Вегетарианское обозрение, Киев, 1911 г.

ВО.1.5.6-7.1911

Научные заметки о вегетарианстве

(Продолжение, начало см. «Вегетарианское Обозрение»

№ 10, 1909, №№ 2, 9-10, 1910)

№1, с. 33-38

VIII

Прежде чем коснуться других анормальных, патологических явлений нашей  жизни и нашего организма, я позволяю себе сделать маленькое отступление, являющееся в данном случае необходимым для пояснения всех тех данных и всего того материала, который я представляю моим уважаемым читателям.

* * *

В чем состоит вся наша жизнь?

В бесконечном движении – вот ответ. Возьмете ли микроскопическую бактерию, величиной в одну десятитысячную часть миллиметра, возьмете ли инфузорию, возьмете ли бесконечно малое растение водоросль, обратитесь ли к самым высшим представителям животного и растительного мира, везде и повсюду жизнь выражается в одних и тех же формах: вечное непостоянство, бесконечный обмен материи, беспрерывное накопление и выделение энергии, безостановочное перемещение, трансформация и т.д. и т.п.

И всему комплексу этих физико-химических перемещений мы даем название метаболизм (в узком смысле – обмен веществ, о котором я уже говорил в моем послесловии к статье д-ра Ламанна «Физико-диетическая терапия», «Вегетарианское Обозрение», №7, 1909 г.). Метаболизм этот состоит из двух прямо противоположных процессов, следующих постоянно один за другим: первый процесс – анаболический, т.е., синтетический, ассимилятивный, строящий; второй – катаболический, т.е., аналитический, диссимилятивный, разлагающий, разрушающий. Благодаря первому процессу, мы вводим в наш организм различные продукты, различные вещества, необходимые для нашего организма, утилизируем их, строим ими взамен разрушенных частей новые, пополняем недостающие, недоконченные обновляем и заменяем и т.д. и т.п.; благодаря второму, организм выделяет, выводит, освобождается от продуктов излишка, разложения, разрушения большей частью вредных, ядовитых, носящих в науке различные названия, как ксантин, гиппоксантин, креатин, креатинин, гуанин, аденин, мочевая кислота, мочевина, гиппуровая кислота и т.д.

Для исполнения этих двух важных процессов нашего метаболизма наш организм располагает целым штатом придворных – органов – в различных чинах, смотря по важности исполняемой ими функции. В №9-10 «Вегетарианского Обозрения» прошлого года я упомянул мимоходом об органах растительной и животной жизни. Казалось бы, что, как нельзя допустить абсолютной разницы между жизнедеятельностью растений и животных, так нельзя и допустить особой разницы между функциями отдельных живых элементов, тканей, органов, механизмов, из которых состоят высшие организмы, включая в то число и человека. Но если мы обратимся ко всем сложным существам, будь то животного или растительного мира, если мы изучим основательно эмбрионологическое развитие существа в отдельности, если обратимся к онтогенетическим и филогенетическим1 данным, если поднимемся последовательно по зоологической скале, мы должны будем констатировать следующий, очень важный факт: наравне с морфологической дифференциацией отдельной клеточки, имеющей место во время онтогенетической эволюции, идет также и функциональная дифференциация как результат разделения труда, т.е., специализация способностей отдельных частей. Я объясню свою мысль наглядным, из жизни взятым примером. Перед нами большая фабрика. Присматриваясь к ней, мы видим, что чем больше в ней разделение труда, чем больше отраслей в одном и том же производстве, чем больше количество рабочих рук, занятых у отдельных станков и механизмов отдельными частями общего производства, тем более совершенствуются они в своей специальности, и тем совершеннее будет продукт производства. Точно также прогрессивное совершенствование, которое мы замечаем в зоологической скале животных – не что иное, как продукт морфологической и функциональной дифференциации элементов, тканей, органов и аппаратов, из которых они состоят. И понятно, таким образом, что на базисе этих двух важных факторов, морфологической и функциональной специализации и дифференциации органов, основана классификация человеческой конструкции, человеческого организма.

Знаменитый анатом Saverio Bichat различает вполне определенно в высших организмах 2 вида функций: функции (названные им) органической жизни (или растительной или вегетативной) и функции животной жизни (или отношений, relazione). Первые преобразовывают безостановочно в собственные вещества, в собственную материю продукты, принесенные извне, и выделают беспрерывно продукты консума, ставшие излишними, бесполезными и даже вредными; вторые же чувствуют и ощущают внешний мир, отражают свои чувствования, двигаются произвольно под их влиянием, могут выражать свои желания и страх, свои удовольствия и страдания. Вот приблизительно классификация гениального француза, и хотя прошло уже около столетия со времени высказанных им этих взглядов, и хотя наука категорически отвергла антагонизм между функциями растений и животных, это различие Bichat остается до сих пор принятым как основа рациональной классификации функций. Я не стану вдаваться в подробности всех тех споров, трений и пр., пока пришли к окончательной выводу, какие органы человеческого организма (как и организма высших животных) относятся к той или иной категории, к той или иной группе.

Достаточно отметить их: к вегетативной (растительной) системе относятся: кровь, сердечно-сосудистый аппарат (сердце, аорта, верхняя и нижняя полые вены, печеночная или воротная вена, артерии и др.) и, наконец, все те механизмы, которые служат для восстановления, очистки и выработки необходимых составных элементов ее (крови). К животной же системе относятся: сенсориальные аппараты (органы чувств – глаза, уши, язык), центральная и периферическая нервные системы, костная и мускульная системы, служащие как активным, так и пассивным механизмом движения.

Все то, что мы высказали до сих пор в довольно сжатой и краткой форме, является для нас путеводной нитью к нашим дальнейшим мыслям и заключениям.

Теперь перейдем к тем патологическим явлениям, о которых я говорил в начале этой статьи.

IX

Если бы я позволил себе спросить моих уважаемых читателей и читательниц, какой орган, какой элемент первой (растительной) системы они считают главным, наиважнейшим, они, без сомнения, ответили бы: кровь. И оказались бы совершенно правыми. Кровь, сказал бы поэт, есть символ нашей жизни. Сколько жизни, сколько красоты, сколько необыкновенной прелести в виде зародившейся, скромно потупившей глаза девушки; как волнуется кровь юноши, как играет она на его щеках при первом тихо-нежном шепоте «люблю»; как приливает и отливает она, как гуляет по жилам, венам и артериям у человека, преисполненного дикой ненависти, глубокого презрения, безмерного негодования. Какое бы чувство ни заполняло человека, будь то любовь или ненависть, счастье или страданье, радость или горе, сладость или горечь, мука или бесконечное удовольствие, кровь первая приходит в соответственное движение, является как бы первым вестником надвигающейся ли бури, трагического ли действия, нежного ли шепота. Но, кроме всех этих явлений, чисто внутренних переживаний и ощущений, относящихся к психической жизни и влияющих на кровообращение, кровь в физиологическом отношении играет чуть ли не главную роль в нашем столь удивительно устроенном организме. Она находится в беспрерывном движении, она проникает во все лабиринты, во все уголки (тайные и явные) нашего тела, она содержит все необходимые гистогенетические (тканеобразующие, тканестроительные) части, необходимые для строения, обновления, замены мертвых, полуразрушенных испорченных тканей, она, одним словом, является главным органом нашего ассимилятивного процесса, нашего анаболизма. Но не только это. Все продукты разложения, как ядовитые, так и неядовитые, как вредные, так и индифферентные, но излишние выводятся ею из нашего тела. Но это еще не все. Кровь обладает еще одним очень важным свойством, а именно бактерицидностью, то есть, способностью убивать бактерии. Это свойство крови является как бы естественным средством защиты организма против специальных инфекционных (заразительных) болезней может быть еще более важным, чем фагоцитоз Мечникова, о котором мы будем трактовать, когда коснемся лейкоцитов (белых кровяных шариков). Buchner показал, что кровь вырабатывает в своем составе особые протеические (азотистые) вещества, обладающие противоядными, антитоксическими свойствами, вещества, которые дружной ратью выступают против натиска таких нахальных врагов, какими являются всевозможные кро-, дипло, -гоно-, стрепто-, стафило и тому подобные кокки, бациллы, палочки etc. Эти вещества названы им алексинами (alessine). На основании этих свойств крови и еще многих других, о которых теперь не время говорить, в медицине выдвинулась серотерапия (лечение сывороткой крови и т.д.), отцом которой можно назвать Behring’a, а также японца Kitasato (1890).

Следовательно, совершенно прав был читатель, считающий кровь главным элементом нашей вегетативной системы.

Что же такое кровь, каков ее состав, какими физическими и химическими свойствами обладает она, откуда берет все необходимые свои элементы – вот вопросы, на которые мы сейчас дадим ответ.

X

Кровь представляет собою жидкость красного цвета (светло-красного в артериях, темно-красного в венах), от части клейкую, непрозрачную даже в тонких слоях, слегка щелочного вкуса, характерного запаха, тяжелее воды. Реакция ее щелочная, эквивалентная натроновому раствору в 0,2-0,4%. Морфологическое строение крови установлено микроскопическим наблюдением, так как элементы, входящие в ее состав, микроскопически малы, так что их невооруженным глазом и не увидеть. Три элемента (кроме самой плазмы) входят в ее состав, являются, так сказать, ее интегральными частями: красные кровяные шарики (эритроциты или эмации), белые кровяные шарики (или лейкоциты) и, наконец, пластинки (или гэматобласты). Главным элементом можно считать красные кровяные шарики, так как красный цвет их есть не что иное, как особый пигмент (красящее вещество), называемый гемоглобином. Важнейшим свойством этого гемоглобина, от которого зависит капитальная функция эмаций – сродство его к кислороду, с которым он соединяется химически (слабо), преобразуясь в оксигемоглобин,2 когда частичное давление газа достигает определенных размеров и, наоборот, разъединяется, превращаясь обратно в гемоглобин, когда данное давление понизилось. Оксигемоглобин находится преимущественно в артериальной крови, гемоглобин – в венозной.

Мы дышим, т.е., мы вдыхаем кислород и выдыхаем углекислоту, значит, наше дыхание, т.е., функция, без которой не может обойтись ни один организм, начиная с растений (протофитов), низших животных (протозом) и кончая высшими животными и человеком, является не чем иным, как беспрерывным соединением и разъединением гемоглобина и кислорода.

У физиологически нормального мужчины содержится около 5 миллионов красных кровяных шариков в 1 куб. миллиметре крови, у женщины же – 4? миллиона. Отклонение от этих норм является большей частью патологическим явлением (анемия, олигоцитемия и т.д.).

Перейдем теперь к белым кровяным шарикам. Для чего они служат?

Я думаю, что большинству из читателей знакомо имя нашего знаменитого соотечественника Мечникова, а также его теория фагоцитоза. Позволяю себе вкратце изложить сущность ее.

Мечников, изучая личинки беспозвоночных животных, заметил, что некоторые мезенхематические клеточки, сильно напоминающие лейкоциты экссудатов, обладают особенным «пожирательным» свойством. А так как экссудаты большей частью являются продуктом микробов, он заключил, что подобные клеточки, пожирая и переваривая бактерий, служат как бы элементами защиты организма.

Здесь, к сожалению, не время и не место говорить долго об этой важной теории, проникающей мало-помалу всюду в науку, несмотря на многие доводы, выставленные против нее Buchner’ом, Nissen’ом и другими.

Значение лейкоцитов как защитников нашего организма от таких опасных врагов, какими являются все виды микроорганизмов, как pneumococcus, gonococcus, stafilococcus, bacillus tuberculosis, bacillus piocianeus, всеми признано.

Количество лейкоцитов на 1 куб. миллим. крови равняется 45-50 тысячам.

Таким образом, мы знаем уже о значении и о функциях двух важных составных элементов крови. Что касается третьего элемента, пластинок, то их значение, происхождение и т.д. пока темны для науки. Существуют различные, подчас прямо противоположные мнения, так что и мы их оставим в покое. В общем доказано, что особенно большого значения они не имеют, разве при образовании тромбоза, т.е., закупорке сосудов, при артериосклерозе и других видах болезней сосудистой системы.

Из всего вышесказанного ясно, что такие два элемента как красные и белые кровяные шарики, имеющие значение – один для снабжения организма кислородом, без которого нет жизни, другой для защиты нашего организма от всевозможных напастей и несчастий – столь важны, что малейшее изменение в их строении, составе, форме, количестве, пропорциональном отношении и т.д. производит целый ряд отклонений, пертурбаций, расстройств в нашем организме.

* * *

Откуда же берутся эти элементы, какой орган или органы их производит?

После целого ряда исследований пришли к следующему результату. В образовании красных и белых шариков принимают участие следующие органы: лимфатические железы (ганглии и фолликулы), грудная железа (thymus), селезенка (lien) и костный мозг.

Теперь, прежде чем перейти к болезням костей (остеомаляция, остеопороз и т.д.), т.е., к тем патологическим явлениям, о которых я говорил в моей VII главе, я прошу обратить внимание на костный мозг как на орган кроветворения. Я ставлю точку на это I, так как болезнь костей невольно отражается на мозгу, заключающемся в трабекулах (губчатой ткани) кости и, таким образом, непосредственно на составе крови. Этими словами я заключаю мое слишком длинное отступление для того, чтобы смело, с уверенностью в ясности изложенного, перейти к настоящим фактическим данным патологической анатомии, как я обещал в последней статье (№9-10, 1910 г.)

Рим, 23 января 1911

№5, с. 28-31

XI

Рахитизм, или английская болезнь, – болезнь детей (от 1 до 3-4-го года жизни), выражающаяся анормальным развитием костей, в которых мы, кроме пролиферации хрящей и надкостной оболочки, встречаем еще одновременно неправильное и недостаточное отложение извести (кальцификация). Рахитичные кости – гибки и мягки, вследствие отсутствия необходимого количества твердых минеральных частей, а именно фосфорнокислых солей извести. За этой аномалией развития следует впоследствии уродство, обезображивание костей, то, что называют «deformite», искривление конечностей, разбухание черепной коробки, дуговая форма нижней челюсти, искривление позвоночного столба, бесформенность таз, etc. Все вышеперечисленные анормальности, являющиеся как бы отпечатком этой ужасной болезни, суть результаты неправильного обмена веществ, неправильного метаболизма. И нет никакого сомнения, что рахитизм находится в причинной связи с плохим питанием и с плохими гигиеническими условиями вообще. Но главным образом рахитизм обязан пище, бедной известковыми солями. Профессор Леман, удаляя из известковый соли из пищи животных в период их развития, получил анатомическую картину, похожую на рахитизм.

Одним из важных факторов развития рахитизма является также наследственность. Этого мнения придерживается в настоящее время большинство педиатров (напр. Зигерт (Siegert) и его школа; рахитизм передается особенно матерью.

В рахитичных костях можно отметить следующие важные изменения: величие количества воды органических веществ, с одной стороны, уменьшение неорганических солей (фосфорнокислого кальция), – сдругой. Нормальная кость содержит 63-65% извести, в то время как рахитичная – всего 20-30%.

Кроме того, у рахитичных детей мы встречаем в фекальных массах (испражнениях) большое количество извести. Этот последний факт заставил призадуматься современных патологов и поискать ему объяснения.

Видя, что у рахитичных детей часто бывают поносы и в экскрементах находится большое количество фосфорнокислого кальция, они решили, что причиной рахитизма является излишек, избыток извести, а не недостаток ее. Но дело становится вполне ясным, если обратить внимание на следующее: большое количество фосфорнокислой извести в испражнениях объясняется просто ослабленным метаболизмом, ослабленным обменом веществ, затем уменьшением силы обмена веществ, находящейся в прямой зависимости от дозировки необходимого организму элемента.

Очень часто мы замечаем, что при уменьшении того или иного количества необходимых человеческому организму питательных веществ, уменьшается также и анаболический процесс по отношению к этому веществу. Это является как бы законом регуляции поступлений и выделений, соединенным с приспособлением отдельных органов.

Точно так же ребенок, получая меньшее количество фосфорнокислых солей, становится неспособным утилизировать, использовать полученную дозу и выделяет ее вместе с извержениями.

Были высказаны и другие теории и гипотезы, объясняющие причину образования рахитизма, но в патологии все более и более завоевывает прочное место так называемая теория неорганических солей. Д-р Ламанн, книгу которого мне не раз приходилось цитировать на страницах «Вегетарианского Обозрения», говорит, что главной причиной рахитизма, а также и других болезней костей, является именно то обстоятельство, что наша пища содержит в 10-11 раз меньше извести, чем следовало бы, и такое положение вещей приводит к сильному распространению рахитизма, к ненормальному развитою зубов, к чрезвычайно слабой сопротивляемости вещества зубов, к часто наблюдаемой остеомаляции, остеопорозу, etc. Действительно, развитие зубов у рахитиков  происходит с большим запозданием и довольно медленно, и поэтому зубы остаются мягкими и очень легко портятся, подвергаются ломке, крошению, декальцинации, т. е. размягчению самой твердой части зуба – эмали.

Грудная клетка рахитика тоже изменяет свою форму: образуются особенные углубления с боков, так что получается «куриная грудь». Ноги образуют букву О. Словом, мы встречаемся с большим количеством патологических явлений.

Красногорский, особенно интересуясь разрешением патогенезиса рахитичных процессов, и чтобы проверить теорию неорганических солей, сделал несколько интересных опытов. Он помещал отдельные куски хрящей в особые условия, дающие им возможность впитывать воду, растворы хлористого натрия, хлористокислого натрия различной насыщенности и заметил, что в воде и в растворах хлористого натра впитывания или, лучше сказать, всасывание, было куда интенсивнее, чем в калиевых растворах той же насыщенности.

Употребляя вместо свежих кусков хряща высохшие, он замечал то же самое всасывание, но в более слабых размерах. Этим и объясняются ипофизарные3 утолщения у рахитиков.

Известковые ионы мешают кости присоединять или впитывать воду. У хрящей же отсутствие этих ионов является отличным условием для всасывания.

Эти и еще другие опыты Красногорского подтверждают справедливость гипотезы, считающей рахитизм расстройством известкового обмена. То же самое можно сказать об остеомаляции или размягчении костей.

Остеомаляция, размягчение костей, является болезнью не детей, а взрослых людей, большей частью женщин, главным образом после периода беременности и родов. Кости при остеомаляции не остаются, подобно рахитичным, мягкими с детства, а, наоборот, становятся таковыми уже после того, как кость достигла полного развития и твердости (между 60-ю и 40-а годами).

Как и рахитизм, остеомаляция есть продукт болезни обмена веществ. Состоит она в том, что кости становятся мягкими, гибкими, легко ломающимися; костные мозговые полости сильно расширяются, губчатая ткань исчезает; кость становится пористой, гаверсовы каналы заполняются жидкостью, вещество кости атрофируется. Уменьшается также количество неорганических солей, словом, имеет место полная патологическая картина.

Какие же меры мы можем предпринять против этих двух патологических явлений?

Самые простые, – и, вместе с тем, самые разумные. Растительная диета – вот корень спасенья. Ребенок является частицей материнского тела. Он – плоть ее плоти и кость ее кости. И от одной матери зависит, чтобы ребенок, заключающийся в ее утробе, получил полное и достаточное количество строящего материала, от нее одной зависит, чтоб ее дитя, появившись на свет, обладало полным, здоровым и прочным скелетом. Нужно, следовательно, чтобы матери во время беременности питались продуктами, содержащими большое количество минеральных элементов, главным образом, фосфорнокислого кальция.

Это даст крепость их скелету, что предохранит их от остеомаляции послеродового периода; это предохранит и ребенка от ужасных последствий рахитизма, позднего появления зубов и т. п.

С зубами шутить нельзя, на почве зубных болезней, как: декальцинация, одонтальгия (зубная боль нервного происхождения), кариоз (гниение), – страдает не одна роженица, не одна беременная.

«Зубы, – писал еще д-р Догаев, – к которым  мы относимся с полнейшим невниманием, мстят нам, особенно женщинам, за эту небрежность.  Но самое ужасное из этих последствий – ранняя потеря зубов. Это – путь, через который в цветущий организм молодых женщин тайком прокрадывается та семья человеческих недугов, которая родится и растет у очага желудочно-кишечного катара, и которая вызывает раннее увядание едва расцветших организмов». Да, добавлю я, природа    мстит, страшно мстит нам за нашу небрежность, за наше невежество, за нашу косность. Мы часто, благодаря укоренившимся предрассудкам и суевериям, не обращаем никакого внимания на насущные и нормальные требования нашего организма, и сами собственными руками роем себе могилу.  Но, если мы страдаем вследствие собственной вины, то это очень прискорбный факт, но имеющий все-таки некоторое оправдание; если же страдает бедное, невинное дитя и только потому, что мать не захотела считаться с потребностями его формирующегося организма, то тут уж оправдания нет: это, по-моему, преступление. Как  может мать спокойно смотреть своему рахитичному ребенку в глаза, в эти милые, страдальческие глазки, которые обречены вечно с укором и печалью смотреть на свет Божий!?

Растительная, разумно подобранная пищапредохранит как мать, так и ее ребенка от этого зла.

Вот маленькая таблица, показывающая в миллиграммах содержание извести на 100 грамм различных пищевых продуктов (из книги профессора Бунге):

Из этой таблицы мы видим, что если дети во время роста вместо инстинктивно требуемых сладких фруктов получают много конфет, то они, безусловно, приобретают кости с малым содержанием извести, и отстают в росте. Чтобы дети быстро росли и имели крепкие кости, как опору для мускулатуры, им необходимо давать зелень, овощи, и особенно возможно больше фруктов. Женщины, которые во время беременности и кормленья грудью вынуждены отдавать много извести ребенку, должны хорошенько заметить этот список богатых известью питательных средств и сообразовать с этим свою диету, чтобы вследствие недостатка в извести, которую ребенок берет из их собственных костей, не пострадало их здоровье.

Прежде чем закончить эту главу, мне хочется указать на диету д-ра Ламанна,   давшую на практике великолепные результаты:

«Утром 1-1.5 чашки кофе с молоком, небольшое количество хлеба с маслом, и плоды».

«На завтрак: хлеб с маслом, редиска или свежий творог, плоды».

«К обеду только 2 раза в неделю подается тарелка супа. Главное же внимание обращается на зеленые овощи и салаты, на вареные плоды всевозможных сортов, на сушеные овощи (хлебные и бобовые растения) и картофель, а мясо разрешается в очень небольшом количестве (жена моя почти совершенно не употребляет мяса в пищу)».

«На ужин подаются оставшиеся от обеда подогретые овощи или картофельный кисель, макароны с зеленым салатом или хлеб из цельного зерна. Подается также свежий творог, овощи, орехи и т. д.»

№6-7, с. 23-30

XII

Когда я в №1 «Вегетарианского Обозрения» за 1911 г. говорил о крови, о ее   составе, об органах, вырабатывающих ее составные элементы, я указал на костный мозг, как на один из органов кроветворения и обратил на него внимание читателя. Почему? – Потому что при болезнях костной системы происходят крупные изменения как самой костной ткани, так и мозга, заключающегося в костях. При  остеомаляции, например, происходит расширение мозговой полости, заполнение Гаверсовых каналов жидкостью, исчезновение губчатой ткани; соответственно    этому модифицируется и костный мозг, изменяется отчасти состав его и, таким образом, процесс кровообразования идет уже не нормальным путем. Я не берусь писать специальную страницу патологии костного мозга. Это завело бы нас слишком далеко, да и едва ли для читателя это представляет особый интерес. Скажу только вкратце, что костный мозг вырабатывает 4 элемента: красные кровяные шарики (эмации), белые кровяные шарики (лейкоциты или, лучше, миелоциты), большие клеточки, носящие название мегакариоцитов и, наконец, эритробласты. Количество, значение, функция каждого из этих элементов более или менee установлены и определены. И вот при рахитизме, остеомаляции, остеопорозе картина фабрикации этих важных продуктов совершенно изменяется: изменяется количество, качество, состав, пропорция этих интегральных частей. Понятно, что с их изменением, изменяется также и кровь, содержащая их, а с изменением крови, изменяется весь ход человеческой машины, так как кровь для человека – то же, что топливо для машины. Изменение крови (или дискразия) влечет за собой различные сложные и опасные для человеческого организма последствия. Наступает нарушение точно установленного равновесия, нарушение, ведущее к преждевременной гибели или, в легких случаях, к остановке развития нашего тела.

Правда, не один костный мозг исполняет функцию кроветворения. Кроме него, существует еще селезенка, лимфатическая и грудная железы. Но последняя очень скоро, иногда на втором году жизни, атрофируется и исчезает; что касается селезенки и лимфатических желез, то гомологические органы обладают свойством замещать друг друга. Давно уже известны опыты, показывающее, что, например, при вырезании одной почки, другая увеличивается в объеме и в весе и исполняет двойную работу, так что организм даже не ощущает отсутствия одной почки. То же самое можно сказать и о других органах, как: мочеточники, семенные или слюнные железы и т. д. Органы кроветворения тоже замещают друг друга, но fino un certo punto («до некоторой степени» – итал.), как говорят итальянцы.

Говоря о составе крови, я избегал слишком распространяться о ее ингредиентах. Но теперь, volens-nolens («волей-неволей» - лат.), приходится сказать, что составные элементы крови не такпросты и однообразны, как может показаться на первый взгляд. Лейкоциты – это только общее название, а в крови мы имеем виды лейкоцитов, различные как по форме, величине и структуре, так и по количеству ядер; причем различные кроветворные органы вырабатывают различные клеточные элементы. Мы встречаем среди лейкоцитов: лейкоциты  –  продукт секреторной деятельности лимфатических желез, лейкоциты базофалы, нейтрофилы, эузинофилы (вырабатываются селезенкой и другими органами), миелоциты (продукт деятельности костного мозга). По величине, мы встречаем: микроциты, макроциты и мегалоциты (гигантские клеточки); по количеству ядер, мы подразделяем лейкоциты и одно-, и многоядерные, словом, можно сказать, что мы сталкиваемся со сложной массой морфологических единиц, являющихся результатом секреторной деятельности различных кровообразовательных органов. Когда останавливается или нарушается деятельность одного из этих органов, другие, правда, усиливают свою деятельность, вырабатывая вбольшем количестве свои элементы, но едва ли способны вполне заместить отсутствующие.

Поэтому болезнь костной системы с уменьшением деятельности костного мозга, и, следовательно, уменьшением поступления в кровь его продуктов, все-таки,   несмотря накомпенсацию других кроветворных органов, отражается на составе крови, изменяя соответствующую, всегда стремящуюся к сохранению своей постоянности, пропорцию. А теперь перейдем к некоторым фактам, показывающим справедливость такого взгляда.

Вот одно исследование крови при остеомаляции, опубликованное Коблером.

Кровь, взятая от трупа; 100 частей золы содержат:

Эти цифры показывают нам изменение химического состава крови во время остеомаляции. Теперь я позволю себе привести цитаты из очень интересной работы Марфана (Marfan), прекрасного исследователя рахитизма, – «Патогенезис рахитизма», –  напечатанной в «Comptes rendus hebdom de la societe de Biologie, № 19, 1909», описывающей те морфологические изменения костного мозга, которые происходят при рахитизме. Следя внимательно за развитием болезни и за различными стадиями ее, он констатировал в начале болезни усиленное размножение клеток мозга. «Они появляются в большом количестве, довольно плотными, а там, где мозг становится жирным, они или исчезают, или же значительно уменьшаются. Кроме того, клеточки эти подвергаются различным изменениям.

Миелоциты эузинофлы, которых в нормальном костном мозгу вообще очень мало, в рахитичном увеличиваются в числе.

Миелоциты нейтрофилы  –  количество больше, чем в нормально функционирующем мозгу. Их ядро более крупное, бледное, с сильно окрашенными шариками у периферии  –  доказательство пикнотической дегенерации.

Красные кровяные шарики с ядрами многочисленны, и часто образуют большие массы. Кроме того, они находятся в состоянии повышенной деятельности, что можно заключить по их протоплазме и ядру, чересчур утолщенным.

Кариокинетические фигуры тоже увеличиваются. Эмации в начале болезни обильны. Мегалоциты подвергаются той же участи. Кровяные сосуды мозга тоже многочисленны, расширены и окружены очень часто массой эмаций и кровяного пигмента. Основная фиброзная ткань, среди которой разбросаны мозговые клеточки, тоже принимает участие в пролиферации. Вначале эта пролиферация едва заметна. Мозговые клеточки до того многочисленны, что покрывают собой эту ткань настолько, что трудно разглядеть ее пролиферацию, за исключением некоторых мест, представленных сосудисто-фибромозговыми пучками, проникающими в самую хрящевую часть».

Следовательно, в первой стадии рахитизма наблюдается повышенная деятельность костного мозга, которая проявляется также у пограничной зоны хряща. Затем мозговые элементы проникают также в увеличенные и деформированные хрящевые капсулы, в Гаверсовы каналы, в промежутки компактной ткани, и под надкостницу.

«Но это анормальное размножение мозговых клеточек, характеризующее начало рахитизма – только временное. С течением болезни клеточки уменьшаются в числе; они мало-помалу замещаются фиброзной тканью, пересеченной сосудами, заключающими в себе массу веретенообразных и звездовидных клеточек, эмаций и кровяного пигмента».

Затем наступают другие анормальные явления, характеризующие последовательные стадии развития рахитизма.

Итак, резюмируя все вышесказанное, мы утверждаем: что болезни костной системы большей частью продукт неправильного питания; что они косвенным образом вызывают ненормальность состава крови; что они нарушают устойчивое равновесие кровяной жидкости, что ведет к другим патологическим явлениям и, что вегетарианская диета является, в большинстве случаев, наилучшим средством, как в смысле предупреждения, так и в смысле лечения этих болезней.

XIII

Перед нами другая болезнь, другой бич человечества, именно, аппендицит. Обнаруживается аппендицит однократным или повторным приступом болей, так называемых колик, появляющихся внезапно, как молния на ясном небе, на правой стороне, в области подвздошной впадины (fossa iliaka); выражается она воспалением червеобразного отростка слепой кишки, воспалением, которое может ограничиться одним отростком или же принять более крупные размеры, переходя с аппендикса на нижнюю часть слепой кишки, а оттуда в область перитонеума с образованием гнилостного воспаления всей брюшины, или перитонита. Не вдаваясь в подробности анатомо-патологических изменений при этой болезни, коснемся тех этиологических данных, имеющих, по нашему мнению, первостепенное значение при позднейшем вмешательстве врачебного искусства. Этим я хочу сказать, что внимательное отношение к этиологии данной болезни даст нам ключ ее профилактике.

Существует мнение, будто эта болезнь неопасна. С этим еще можно не согласиться. Вопрос довольно спорный. Правда, благодаря усовершенствованиям современных хирургических приемов, червеобразный отросток удаляется с чрезвычайной легкостью. Удаление его для хирурга не представляет никаких затруднений, а пациенты, подвергающиеся подобной операции, переносят ее чрезвычайно легко, иногда даже без хлороформа. Но чем дальше, тем заболевания аппендицитом учащаются, и, несмотря на только что указанный прогресс хирургических приемов, учащаются со смертельными исходами. В те времена, когда Дарвин писал свою книгу о происхождении человека, т. е. приблизительно треть века тому назад, еще не наблюдали частых воспалений червеобразного отростка со смертельным исходом. Сам он приводит всего 2 таких известных ему случая. С тех пор аппендицит (так назвали впервые американские хирурги острое и хроническое воспаление червеобразного отростка), стал болезнью столь же частой Европе, как и в Америке.

Она заняла одно из самых видных мест в патологии кишечника. Чтобы дать понятие о распространенности аппендицита, стоит указать, что в одном только парижском госпитале (Труссо) в течение 5 лет (1895 – 1809) лечили 443 случая этой болезни.4 «Вот другое очень интересное само по себе явление: в одном госпитале наблюдались периоды, за которые аппендицит появлялся так часто, что отнимал почти всю оперативную деятельность; а с другой стороны, наступали другие периоды, когда случаи аппендицита представляли собой редкость, и это производило впечатление, будто аппендицит появлялся эпидемически.5

Аппендицит – большей частью очень серьезная болезнь, и даже в 10% случаев смертельная» (Ewald. Klinik der Verdauungskrankheiten; т. III, 1902, стр. 224).

Итак, аппендицит, по мнению видного клинициста, – болезнь серьезная и, как видно, опасная. Где больше всего встречается аппендицит, и у каких субъектов?

В странах, где преобладает мясная пища, – отвечают на это д-р Клеричи (Clerici), д-р Ясиновский, проф. Поше (Pauchet), проф. Лукас-Шампионьера (Lucas-Championniere), и с ними целый ряд исследователей.

Болезнь эта получила свое наименование в Америке и Англии, в странах, где появилась впервые и особенно развилась. «Страна эксцессов в мясной пище – Англия, по частоте заболеваний аппендицитом стоит на первом месте, затем идут Америка, Северная Германия, и т. д. В Германии с 1870 года по 1900 погибло от аппендицита столько же людей, сколько во время всей франко-прусской войны. Аппендицит – болезнь аристократическая, свирепствует среди классов населения, питающихся богатой, концентрированной, очень питательной, бедной балластом пищей. Среди пролетариата аппендицит вовсе не встречается. Вообще заболевания аппендицитом наблюдаются лишь в виде исключения там, где преобладает растительная пища».6 Профессор Лукас-Шампионьера  в своей интересной статье «Этиология и лечение аппендицита»7 пишет: «Нужно констатировать тот факт, что в одних местах аппендицит почти что неизвестен, в то время как в других он ужасно распространен. Так, например, в деревнях он реже, чем в городах, а в отношении отдельных государств замечается резкая разница в распространении аппендицита, и это надо признать auffassend («осознанным» – нем.).

Мне кажется несомненным, что в странах, в которых преобладает питание мясом, аппендицит развит очень сильно. В Америке и Англии, где эта болезнь наблюдалась впервые – аппендицит получил большое распространение. С другой стороны, согласно собранной мной статистике, в странах, где мясная пища очень ограничена, как, например, в Алжире, аппендицит наблюдается лишь в исключительных случаях. Мои личные научные исследования показали мне правильность моего взгляда. Я констатировал, что в монастырях, в которых введен исключительно вегетарианский режим, аппендицита никогда не бывает. То же самое пришлось отметить в тех тюрьмах и крепостях, где установлена растительная диета. В Париже, в Prison de la Roquette,8 молодые заключенные в возрасте лицеистов, посещающих парижские лицеи, не заболевали ни разу аппендицитом, в то время как в наших парижских лицеях аппендицит – очень частое явление. Объясняется это тем, что в этой тюрьме господствует вегетарианская диета. Наконец, моя личная практика меня убедила, что чаще всего и в тяжелых формах аппендицит поражает тех людей, которые привыкли к обильным мясным блюдам. Я убежден, что так называемый фамильный аппендицит, скорее зависит от индивидуального питательного режима, чем от специфических расовых особенностей.

Итак, резюмируя все вышесказанное, приходится снова сказать, что почвой для появления и развития аппендицита, является излишество в мясной пище, излишество, принимающее с каждым годом все более и более широкие размеры».

Профессор Шевель9  констатировал, что во французском войске аппендицит встречается в европейских гарнизонах гораздо чаще, чем в алжирских. Объясняет он это тем, что алжирские солдаты преимущественно вегетарианцы.

Профессор Гразинер (Graziner)10 в одном Бухарестском госпитале вычислил, что 1 больной аппендицитом приходится на 234 городских жителя, в то время как 1 больной, по его исчислению, приходится на 22000 сельских жителей, «причем, –  добавляет профессор Айхгорст (Eichhorst), один из крупнейших терапевтов Европы, - объясняется это разницей в питательном режиме первых и вторых». Что касается компетентного мнения профессора Поше,то я отсылаю читателя к статье, напечатанной в №3, за 1909 г. «Вегетарианского Обозрения», под заглавием «Аппендицит и вегетарианство».

XIV

Покончив с этим важным этиологическим фактором, намостается перейти к лечению аппендицита. Медицинского вмешательства современная наука почти не признает. Хирургия – это великое искусство, сделавшее за последние полвека чудесные успехи,  – отвоевала себе с легкой  руки американца Регенальда Фитца  (1886 г.) полное право распоряжаться и этой области, и не признает ничего и никого. Мне, посещающему римскую поликлинику, часто приходится наблюдать лицо моего профессора Роберто Алессандри (Roberto Alessandri), когда его ассистенты, профессор Николетти (Niccoletti) и другие ставят  на амбулаторному приеме диагноз: аппендицит. «Резать», –хладнокровно произносят губы почтенного профессора, а бедный больной, сморщившись при одном звуке этого резкого, холодного и страшного слова, пробует противоречить: «а, быть   может, профессор, существует средство»… – «вы бы, профессор, лучше прописали  мне...». «Резать!»,  снова повторяет профессор и, пригласив больного на следующий день в операционную залу, спокойно обращается к следующему пациенту. Сказать «резать» легко, вырезать отросток тоже не трудно, но является ли это радикальным терапевтическим средством – вот вопрос.

Я лично еще не говорили об этом с профессором Алессандри, но интересно знать, ведет ли он статистику своих больных аппендицитом, подвергшихся у него операции удаления червеобразного отростка, и, если ведет, то что она ему говорит, и не будет ли прав Бернард Шоу в своем «Враче на распутье», в котором он едко и саркастически высмеивает манию наших хирургов резать, резать, и резать во что бы ни стало. К счастью, нужно сказать, что эта скверная мания уступает мало-помалу чувству рассудительности, и факты, заставившие хирургов обратиться к статистическим данным и собиранию дальнейших сведений о состоянии больных, показали, что   слово и дело часто разнятся сильно друг от друга, и насколько первое легко, настолько второе трудно и полно ответственности. Врачам хорошо известна мания хирургов, которая господствовала при болезни зоба. Но Кохер, а за ним двоюродные братья Ревердин, первые применившие хирургическое лечение этой болезни у швейцарских горцев, первые же обратили внимание на то состояние, в которое впадали больные, подвергающиеся удалению части или целой щитовидной железы, и кахексия strunipriva, изученная мало-помалу вышеупомянутыми учеными, а за ними Вейсом, Бильротом и другими, доказала, что «chi va piano, va lontano», или в вольном переводe «тише едешь, дальше будешь», и, что увлечениям в науке не должно быть места, и только медленные объективные многочисленные наблюдения, тщательно проверенные и контролированные, могут дать правильную оценку результатов применения тех или иных методов, той или иной системы лечения. Все это я говорю потому, что теперь в медицинском мире относительно аппендицита существует  разногласие и удаление червеобразного отростка (холодным или горячим путем), не всегда является хорошим средством, и не всегда дает благоприятный исход.

Профессор Штрюмпель в своем трактате по медицинской патологии11 говорит: «прошла уже мания сейчас же прибегать к хирургическому вмешательству», а профессор Берлинского университета Эвальд пишет в своей книжке «Болезни желудка и кишок»12 относительно аппендицита: «это было бы очень хорошо, если бы операция была легка и безопасна, но этого мы не можем утверждать. Если не сама операция, то сопровождающие ее обстоятельства могут повлечь за собой тяжелые, угрожающие жизни осложнения». Следовательно, не совсем прав был Дьелафуа (Dieulafoy), воскликнувший на заседании Парижской медицинской Академии, что: «от аппендицита не умирают, и нужно всегда и без отсрочки прибегать к операции»; и недаром большее количество хирургов, сознательно относящихся к этому вопросу, не сразу согласились с его мнением.

Не лишены интереса следующие строки Д. Гарлинского13: «Хотя слепую кишку и причисляют к органам уже атрофированным, чревовидный отросток советуют даже заранее вырезать для предупреждения болезни, но нужно признать, что в таком воззрении есть много преувеличения, благодаря стремлению человека рассматривать природу с какой либо одной точки зрения. Не подлежит сомнению, что дифференцировка нашего организма подчиняется общему всем закону эволюции, за что говорит присутствие в нашем организме некоторых атрофированных органов и мышц, но сказать то же самое о слепой кишке нельзя, ибо она по настоящее время несет, вероятно, непосредственную работу по переработке клетчатки растений в более удобоваримую форму, подобно тому, как она исполняет эту роль в кишечном пищеварения травоядных, особенно грызунов, которым приходится употреблять большие количества клетчатки». Поэтому говорить о ее бесполезности, как о бесполезности ее отростка, будет чересчур смело, до тех пор, пока в пищу человека будут входить продукты растительного происхождения.

(То, что г-н, Гарлинский только предполагает, уже доказано последними работами физиологов. Впоследнем издании великолепной «Физиологии человека» профессора Римского университета Лучиани говорится, что cieco, или слепая кишка, не только способствует перетиранию растительной клетчатки, благодаря богатой флоре всевозможных микробов, главным образом  coli-bacile commune, но и продолжает деятельность тонких кишок, т. е. выполняет еще троякую функцию: протеолитическую – превращение нерастворимых и диффундирующих белков в растворимые и легко всасываемые пептоны; амилолитическую – превращение крахмала в сахар, и, наконец, липолитическую – эмульсирование жиров и разложение их на жирные кислоты и глицерин. Другим вами, фекальные массы, переходящие вздошно-слепой клапан, дают возможность также и кишечному соку тонких кишок проникнуть в слепую кишку, где продолжается органическая функция кишечных энзимов – ферментов, доканчивающих работу, не успевшую совершиться последнем тракте тонких кишок, а именно в подвздошной ее части. Но не только слепая кишка, сама по себе еще в стоянии выделять сок, способный исполнять ферментативную функцию, в то время как вся остальная толстая кишка во всех 3-х своих частях (восходящая, поперечная, и нисходящая), лишена этой функции, и служит, главным образом, для всасывания жидкости из испражнений).

Продолжение следует

С. О. Перпер

1.Онтогенезис – история индивидуального развития человеческого организма. Филогенезис – история развития различных животных форм, из которых в течение бесконечных тысячелетий последовательно развился человеческий род.

2.Окси – oxigenium – кислород.

3.Ипофазами называются конечные части длинных костей: берцовой, предплечья...

4.I. Metschnicov. Le disarmonie della natura umana e il problema della Morte. Milano. 1909р. 85

5.Lucas-Championniere. Этиология и лечение аппендицита.

6.Д-р А. А. Ясиновский, «Об альбуминизме». Кишинев, 1910. Стр. 7, издание «Вегетарианское Обозрение», цена 40 коп.

7.Deutsche medicin. Wochen S’chrifft 1905 5/X, № 40

8.Одна из главных тюрем.

9.Eichhorst. Patologia medica e terapia.Vol. I. Milano

10.Eichhorst. Jdem.

11.Strumpell Adolfo. Trattato di Patologia speciale medica e Tcrapia, Vol, I, p. II. стр. 41-42.

12.Стр. 95, издание «Биржевых Ведомостей».

13.Д. Н. Гарлинский. «Значение пищи для нашего здоровья» 1906, стр. 122, горячо рекомендуем нашим читателям эту книгу.