Россия вегетарианская:

Проект "Виты" по восстановлению истории дореволюционного русского вегетарианства

__________________________________________________________________

Вегетарианское обозрение, Киев, 1912 г.

(Избранные статьи)

ВО.8-9.1912

Старушка Шмидт

II⁶¹

18 октября 1911 – 18 октября 1912.

В день годовщины смерти Марии Александровны Шмидт мне хочется принести несколько цветков на ее могилу в виде беседы о ней и об ее жизни.

Насколько М.А. Шмидт была глубоким, хорошим человеком, можно судить из следующей записи, сделанной Львом Николаевичем Толстым в своем дневнике от 18-го февраля 1909 г.: "Не знал и не знаю ни одной женщины духовно выше Марии Александровны. Она так высока, что уже не ценишь ее. Кажется, так и должно быть и не может быть иначе".
Стремление жить своим трудом, обходиться без чужой помощи и никого не затруднять так глубоко вкоренилось в ней, что она и умерла, не позвав никого на помощь.

После ее смерти Н.Н. Гусев писал мне:

"В последнюю ночь ее жизни ей было очень плохо. Девушка, помогавшая ей, хотела позвонить сторожу или позвать И.А. Буланже, который жил рядом. Она не позволила и не разрешила ей никуда выходить, боясь, что она позовет кого-нибудь. Так и умерла, никого не потревожив. Какой это пример для нас!"

У меня хранится пачка стареньких писем, писанных Марией Александровной лет 12-15 тому назад своему близкому другу, Л.Ф. Аненковой.

В этих письмах рисуется вся ее жизнь. Почти в каждом из них она пишет о Льве Николаевиче, его семье, об его работах, здоровьи, самочувствии и проч., пишет о своей трудовой жизни, полной забот и лишений и нравственного удовлетворения. Труд, любовь ко всему живому наполняет всю ее жизнь, и это сказывается во всех ее действиях, поступках и мыслях.

Привожу отрывки из некоторых ее писем к Л.Ф. Аненковой, касающиеся главным образом характеристики ее личности.

...Я третью неделю живу под сильным впечатлением брошюры С.К. "Жестокости современной науки", ни сна, ни душевного покоя не имею, плачу и мучаюсь. Так и вижу беспомощных детей, людей с привитым сифилисом, черной оспой, коховской туберкулиной, а в ушах стоит не перестающий стон беззащитных животных. Спасибо этому доброму человеку (С.К.), что он разоблачил ученых, страшных палачей 20-го столетия. Действительно, верить трудно, до чего люди, добрые по природе, могут одеревенеть, очерстветь, отупеть, занимаясь ежедневно, из поколения в поколение, вивисекцией и придумывая самые варварские орудия пытки...

Вот только когда могу по душе поговорить с Вами, моя дорогая Леонила Фоминишна, а то все дни работала с утра до вечера (окапывала, чистила, обмазывала, обвязывала фруктовые деревья в Таничкиных садах, спешила кончить до морозов), и по окончании работ до того уставала, что с 7-ми часов забиралась в постель и засыпала мертвецки...

...Приехать к Вам погостить и отдохнуть после страшно напряженного труда, — может быть только мечтой, но в действительности это невозможно: я в неделю выручаю за сливочное масло 60 коп., это все, что у меня есть за душой, ну как же, моя голубка, ехать на эти деньги и на кого мне оставить корову с телушкой, чем заплатить за уход за ними в мое отсутствие?

...Живу я в Овсянникове, занимаю избушку (бывшая кухня); нынешнее лето постараюсь ее переделать; она и сыра, и холодна; а то я зимами все хвораю бронхитом и в таком помещении от этой болезни трудно отделаться. Теперь, весной, работы много: собираю дрова, убираю сады Татьяны Львовны, выбираю камень из огорода. На этой земле когда-то стояли избы, так камня не оберешься, и пахать и полоть трудно. Вот я третий год усиленно весной выбираю камень, а все его еще очень много. Огород у меня бывает роскошный, круглый год и сама и многие друзья мои из крестьян едим все с него. Не знаю, как у вас, а у нас погода стоит плохая и совсем не дает работать: еще овес никто не сеял, а огороды не паханы стоят, дожди, ветер, холод, и на май не похоже. У меня есть хорошая корова, ухаживаю за ней с большой любовью, и она, моя голубушка, буквально кормит меня. Каждую неделю сливочного масла продаю на 2 рубля, денег этих на мою жизнь достаточно. ...Из летних работ у меня только и есть, что сенокос и огород; ржи себе не сею, а овес имела прошлый год, сеяла с одним крестьянином и на мою долю досталось 4 копны, так что и до сих пор имею свою овсянку.

. ..Умоляю не спешить в поисках мне женщины, случится – хорошо, а не случится – значит так надо, и плохого ничего не будет. Я вот, хоть и больна, а соблюдена так, что дай Бог всякому; дочка сторожа еще приходит ко мне и делает все по хозяйству, а мать ее доит корову, так что я ни до чего не дохожу. Сторож с своей женой полюбили меня и говорят одно: "коли дочь уйдет на поденку, мы с женой не бросим вас, не беспокойтесь и поправляйтесь здоровьем". Ну чего же больше желать, надо только Бога благодарить за все, что есть. Конечно, я все-таки ищу себе помощницу хорошую, одинокую женщину, и не спеша найду.

...Не знаю, как и выразить мою радость, что заработная плата растет не только здесь, но и у вас; на днях сосед-помещик приезжал к богачу мужику с предложением взять его имение в аренду по 4 рубля за десятину, говоря, что невозможно господам своими рабочими убирать землю по такой высокой цене; но мужик-богач отказался от дешевой аренды, так как одному не убрать шестьдесят десятин, а нанимать – приступа нет. Кто знает, а может, мы все накануне великого события: если не в силу нравственного закона, так в силу обстоятельств землевладельцы отдадут землю крестьянам. Напишите мне, как вы поживаете и так ли бодры и добры, как были в Москве. У меня здесь просто рай; ни сутолоки пустой, ни злобы, ни раздражения – ну, просто благодать. Слава Богу, теперь стало тепло, а в морозы жутко было.

...Нынешнюю осень я в первый раз посеяла себе ржи; коли жива буду, то на будущий год устроится жизнь моя много легче при своем хлебе.

...Мне моя хаточка, пустые щи с картошкой – в тысячу раз все показалось и лучше, и вкуснее после Москвы. Знаю твердо, что картошка моя, ни у кого я ее не отняла, и вот этот нравственный покой мне дороже всего на свете.
С большой любовью относилась Мария Александровна к детям, стараясь вызвать в них любовь ко всему живому и к трудовой жизни.

Привожу два письма, писанные ею двум девочкам. Второе письмо, адресованное Кате Горбуновой, написано Марией Александровной 17 октября 1911 г., накануне ее смерти.

"Дорогая моя девочка Катюша! В конце ноября сторож наш принес мне замерзающего щеночка. Я его отогрела, много хлопотала за ним первое время, ну а теперь щенок поправился и сделался хорошенькой собачкой. Спит у меня на постели и тешит меня изо всех сил; коли приедешь на лето, играть с ним будешь. Что, Катуся, продолжаешь ли ты накрывать стол и убирать свою постель? Вот если приеду в Москву, то сама погляжу, как ты, моя умница, все делаешь.

"Милая Катюша, спасибо за письмо, вижу, что вы обе еще помните самое главное: начинать кругло и кончать, равномерно ставить буквы в словах. Мне интересно знать, в чем же вы обе, большие девочки, помогаете маме. Дома всегда работы столько, что едва успеешь кончить. У мамы есть много починки белья. Знаю, что вы обе рассеяны, просите няню Кину вам напоминать. Катюша, помни одно: нельзя обедать не работавши, только старым да малым можно есть не работавши, у них сил нет. Ну, а теперь расскажу тебе о котеночке. Когда Петр Иванович уходит на работу, он его тщательно запрет, чтобы не выскочил; потом снаружи остановится и смотрит на котеночка, а тот, плутяга, прыгнет на лавку, встанет на задние лапки и смотрит блестящими глазками на Петра Ивановича. Он очень занятный.

Бабушка Маня".

Из приведенных мною писем так мило выглядит лицо "бабушки Мани'', что в новых штрихах оно не нуждается.
На случай своей смерти, М.А. оставила следующее распоряжение:

Я, нижеподписавшаяся, Марья Александровна Шмидт, более тридцати лет как отошла от церкви, не веря ни в догматы, ни в таинства, ни в обряды церковные. По этой причине я просила и прошу моих друзей в случае моей смерти похоронить меня, где они пожелают, без церковного обряда. Поэтому прошу никак не преследовать никого за исполнение моей воли и просьбы.

1911 года 21 февраля. Телятники.

М.А. Шмидт

М.А. похоронена в Овсянникове, в своем огороде.

25-го августа с.г. я побывал на ее могиле. Могила М.А. очень напоминает могилу Льва Николаевича: та же насыпь, та же зеленая травка, отсутствие креста и какого бы то ни было памятника.

Недалеко от могилы разбиты целые гряды капусты, картошки и других овощей.

Люди трудятся, работают в соседстве с могилой, и радостно сознавать, что заветы Марии Александровны осуществляются людьми, которые все более начинают серьезно относиться к жизни и стремятся жить трудами рук своих.

Иосиф Перпер

Примечания:

61 - См. № 8 "Вегетарианского обозрения" 1911 г.

________________________________________________________________________

Сохранить Вегетарианское Обозрение, Киев, 1912 г. в формате doc (zip. 370Kb)