, что из отвращения большинство людей отказалось бы от мяса.       

Об охотниках скажем лишь то, что в народе они не пользуются хорошей репутацией; в народных преданиях воплощение зла – дьявол – изображается постоянно в виде охотника.

Что касается рыбаков, то на вопрос, какие женщины имеют репутацию наиболее грубых, всякий ответит: «пуассардки», т.е., торгующие рыбой.

Вообще, можно прийти к заключению, что потребление мяса и связанные с ним ремесла сильно притупляют нравственное чувство человека, делая его более жестокосердным, эгоистичным и – говоря без преувеличения – похожим на хищное животное!

Александр фон-Гумбольд прав, говоря, что потребление мяса – первая ступень к каннибализму (людоедству)! Не менее прав и проф. Бекетов, думающий, что «убойное питание и пушечное мясо – явления, взаимно друг друга обусловливающие!»

Наша же теория не только даст мир отдельному человеку, семье и государству, но обеспечит также и международный мир.

Итак, если мы желаем предохранить себя от одичания и усилить в себе чувство сострадания, т.е., исполнить главную задачу всех друзей человечества, мы не должны забывать, что сперва нам надлежит быть милосердными к животным, а затем уже мы будем милосердны и к людям.

Таким образом, вегетаризм и в нравственно-эстетическом отношении всецело выполняет свою задачу, являясь диететикой души в лучшем смысле слова; при помощи основанного на его принципах естественного метода воспитания ему предстоит создать новое, здоровое и проникнутое идеальным духом человечество!    

* * *

Если в заключение мы представим себе последствия, которые если не теперь, то в будущем повлечет за собой наша система, то увидим – имея в виду прежде всего социальную жизнь – что вегетарианское государство будущего окончательно положит предел неразумной производительности, равно как и чрезмерной расточительности.

Не заслуживающие одобрения отрасли экономической деятельности, вроде убоя животных, пивоварения, винокурения, сигарного и табачного производства и т.д. исчезнут: их заменит садоводство и другие разумные отрасли сельского хозяйства, от которых получатся в изобилии плоды и другие полезные для здоровья растения.

Вместо расточительности разовьется разумная экономическая жизнь отдельных лиц и целых государств. Люди в отдельности станут проще и умереннее; жизнь их при отсутствии всяких неестественных предметов потребления станет менее дорогою; и так как в вегетарианском государстве правительство не потерпит беспощадной «борьбы за существование», а, наоборот, будет поддерживать слабых и беспомощных, вообще урегулирует всю экономическую жизнь данной страны, не допуская большого скопления капиталов, людей и развития нищеты, вследствие чего каждый получит возможность жить согласно природе и гармонически устроить свою жизнь. Без преувеличения можно сказать, что земля превратится тогда в цветущий сад, в котором каждый будет иметь свое жилище и клочок земли таких размеров, чтобы разработкой его можно было прокормить себя и близких людей. Короче сказать, насколько это зависит от человека, нужда и бедствия были бы устранены.

Не только бедность перестанет быть страшною, то и болезни, насколько в них виноваты люди, будут доведены до минимума. Естественная диета дает здоровую кровь, а здоровая кровь – здоровое тело!

Здоровое же тело, в свою очередь, является наилучшим ручительством душевного здоровья. Страсти исчезнут, и самообладание станет общим достоянием; безобразие будет побежденной красотой, а эгоизм уступит место состраданию – этому главному рычагу деятельности каждого истинного вегетарианца.

Человек будущего пренебрежет «кровавыми жертвами», но зато больше прежнего будет чтить мирные дары земли; он узнает, что такое земной рай, который рисуют нам древние сказания о золотом веке. Зверь в человеке будет укрощен: духовный элемент одержит над ним победу!

Не мечты ли это, и не случится ли на самом деле там, что после кратковременных стремлений к идеальной жизни человечество вернется на старый путь сластолюбия и эгоизма, погрязнет в тине низких побуждений и заглушит голос, взывающий к иной, более достойной жизни?.. За невозможность такого шага назад получиться, конечно, нельзя; но никто не мешает нам, вегетарианцам надеяться на лучшее будущее и приложить все наши силы к тому, чтобы вегетаризм с его идеальными задачами вышел победителем из трудной борьбы и приблизил нас к той гармонии человеческих отношений, которой мы так горячо желаем.

Повторяю, в этом заключается заветная надежда вегетарианцев. Насколько мне удалось возбудить в читателе сочувствие к нашим стремлениям, судить не мне. Желал бы я, чтобы прочитавший эти строки проникся убеждением, что вегетаризм – не пустяки, не глупость, не эксцентричность оригиналов или чудаков, но весьма серьезное социальное движение, реформа, в высокой степени достойная внимания всех борющихся за благо человечества. От таких людей я вправе ожидать, что, по крайней мере, в одном отношении они окажутся солидарны с нами, вегетарианцами – в стремлении довести наш прекрасный мир до такого состояния, чтобы в нем царили здоровье и благосостояние, жизнерадостность и любовь к красоте, преданность и единодушие, чтобы солнце освещало более счастливый и довольный род, чем наш, чтобы сбылись чудные, содержащие «радостную весть» слова Евангелия:

«Да будет на земле мир и в человецех благоволение!..»

1. Из вышесказанного отнюдь не следует заключать, что каждый человек, питавшийся до тех пор мясом, должен сразу перейти на «невозбуждающую» растительную пищу. Напротив, мы подчеркиваем тот факт, что внезапная радикальная перемена привычного режима может иметь раньше или позже очень опасные последствия. Нужно стараться понемногу приблизиться к намеченному идеалу, назначив себе сперва переходную диету. Определенные правила в этом отношении трудно установить, так как индивидуальности и условия жизни отдельных особей слишком различны, а здесь именно приходится считаться с индивидуальностями. Более подробно говорится об этой практической стороне вегетаризма в моей брошюре «Как жить вегетарианцу?» и в статье моей «О наилучшей вегетарианское диете». В заключение укажу еще на то, что главной целю современной пропаганды вегетаризма должно быть разумное воспитание детей. Благотворное действие наших идей испытают на себе лишь грядущие поколения.

2. Действие мясного питания и сопровождающих его аномалий не есть коренное изменение; здесь мы имеем дело с изнеженностью, ослаблением или вырождением пищеварительного аппарата, вследствие которого мы, противоестественно воспитанные люди, в большинстве случаев уже не в состоянии сразу начать жить сообразно требованиям нашей естественной организации, но нуждаемся прежде в переходной диете). Что высказанный нами выше взгляд правилен, для этой цели мы ознакомимся с плодами опыта целых народов отдельных лиц, как в настоящем, так и в прошлом

3. Само собою разумеется, лишь с целью производства спиртных напитков. Ред.

4. Само собой разумеется, что, говоря об охоте, мы не имеем в виду умерщвления и преследования диких зверей, напр., наносящих вред нашим полям и садам. Самозащита имеет себе законное оправдание по отношению к животным и людям. Впрочем, в будущем должно остаться очень мало дичи и диких зверей, так как уже не будет периодов времени, когда в интересах охотников запрещается их стрелять и, кроме того, ход самой человеческой культуры понемногу вытеснит некоторые виды животных. Щадить, растить и разводить будут только те из них, которые помогают нам в работах наших или же своим пением и другими качествами украшают нам жизнь.