Россия вегетарианская:

Проект "Виты" по восстановлению истории дореволюционного русского вегетарианства

__________________________________________________________________

Вегетарианское обозрение, Киев, 1912 г.

(Избранные статьи)

ВО.2.1912

Третий Рим ²⁶

Когда-то мы были младенцами.

И, оглядываясь вокруг себя, мы замечали что-то вне нас, чуждое (новое или позабытое), с которым мы сталкивались так или иначе. Мы взаимодействовали.

Этим путем мы образовали сознание и память, отношения, которые нас связывали с миром вне нас, разбираясь в море явлений и отвлекая из массы представлений понятия – формы размежевания, восприятия, сохранения и передачи единого моря жизни.
Отношения эти были далеки от вражды и критики. Сознание и память были внутри нас, были мы сами, и весь внешний мир был их проекцией. Они создавали стройность в хаосе.

Поэтому весь мир был близок и одушевлен: мы тянулись за луной и в дереве видели себя. Наш опыт и сознание обращались в субъектизацию мира, и наши боги были мы сами, одаренные всеми качествами. Мы были счастливы в родном мире, в цельном нераздельном море, которое мы называли Паном, великим Паном. Идей не было, а все было живо и существенно и душой всех тел была красота, — но не абсолютная, — и недостатки служили именно в целях достижения преимуществ. Красивое являлось добрым, а мужество добродетелью.

Мы так были заняты работой определения и восприятия, что не имели времени заниматься рассуждением о наших чувствах, вызванных внешним миром и критиковать эти отношения к нему.

Но в один прекрасный день мы заметили не только внешность, но и противоположность мира нам - противоположность качеств. Этот день был день открытия души субъекта, как противодействующего миру и вполне обособленного от него. Даже тело принадлежало миру – оно не чувствовалось, а воспринималось. И понемногу мир превращался в воображение, а душа в сущность. Мы сделались юношами и не видели больше в мире себя, а искали себя в мире. Мы критиковали его, считали себя выше его, не доверяли его видимости, осязаемости. И все больше уходили в отвлеченность. Выросшее древо добра и зла наивности нашей раскололось на два древа, которые превратились в извечные абсолюты. Высшая, окончательная, всеобъемлющая отвлеченность сделалась нашим Богом – единым духом, Иеговой, — которого мы искали всюду и который ничто иное, как объектизация нашей души, тогда как все меньшие боги, как правда, справедливость и т.д. – объектизация наших отвлеченных понятий.

Пред нами встала проблема красоты и мы старались ее объяснить целями добра.

И как мы в первое время в наши младенческие годы все явления принимали с распростертыми объятиями, так мы во второе время делались нетерпимыми и допускали только своих богов, их проводили, за них боролись. Наша враждебность к внешнему миру дошла до того, что мы начали умерщвлять плоть во имя духа, не замечая, что нет духа без плоти, что нет высокого без низкого. Но жизнь противилась – она не допускала начала без конца, приятия без изъятия – и жестоко карала все нелепые отступления от действительности, которые шли дальше слов. Живая жизнь шла, не справляясь с мертвыми отвлеченностями; для нее они не существовали. Элиминация "злых" явлений и качеств, создавшая отвлеченных, однобоко абсурдных абсолютов, богов-кумиров, повела к бесплодности, к топтанию на месте, к прострации бессилия.

Превратившись из приемлющих мир в неприемлющих его, мы не могли выйти из природы и ее законов и приобретали себе только бесцельные лишения и непроизводительные мучения. Кровь мы отдавали фантомам. Темное средневековье было вторым Римом, показавшим всю мертвенность однобокого отвлечения.

Когда мы возмужаем?

Понемногу мы подвигаемся к расцвету, к третьему и последнему времени, после которого последует старчество и конец – потому что и человечество не вечно, а имеет конец, как все, что имело начало. Это закон бытия. Всякая сила расходуется, изживается, распыляясь на все стороны, — стало быть и сила человечества, имеющая тоже не безграничное напряжение.
На нашем пути хочет нас остановить умерщвление духа непонимающих, что и душа не может быть отвлеченно однобокой, что и в ней "высокие" качества сопряжены с "низкими", обусловлены ими, и что все относительно, как холод и жара, лежащие на одной линии, представляющие одну линию с постоянно меняющейся точкой разграничения, точкой слияния и перехода.
Утопическое отклонение от единства мира и всех его явлений к односторонней, безжизненной отвлеченности "доброты" без "зла" – по произвольному, принужденно-общему или тупоумно-общему определению – задерживали наше развитие.

Когда мы возмужаем?

Когда мы совместим человечество и отчизну, коллектив и личность, соединение и разграничение, необходимость и свободу?
Когда мы гармонически соединим любовь и ненависть, чтобы идти к своей цели, т.е. к полноте жизни, силы и радости человека, живущего не словами и фантазиями, а действительностью своей природы, природы мира, питающей цветок отбросами и не знающей любви каждого ко всем, — что было бы не любовью, а смертью?

Но мы еще не собираемся помирать. Мы хотим жить, — питаться и цвести, бороться и отдыхать, ненавидеть и любить, признавая и проводя гармоническое единство тела и души, мира и человека. Мы согласны, если нужно, положить живот свой за друзей и ближних своих, не за всех людей, отрицая самообман или лицемерие любви всех ко всем.

Сильный человек, владеющий самим собой и не отрицающий ничего человеческого, человек, радостно принимающий мир и живущий всеми силами своими, свободно и открыто, — вот наша цель. Мы ненавидим цепи, ненавидим телесное и духовное скопчество и сектантский аскетизм, умертвляющий плоть – якобы в пользу души – и душу, якобы в пользу неведомой вечной жизни, где человек будет жить будто бы вне рамок человечности, как он теперь воображает себе, что стоит вне рамок природы, выше сил ее и законов.

Третий Рим, — самый долгий, — пред нами. Это значит: мы, возмужалые, должны верить себе, жить своею судьбою, — не фантасмагориями, — и, воплощая, исполнять ее. Это значит: мы не должны идти путем нетерпимой исключительности фанатически возносящего себя прямолинейно-узкого сектантства; быть не отвлеченным человеком, а личностью, — не презирая тела, не отклоняя живого мира в угоду собственным отвлеченностям.

Отвлеченность не объясняется отвлеченностями. Тело и дух суть "внешнее" и "внутреннее" восприятие единого живого существования. Вне жизни нет радости; отвлеченность – гибельный мираж. Единство человека, жизни, понятий и живая цельная вселенная – вот основание, на котором зиждется Третий Рим.

Прошедши первый и второй Рим, в третий Рим ушел перед нами Толстой, готовя нам путь и место. Именно этим знаменателен его уход. Он ушел не только от личного Бога, с которым он раньше мистически общался молитвой и постом, он ушел и из невозможных, теснящих и щемящих его внешних условий семьи и дома, почувствовав, поняв и показав своим примером, что мистическое созидание нового мира только в душе, так сказать, выпрядкой его из собственных (отвлеченных из него же) понятий, независимо от внешних условий, несостоятельно и не может удовлетворить живого человека. Он возвратился к содействию действительному миру живым действием без соучастия обрядового фетишизма и его служителей, этой вечной искусственной заставы свободного развития жизни, этого Прокрустова ложа для непосредственного (хотя и бессознательного) творчества. Он отвернулся от небес и возвратился к земле, он отвернулся от богов и шаманов и вернулся к живому человеку.

Он освободил тело от давно давившего его фальшивого христианского недоразумения и воссоединил это тело со свободной душой в единого, свободного, живого человека. Он восстановил попранные им же раньше права презренного тела и, вступив на обетованную почву зрелого человечества, доказал, что для человека недостаточно жить одной душой – т.е. мечтой и воображением, в своем мире, что цельный человек не может уклониться от властного требования души – создать свой мир и в действительности, т.е. внешние условия жизни согласовать с душевным складом – каждый по-своему, а одинаково мыслящие и чувствующие – совместно... Нам идти...

Путь уготовлен.

Ф.Р. Герман

Примечания:

*26 - Мы во многом не согласны с этой статьей, но сочли нужным дать автору возможность высказать свое отношение к затронутому вопросу. Редакция "Вегетарианского обозрения"

_____________________________________________________________________________________

Сохранить Вегетарианское Обозрение, Киев, 1912 г. в формате doc (zip. 370Kb)